Роберт Гейтс - Долг. Мемуары министра войны

Покинув базу Ковалл, я сообщил прессе, что очень доволен поездкой и чувствую, что «фрагменты собираются в единое целое». У меня еще мелькнула мысль, что чем ближе к схватке, тем лучше все выглядит, но я не стал ее озвучивать. Жаль, что скептики из администрации Белого дома и ШНБ не стремятся «выехать в поле», иначе они стали бы, возможно, хотя бы чуть менее зависимыми от оценок вашингтонской разведки и мнения прессы.

После убийства бен Ладена в СМИ началась форменная истерика – дескать, этот успех позволит нам вывести войска из Афганистана намного быстрее. В апреле состоялось несколько заседаний комитета принципалов, на которых рассматривались различные вопросы, касающиеся Афганистана и Пакистана, но и на них центральной темой обсуждений был вывод войск и темпы вывода; впрочем, «генеральное сражение» развернулось позже, в июне.

Свой двенадцатый и последний визит в Афганистан я нанес в начале июня. Дома, в США, афганская война стремительно теряла популярность. 26 мая лидер демократов в палате представителей Нэнси Пелоси заявила, что американцы «выполнили свою работу», помогли афганцам «обустроиться», и «нашим парням пора возвращаться домой». Ее заявление вполне соответствовало общей позиции демократов, но и двадцать шесть республиканцев примкнули к большинству демократов палаты при голосовании за поправку, призывающую к ускорению темпов вывода афганского контингента. Поправка не прошла, голоса разделились в соотношении 215:204. Одной из моих целей в этой последней поездке была необходимость продемонстрировать с помощью прессы, что войска следует выводить постепенно, дабы не ставить под угрозу достижения, которых мы добились с таким трудом. Я предупредил Карзая, насколько ослабела поддержка войны в Вашингтоне, и укорил его – опять – за «постоянную критику».

Основная цель визита, однако, была намного, если угодно, прозаичнее: я хотел поблагодарить солдат и офицеров и попрощаться с ними. За два дня я посетил пять передовых баз, в том числе отпраздновал 6 июня годовщину «дня Д»[142] с 4-й бригадой 101-й воздушно-десантной дивизии. Я пожимал руки и фотографировался с солдатами и морскими пехотинцами – конечно, не с каждым из 2500 человек, но со многими. Утирая слезы, в завершение каждой встречи я повторял:

«Больше, чем кто бы то ни было, кроме президента, я отвечаю за то, что вы находитесь здесь. Я тот человек, который подписывает приказы о развертывании, и именно поэтому ощущение вины терзает меня каждый день. Я разделяю ваши испытания, ваши жертвы, ощущаю бремя, которое легло на ваши плечи и плечи ваших семей, так, словно это мои собственные плечи. Вы, как я считаю, – лучшие люди нашей страны. Мое восхищение, моя любовь к вам безграничны, и все вы останетесь со мной в моих мыслях и молитвах до конца моей жизни».

В первом совещании администрации Белого дома по выводу войск я участвовал по видеосвязи. Совещание получилось весьма обескураживающим. Выступающие говорили о слабости афганского центрального правительства, о недееспособности кабинета Карзая, о зависимости афганских сил безопасности от МССБ и об отсутствии прогресса в мирном урегулировании. К моему огорчению, Панетта и Клаппер заявили, что в ближайшие два года кардинальных перемен к лучшему ожидать не приходится. Петрэус рекомендовал окончательно вывести подразделения, переброшенные в Афганистан для реализации президентской стратегии, в декабре 2012 года. Байден предложил президенту вывести 15 000 человек к концу 2011 года, а оставшиеся 15 000 человек подкреплений – к апрелю 2012-го, самое позднее – к июлю, до следующего «сезона наступлений».

