Петроний Аматуни - Крепкий орешек
Разыскал Васильева. Подвижный человек, небольшого роста, с умными, чуть лукавыми, глазами и крупными чертами лица. По значкам на его кителе я сразу узнал, что Васильев налетал более двух миллионов километров. Держался он скромно и запросто, будто с ним мы знакомы уже давно. Выслушав меня, взял зачетку, подумал и предложил:
— Пойдемте в штурманскую, там никого нет.
На душе у меня было спокойно: в этом деле я человек закаленный — поднимите меня хоть в час ночи и я без запинки сдам зачеты даже по лунным затмениям. Но с Виктором Андреевичем я попотел основательно. Он не заглядывал в наставления и инструкции, потому что каждый параграф знал и так, вопросы задавал как будто самые простые, и все же…
— Какой-то любитель голубей хочет отправить своих птичек в Москву — подарок приятелю. Как прикажете их грузить в самолет?
Грустное молчание. А ведь где-то в самой глубине инструкции по перевозкам грузов затесался и такой маленький пунктик, которому я не придал значения!
— Что надо делать при рулении, чтобы пассажиры не требовали книги жалоб?
— ?!?!?!.
Ответ оказался классически несложным: отлично рулить!
— Что надо делать если в полете вышел из строя автопилот?
— Гм… Выключить его.
— Правильно. А еще?
— …
— Радоваться! Вы сами будете крутить баранку вместо автопилота и потренируете себя в технике пилотирования. Еще вопрос… Перед самым полетом вы обнаружили, что обе фары на крыльях сгорели. Рейс дневной. Ваши действия?
— Надо лететь.
— Нельзя. Вылетаете вы днем, но по пути вас задержит в каком-нибудь порту непогода, и продолжать рейс придется ночью, а вы без фар… Всегда вылетайте только на абсолютно исправном самолете! Не вылетайте даже без чайных стаканов — они могут понадобиться пассажирам. Так-с… Летите ночью, за облаками. Луна слева от вас, что надо сделать?
— Вы шутите, Виктор Андреевич?
— Наполовину шучу, поскольку в наставлении нет такого параграфа. А наполовину — говорю серьезно. Ведь вам доверяют пассажиров! Следовательно, надо знать свое дело до мельчайших тонкостей… А я летаю побольше вас, уже свыше двадцати лет. Не обижайтесь на меня, старика. Итак, ваши действия?
— Не знаю, — отвечаю я с плохо скрытой обидой.
— Запомнить! Понимаете? Запомнить, что луна слева. Если вы вдруг влезли в облачность, у вас отчего-то неожиданно вышли компасы из строя, а через пять-десять минут вы снова вылезли на свет божий и видите луну справа — значит, вы не туда летите, чудо-человек! Летчик должен быть наблюдательным… Ну ладно, решите следующую задачку по радиосамолетовождению. Пишите…
Более двух часов сдавал я зачеты Виктору Андреевичу. Недоумение мое скоро сменилось истинным увлечением, и, хотя сам я в авиации не новичок, выучил в аэроклубе не одного молодого летчика и, как мне думалось, знал особенности своей профессии, я убедился, что мне еще надо много и много учиться, чтобы знать хоть половину того, что знает Виктор Андреевич.
Он поставил мне «четверку». Это была едва ли не первая моя «четверка» в авиации, но я не только не разочаровался, а даже гордился тем, что такой знающий, опытный и требовательный человек признал мои знания хорошими.
2В самолете Ли-2 № 4516, уже готовом к рейсовому полету Ростов-на-Дону — Москва через Донецк и Курск, все еще продолжается осмотр экипажем пилотской кабины, багажников, приборов, а уборщица усердно наводит блеск в уже подметенной пассажирской кабине.
— Что вы так суетитесь? — недоумевает второй пилот, недавно окончивший курсы и перешедший на тяжелый самолет (не стану таиться — это я).
— С нами полетит поверяющий, Виктор Андреевич Васильев, — многозначительно пояснил молодой командир корабля Яков Иванович Сергеев.
— Ну и что же?
— Не приходилось еще летать с ним? — спрашивает бортмеханик.
— Нет.
— Сегодня слетаешь, — усмехнулся бортрадист Иван Бобрышев. — Он все видит и все знает…
Второй пилот сохраняет независимый вид, но что-то в тоне товарищей заставляет и его внимательнее обычного осмотреть свое рабочее место, проверить еще раз расчеты в штурманском плане полета.
Несколько минут спустя в самолет заходит Васильев:
— Здравствуйте!
— Здравствуйте, Виктор Андреевич.
— Готовитесь?
— Никак нет, мы еще полчаса назад приготовились к полету, — докладывает Сергеев.
