Петроний Аматуни - Крепкий орешек
— А теперь тикаем! — крикнул Иван Федорович, развернувшись влево, и они помчались бреющим полетом над глухими лесами, направляясь к очередному поворотному пункту.
Хитрость удалась. Истребители были где-то далеко, и вообще отыскать теперь самолет Пашкова было делом безнадежным.
— Ох и лаются они, должно быть! — засмеялся второй пилот.
— А пусть не лезут, — ответил Пашков, доставая папиросу. — Дай огонька…
Перед ним одновременно вспыхнули две зажигалки: второго пилота и бортмеханика.
4Зима 1944/45 года выдалась на севере суровая. Частые морозы и сильные бураны затрудняли действия не только авиации, но и наземных войск.
На Н-ском танковом заводе создалась острая нужда в никеле. Дороги занесло мощными пластами снега. На помощь были призваны аэрофлотцы с их изумительным мастерством ориентировки, точностью слепого полета и неутомимостью.
В специально созданной экспедиции принял участие и командир корабля Пашков. Много трудных рейсов пришлось ему тогда выполнить…
На аэродроме взлета скорость ветра достигала 25–30 метров в секунду. На маршруте он был еще сильнее; синоптики не обещали ничего успокоительного. А в фюзеляж самолета уже погрузили никель. Нужно, очень нужно доставить его на завод. Но можно и не лететь: в такую погоду никто не возьмет на себя смелость приказать пилоту лететь. Каждый летчик решал этот вопрос сам, на то он и командир корабля, знающий свои силы и понимающий, что ему не зря доверили самолет и ценный груз: это много больше, скажем, одного миллиона рублей!
А на всех фронтах Советская Армия шла в наступление, и сейчас больше, чем когда-либо, нужны были танки…
Пашков решил лететь. В обычных условиях такой рейс занимал шесть часов. Сколько он может продлиться сейчас — неизвестно. Взял побольше горючего. Для этого пришлось снять с самолета даже часть ценного груза, но благоразумие и трезвый расчет — основа успеха.
Взлетел без особого труда: на аэродроме ветер был еще терпимый. Шли местами визуально, то есть видя землю, а местами — в облаках. На разных высотах замерили путевую скорость и выбрали самую выгодную высоту — 3500 метров, на которой встречный ветер имел наименьшую силу. Ветер неистовствовал. Включать автопилот — нечего и думать! Вели самолет в четыре руки.
Могучие порывы ветра порой стремились перевернуть самолет, и здесь очень выручала незаурядная физическая сила Пашкова. Напрягаясь до предела, он возвращал машину в нормальное положение. Тогда ветер хитрил и ударял сперва в левое, а потом, когда рули были отданы для правого крена, неожиданно бил сверху в правое крыло… Огромные вихри сбивали самолет с курса, крылья поминутно вздрагивали от ударов. Ветер мчался навстречу со скоростью, уже превышающей 120 километров в час.
Вдруг ни с того ни с сего самолет полез вверх и стал набирать высоту с такой скоростью, какой позавидовал бы любой планерист. Пашков уменьшил обороты моторов, опустил нос самолета, но воздушный корабль, как песчинку, подхваченную смерчем, несло вверх. Стрелки высотомера двигались так, будто это были часы и кто-то не торопясь устанавливал новое время…
Как ни пытался экипаж уйти вниз, из этого ничего не получалось. Могучий восходящий поток вскоре занес самолет на такую высоту, что экипаж стал испытывать кислородное голодание. Лица людей почернели, бортрадист склонил голову на свои столик, а Цибасов упирался слабеющими руками в пульт управления моторами, чтобы не упасть.
Теперь командир вел самолет один и метр за метром терял высоту. Никогда еще ему не приходилось решать такой непривычной для летчика задачи: во что бы то ни стало потерять высоту!
Вокруг самолета все превратилось в бурную серую массу, только высотомер и улучшающееся самочувствие товарищей — их медленное возвращение к жизни — воодушевляли Пашкова и подсказывали ему, что каждая минута приближает его к земле.
Вскоре Цибасов пришел в себя и стал помогать командиру подбирать нужный режим работы моторов, затем очнулся бортрадист и взял нужный радиопеленг, чтобы не затеряться в этом царстве обезумевшего ветра. Когда самолет добрался до прежней высоты, весь экипаж снова пришел в полную боевую готовность.
…Такие ветры синоптики называют ураганами, а в учебниках метеорологии они описываются как одно из грозных явлений природы. И ураган действительно грозен.