Я не удержался и спросил в ответ, какова все-таки наша стратегия в Афганистане: вывести войска любой ценой или добиться определенных успехов и закрепить достигнутое? Я сказал, что критики слишком сосредоточены на Карзае и центральном правительстве, что текущая ситуация намного лучше, чем было годом ранее. Война завершается, заметил я. Вывод подкреплений закончится в 2012 году, и мы полностью покинем Афганистан два года спустя.

Донилон так перепугался, что Байден убедит президента вывести весь наш контингент к апрелю либо к июлю 2012 года, что через несколько дней после моего возвращения из Афганистана организовал для меня личную встречу с Обамой. Я начал разговор с конкретных цифр – рекомендовал президенту объявить о выводе 5000 солдат между июлем и декабрем 2011 года и сообщить, что полный вывод всех подкреплений, переброшенных в Афганистан, завершится к концу лета или в сентябре 2012 года. Это ничуть не противоречит, указал я, первоначальному решению активизировать наши усилия в Афганистане на срок от восемнадцати до двадцати четырех месяцев. Подкрепления полностью развернулись на месте только с конца лета 2010 года, то есть длительность операции составила всего девять месяцев. Я сказал, что стратегия работает и не нужно судить о ней в масштабах целой страны. Четверть населения Афганистана теперь находится под защитой афганских сил безопасности, наши командиры уже оценивают местную армию куда позитивнее, чем можно предположить по донесениям разведки. Кабул ныне намного безопаснее Багдада, и именно афганцы обеспечивают безопасность своей столицы. Карзай, конечно, тот еще фрукт, но мы все равно, так сказать, собираемся начать новую жизнь, с Райаном Крокером в качестве посла США; кроме того, мы отлично знаем, как обуздывать Карзая, и до сих пор нам это удавалось. Коалиция сильна, наши затраты существенно сократились – с 40 миллиардов долларов в 2012-м финансовом году до 25–30 миллиардов в следующем финансовом году. Это, безусловно, не бесконечная война. Нам нужно сохранять уверенность и действовать взвешенно. Разумеется, до полной стабильности в Афганистане далеко, как и в Ираке, кстати, но боевые командиры на местах, многие журналисты и руководство НАТО полагают, что мы на правильном пути. «Чем больше времени проводишь в Афганистане, – сказал я президенту, – чем ближе к фронту находишься, тем чаще встречаешь оптимистов».

Затем я проанализировал предложение Байдена вывести все подкрепления к апрелю 2012 года. Я напомнил Обаме, что вице-президент категорически возражал против решения 2009 года и никогда не задумывался о возможных последствиях провала своих планов. Я сказал, что, если Обама объявит о выводе 30 000 солдат к апрелю, это покажет афганцам, талибам, пакистанцам, нашим союзникам и всему миру, что Соединенные Штаты признали: победить в этой войне невозможно и девять месяцев активной фазы кампании прошли впустую. Если президент назовет в качестве финальной даты апрель или даже июль, весь контингент сфокусируется именно на выводе, на определении того, какие области и территории оставить без защиты, а какие прикрывать до последнего, и на стремлении уложиться в названные сроки. По этой причине все успехи активной фазы кампании во многом окажутся под угрозой прежде, чем первый солдат покинет афганскую землю. Логистика – штука сложная, подчеркнул я, а мы, получается, намерены вывести от 40 000 до 50 000 военнослужащих из Ирака к декабрю, еще 15 000 солдат из Афганистана одновременно с этим и 15 000 человек к апрелю! Вдобавок войска почти наверняка почувствуют себя обманутыми такой поспешностью: «После всех потерь они уверены, что побеждают, а мы, будто нарочно, убеждаем их, что жертвы были напрасными». Боевой дух пока высок, прибавил я, но быстрый вывод подкреплений заставит солдат поверить, что их успехи признали не заслуживающими внимания. «Я знаю, вы хотите положить конец этой войне, но как мы ее завершим – это очень, очень важно. На мой взгляд, вывести все подкрепления до осени было бы трагической ошибкой».