— Отлично. Ну, давайте располагаться: вот уже и пассажиров к нам ведут. И детишки есть — все теперь летают! Вон какая вострушка, да еще с бантом… Похожа на мою дочку, когда она была маленькой… Вы пока будете штурманом, а я займу ваше место, — говорит Виктор Андреевич второму пилоту.
…Вырулили на бетонку для взлета. Виктор Андреевич рассеянно смотрит по сторонам. Но это только так кажется, на самом деле он наблюдает за Сергеевым и оценивает каждое его движение, а огромный опыт позволяет ему проделывать все это не глядя на Сергеева и на его руки и ноги, управляющие самолетом.
Впрочем, это давно перестало быть секретом, и Яков Иванович старается изо всех сил: взлетел, что называется, без сучка и задоринки.
— Два месяца назад вы взлетели хуже, — одобрительно замечает Виктор Андреевич. Вы тогда как бы щупали землю на выдерживание и легонько уклонились влево… Это было четырнадцатого августа в десять часов тридцать минут — мы взлетели на Адлер…
Бортмеханик выразительно посмотрел на второго пилота. Яков Иванович вздохнул. О цепкой памяти Виктора Андреевича Васильева не зря ходят легенды среди летчиков.
Набрали заданную высоту, прошли выходной коридор и, свернув влево, взяли курс на Донецк. Ясная погода на полпути резко сменилась густой облачностью с редкими разрывами, в которых виднелась густая темно-серая дымка, почти всегда окутывающая весь Донбасс и прилегающие к нему районы. Когда в одном из разрывов показалось круглое озерцо и какое-то большое здание с высокими дымящимися трубами, Виктор Андреевич быстро повернулся ко второму пилоту и неожиданно спросил:
— Что это такое? Запамятовал я.
— ЗуйГЭС.
— Ага. Так-так… Спасибо, — и повернулся к бортрадисту. — Бобрышев, вы, кажется, хотели запросить Донецк?
— Вот он, Виктор Андреевич!
— Уже есть? Замечательно!
На лице Виктора Андреевича добрая улыбка. Экипаж Сергеева дважды завоевывал первенство в социалистическом соревновании, а потому Васильеву приятно подмечать хорошее.
Над аэродромом Донецка висит низкая, густая облачность и дует боковой ветер: погода словно специально заказана для проверки экипажа. Заходили на посадку, почти не видя земли, по приводным радиостанциям. Прошли дальнюю приводную, на секунду впереди промелькнула бетонка и закрылась серым нитевидным облаком. Выпустили шасси. Прошли ближнюю. Расчет был абсолютно точным. Яков Иванович мастерски притер самолет около посадочных знаков на три точки.
— Вот и вся премудрость! — удовлетворенно сказал Васильев. И Яков Иванович повеселел: инструктор доволен…
…От Донецка до Курска самолет вел второй пилот, а Сергеев выполнял обязанности штурмана. Виктор Андреевич пересел на левое сиденье. Погода на этом участке маршрута улучшилась. Земля просматривалась легко, и оставалось только не запутаться во множестве дорог, тоненьких речушек и густо разбросанных населенных пунктов.
— Ишь ты! — вдруг воскликнул Виктор Андреевич, с любопытством высматривая что-то внизу. Так и знал, что промахнется.
— Кто? — удивился второй пилот.
— Да охотник. А заяц перемахнул через кусты — и ходу… Эк бежит, серый!
Второй пилот невольно глянул на землю с двухкилометровой высоты, отыскивая глазами зайца, но тут же догадался, что это шутка, и, слегка покраснев, отвернулся.
— А-ба-ба, а-ля-ля… — негромко произнес Виктор Андреевич минуту спустя.
Второй пилот вздрогнул и стал метаться взглядом по приборной доске: авиагоризонт — нормально, компас — нормально, скорость — тоже. Температура масла и воздуха… минус 70°!!! В чем дело? Выключил Виктор Андреевич электрические термометры? Нет, тумблеры этих приборов включены… Испортились?
— Скорее, скорее… — торопил Виктор Андреевич, заметив беспокойство второго пилота. — Ищите… «зайца»! Не поняли, в чем дело? Я выключил источники общего питания — в этом и весь секрет… Надо быть внимательным. Ну, ладно, это я просто пошутил, больше не буду… — и, немного помолчав, как бы между прочим пропел — А-ба-ба, а-ля-ля…
Второй пилот опять обеспокоенным взглядом пробежал по приборной доске, но все было нормально: и курс, и скорость, и высота, и температура… В чем же дело?
— Заданную высоту набрали или нет?
— Набрал, Виктор Андреевич.
— Очень хорошо. А есть ли под нами какой-нибудь характерный ориентир?
— Есть, — ответил второй пилот, — глянув вниз. — Железка…