Более одиннадцати часов Пашков и его товарищи вели этот, выматывающий силы поединок, но задание выполнили: никель доставили на завод.
Так приходилось воевать гражданским пилотам: на самолетах без вооружения и брони, тихоходных, по сравнению с военными машинами. Более того, против них фашистская армия использовала самую современную и грозную, по тем временам, боевую технику…
Без всякого преувеличения можно сказать, что победы, одержанные аэрофлотцами, были вершиной мастерства, мужества и смекалки.
В первые же дни войны была создана Северо Кавказская особая авиагруппа гражданской авиации, куда вошли пилоты из Минеральных Вод, Грозного, Ставрополя, Ростова-на-Дону и других аэропортов.
Они разбрасывали листовки, совершали ночные рейсы к партизанам Крыма и Кубани, бомбили фашистские объекты.
Однажды в районе Матвеево-Кургана создалась весьма сложная обстановка. Пилоты П. Г. Решетов, Г. Н. Волик, Н. С. Константинов, Г. А. Покровский и М. И. Максимова за четверо суток на небольших самолетах вывезли в Ростов-на-Дону 1128 раненых.
Немало подвигов совершили летчицы из Пятигорска М. Крылова, Т. Войткова, В. Мулюкина, награжденные боевыми орденами и медалями.
В истории Аэрофлота есть и эпизоды прямо или косвенно послужившие материалом для приключенческих романов и кинофильмов.
Один лишь пример…
Экипаж А. Шорникова (второй пилот Б. Калинкин и штурман А. Якимов) в июне 1944 года выполнил особо важное правительственное задание. Сперва они улетели в Италию, затем ночью через высокий трехкилометровый хребет и Адриатическое море — в Югославию, предотвратили угрозу Верховному штабу Народно-освободительной армии, попавшему в весьма острое и опасное положение…
А полк, в который входили 20 экипажей Ростовского аэропорта, прошел небесный боевой путь от Киева до Сталинграда, потом в Ростов-на-Дону и дальше — через Украину — до Чехословакии.
Бессмертны подвиги и аэрофлотцев!
Часть третья
В Аэрограде
Нет для меня города роднее и ближе Аэрограда.
Не ищите его на карте; его населяют те, кто одновременно находится в полете на самолетах Аэрофлота.
Приобретайте авиабилет, садитесь в самолет, пристегните ремни, и с первого же сантиметра высоты вы — в Аэрограде!..
УЧИТЕЛЬ ЛЕТЧИКОВ
1С удовольствием читал я однажды в «Литературной газете» диспут о роли экзаменов: есть о чем поразмышлять. К тому же я — один из тех, кто имеет особое право судить о роли зачетов и всевозможных экзаменов в нашей жизни.
Секрет прост: я летчик. Профессия, как известно, рискованная и все такое, но мало кто из пешеходов знает, какие переживания подстерегают нас у доски с экзаменационным билетиком в руках. Думаете, в летной школе? Как бы не так — всю жизнь! Ежемесячно, ежеквартально и, разумеется, ежегодно. Последние зачеты я сдавал за неделю до ухода на пенсию по выслуге лет…
А на вопрос, что такое летчик, всякий знающий — с юмором, конечно, — прежде всего ответит: «Это умелец, летающий на чем-нибудь в свободное от зачетов время». И будь ты хоть самым заслуженным, опытным пилотом, передовиком производства, налетай ты хоть миллион часов, все равно сдавай зачеты, причем, как правило, от нуля, будто ты только что прикоснулся к штурвалу.
Окончив в 1953 году курсы вторых пилотов, я получил направление и прибыл к месту назначения. Переступив порог штаба, я попал в новый для меня и мало знакомый мир… Даже лозунги на стенах были особенные: «Боритесь за высокую производительность каждого рейса!», «За безопасность, регулярность, экономичность!», «Крейсерский график — основа расчета полета», «Вторые пилоты! Правильно распределяйте груз в самолете!», «Боритесь за культурное обслуживание пассажиров в полете!», «Пилоты! Летайте только на наивыгоднейших эшелонах!» и т. д. Ужас!.. Где же романтика полетов, свободных от земных рассуждений и забот о «наивыгоднейших эшелонах»?.. Куда я попал?
Несколько минут спустя представился начальнику штаба. Он оказался человеком дела и, ознакомившись с моими документами, сказал, подавая зачетный лист:
— Работы у нас хватает, поэтому постарайтесь поскорее разделаться с этим и приступайте к полетам… Основные зачеты примет у вас пилот-инструктор вашего подразделения Виктор Андреевич Васильев.
