Рамиль Мавлютов - Ганнибал

На первых порах основным объектом политической борьбы стал вопрос о виновниках поражения. Ганнибала привлекли к суду за то, что он не пожелал овладеть Римом и присвоил добычу, захваченную в Италии. Впрочем, полководец ответил, что ему не дали победить мелочность и противодействие карфагенского совета.

Учитывая что миром были довольны далеко не все, в совете господствовало подавленное настроение, многие плакали, а сам Ганнибал в этот момент смеялся. Гасдрубал Гэд, который ездил в Рим на переговоры с сенатом, позволил себе упрекнуть полководца в таком поведении, но Ганнибал ответил:

— Если бы у кого-нибудь душу так же можно было видеть, как видно выражение лица, то вы все легко бы поняли, что этот смех, который ты бранишь, исходит не от веселого, а от почти обезумевшего от несчастий сердца. Он, однако, не до такой степени неуместен, как эти ваши нелепые и отвратительные слезы. Тогда надо было плакать, когда у нас отняли оружие, сожгли корабли, запретили вести войны с внешними врагами: ведь от этой раны мы погибаем. Конечно, следует думать, что римляне руководствовались ненавистью к вам. Ни одно государство не может жить в покое. Если оно не имеет врага вовне, оно находит его внутри, подобно тому, как слишком сильные тела кажутся защищенными от внешних воздействий, но тяготятся своими собственными силами. Конечно, мы ощущаем из бедствий государства то, что затрагивает частные интересы; ничто в них не поражает больнее, чем потеря денег. Итак, когда с Карфагена стаскивали победоносные доспехи, когда вы видели, что его оставляют безоружным и голым среди стольких вооруженных африканских племен, никто не рыдал; теперь, потому что нужно собирать дань из частных средств, вы проливаете слезы, как будто на похоронах государства. Боюсь, как бы вы очень скоро не почувствовали, что сегодня плакали из-за ничтожнейшей беды.

Ганнибал упрекал карфагенский совет в полном равнодушии к интересам государства. Он говорил, что именно он довел Карфаген до его теперешнего бедственного положения. И он находил внимательную и сочувствующую аудиторию. Видимо, именно поддержка народных масс привела Ганнибала на высшую должность в государстве: он стал суффетом.

Глава 19

Карфагенский политик

Ганнибал стремился к реваншу. Он говорил о том, что у Карфагена много врагов, и определял главного из них. Кто же это? Массанасса? Да. Это хитрый противник. Но он был опасен не сам по себе. За его спиной стоял Рим, отнявший у Карфагена после I Пунической войны Сицилию и Сардинию, а после II — Испанию и обширные территории в самой Африке, Рим, который медленно, но верно вел теперь дело к уничтожению Карфагена. Да, собственно, и речей никаких не было нужно. Клятву, данную много лет назад девятилетним мальчиком, хорошо помнили и его друзья, и его враги. Имя Ганнибала само по себе было символом войны против Рима, и последний, конечно, не мог не увидеть в его избрании серьезную для себя угрозу.

Победа над Карфагеном и заключение мира позволили римлянам активно вмешаться в восточные дела, прежде всего, в борьбу Филиппа V с Пергамом и Родосом. Это вмешательство в конечном итоге должно было привести к установлению римского господства над странами Восточного Средиземноморья.

Такая опасность могла способствовать возникновению антиримской коалиции и, прежде всего, союза между Филиппом V и Антиохом III, владыкой могущественного Селевкидского царства в Передней Азии. Правда, этот союз не состоялся: Антиох III опасался не только римлян, но и чрезмерного усиления Македонии, а потому и не вмешался активно в римско-македонскую войну. Против Филиппа V на стороне Рима выступили все греческие государства, и царь был вынужден пойти на очень тяжелый для него мир. Только когда поражение Филиппа стало очевидным, Антиох III ввел войска в Малую Азию, создавая тем самым угрозу римлянам, а затем переправился в Европу. Назревала опасность новой войны. В этих условиях, если бы удалось объединить силы Филиппа и Антиоха, если бы они ударили по Риму с востока, а Карфаген — с запада, можно было надеяться переиграть войну и победить. Даже поражение Филиппа V не уничтожило этой перспективы: Ганнибал имел все основания рассчитывать на Антиоха III и на совместные действия с этим царем, совсем недавно победившим в Мидии и Персиде своих бунтовавших полководцев и отвоевавшим у Египта Финикию, Южную Сирию и Палестину. Этим, конечно, объясняется повышенная дипломатическая активность Ганнибала в первые годы после II Пунической войны, его тайная переписка с Антиохом III, приводившая к установлению все более тесных связей.

Главное, что необходимо было сделать Ганнибалу на его посту, если он желал всерьез готовиться к новой войне, — сломить сопротивление старых наследственных врагов, все той же антибаркидской «партии мира». Ему было недостаточно просто заставить их замолчать, нужно было настоять на своем. В своей борьбе он мог, конечно, использовать полномочия суффета, однако главной его опорой была поддержка народных масс, и это выяснилось при первом же столкновении.

Именно в то время, когда Ганнибал стал Карфагенским политиком, в Карфагене было «сословие судей». На протяжении длительного времени одни и те же лица непрерывно исполняли судейскую должность. Имущество, имя, сама жизнь людей находились в их власти, каждый, затронувший хотя бы одного из них, неизбежно сталкивался со всеми «судьями».

Став суффетом, Ганнибал среди многих других распоряжений отдал одно распоряжение, внешне совершенно незначительное, однако послужившее поводом к конфликту, — он приказал вызвать к себе магистрата, ведавшего городской казной, который принадлежал к враждебной партии и по истечении срока магистратуры должен был перейти в «сословие судей». Этот отказ и был нужен Ганнибалу. Он послал «вестника» арестовать казначея и обратился к народному собранию, а уж там он говорил не столько о магистрате, сколько о «сословии судей», которые не подчиняются ни закону, ни властям. Народное собрание сочувственно встретило речи Ганнибала, и он тут же провел Закон, по которому «судей» стало можно избирать только на один год, так что никто не мог занимать эту должность два года подряд.

Следствием закона, предложенного Ганнибалом и принятого народным собранием, должно было стать полное обновление совета. Так Ганнибал сумел провести в совет «своих людей» и одержал важную внутриполитическую победу. Но основной проблемой карфагенского правительства, кто бы ни находился у власти, оставались взаимоотношения с Римом. Готовясь к новой войне, ведя секретные переговоры с Антиохом III, Ганнибал должен был все время демонстрировать свою лояльность по отношению к Риму и демонстративно соблюдать условия мирного договора…