Иосиф Лаврецкий - САЛЬВАДОР АЛЬЕНДЕ

Правые консерваторы и либералы выдвинули своим кандидатом второго из сыновей «Льва из Таранаки», Хорхе Алессандри, банкира и дельца, формально «независимого», а в действительности представлявшего крупный капитал, тесно связанный с интересами американских монополий. Достаточно сказать, что дон Хорхе контролировал 36 акционерных компаний и 16 страховых обществ. На Алессандри должно было работать имя его отца, которому буржуазная пресса на протяжении десятилетий создавала славу «друга простых людей».

Выдвинула своего кандидата в президенты и радикальная партия, хотя на этот раз она и не могла рассчитывать на успех. Предательская деятельность Гонсалеса Виделы расколола эту партию, безнадежно подорвала ее былое влияние на избирателей.

Альенде, как и на предыдущих выборах, неустанно выступал на митингах, участвовал в демонстрациях, посещал рабочие поселки, шахты, рыбацкие селения. Теперь компартия смогла оказать ему значительно более действенную помощь, чем во время предыдущей избирательной кампании. Накануне выборов в конгресс прогрессивные силы наконец добились отмены «подлого закона» и компартия вновь обрела право на легальную деятельность. В том же 1958 году, после смерти Гало Гонсалеса, возглавлявшего партию в тяжелые годы подполья, Генеральным секретарем КПЧ был избран Луис Корвалан, Лучо, как называют его друзья и товарищи. Лучо — старый член партии, по профессии учитель, в прошлом редактор «Эль Сигло», его связывали с Альенде долгие годы совместной борьбы против реакции и империализма. Менялся политический климат в Латинской Америке. В Колумбии, Перу, Венесуэле рухнули диктаторские режимы, поддерживаемые Вашингтоном. На Кубе повстанцы Фиделя Кастро наносили все более чувствительные удары по войскам тирана Батисты. Все эти события в той или иной степени «работали» на кандидатуру Альенде.

Это понимали и его противники. Хорхе Алессандри, считая Альенде, не без основания, своим главным соперником, обратился к ставшему уже традиционным в борьбе с левыми оружию — запугиванию избирателей жупелом коммунизма. Одновременно «Львенок» заверял, что будет проводить независимую внешнюю политику, соблюдать демократические свободы, бороться с инфляцией, повышать жизненный уровень трудящихся. Алессандри располагал огромными средствами для ведения предвыборной пропаганды. В его распоряжении была разветвленная буржуазная печать, радио, телевидение. Сторонники «Львенка» широко использовали подкуп избирателей, подделывали избирательные списки.

В последнюю минуту реакционеры, не будучи уверенными в победе над Альенде, выдвинули еще одного кандидата в президенты — попа-расстригу Антонио Саморано. Этот опереточный персонаж, известный больше своими любовными похождениями, чем политическими взглядами, отлученный от церкви за беспутную жизнь, вдруг обрел богатых покровителей, которые оплачивали ему все расходы по избирательной кампании. Саморано выступал с демагогических позиций «друга народа», обещая в случае своего избрания каждого бедняка превратить в богача, отменить налоги и т. п. На что же рассчитывал этот бывший поп и его не столь безвестные покровители? Их расчет был прост: оторвать от Альенде несколько тысяч голосов, что могло стать решающим фактором в пользу Алессандри.

Этот расчет оправдался. Алессандри собрал 389 909 голосов, а Альенде 356493 голоса, на 33 416 голосов меньше. Саморано получил 41304 голоса, которые, если б не было его кандидатуры, пошли бы Альенде.

В Чили легко определить процент мужчин и женщин, голосующих за того или другого кандидата; мужчины и женщины опускают голоса в раздельные ящики, и подсчет голосов также ведется раздельно. Итоги голосования показали, что за Альенде голосовало больше мужчин, чем женщин. Многие женщины стали жертвами кампании психологического террора, представлявшего Альенде как разрушителя семейных очагов и сторонника «свободной любви». Когда стали известны результаты выборов, Альенде с улыбкой сказал журналистам: «Женщины нанесли мне поражение на выборах, а дома командуют мною, и тем не менее я все больше и больше преклоняюсь перед ними».

Так как и на этот раз ни один из кандидатов не получил абсолютного большинства голосов, то парламенту надлежало избрать президентом одного из двух кандидатов, получивших относительное большинство голосов. В данном случае предстояло сделать выбор между Алессандри и Альенде. Конгресс избрал Алессандри. За него голосовали консерваторы и либералы, к которым присоединились радикалы и демохристиане, утверждавшие, что традиция обязывает их голосовать за кандидата, получившего наибольшее число голосов.

Альенде, таким образом, во второй раз потерпел поражение на пути к «Лa-Монеде». Но на этот раз он был настолько близок к победе, что, будь выборы «чистыми», он несомненно вышел бы на первое место.

Альенде потерпел поражение, но теперь друзья и врага стали смотреть на него как на реального, а не символического, как то было в 1952 году, претендента на президентскую должность. В поражении Альенде на этот раз таился залог грядущей победы. Теперь уже не вызывало сомнения, что в Чили левые силы могут прийти к власти «законным», мирным путем, через урны.

В январе 1959 года Альенде полетел в Каракас, куда его пригласили на торжества по случаю вступления в должность нового президента Венесуэлы Ромуло Бетанкура. Альенде связывала с Бетанкуром давнишняя дружба; в 30-х годах Бетанкур яшл в эмиграции в Чили. В молодости он был радикалом, даже числился некоторое время коммунистом. Затем создал собственную партию националистического, реформистского типа — «Демократическое действие». На выборах, последовавших вслед за свержением диктатуры Переса Хименеса, Ромуло Бетанкур был избран президентом Венесуэлы.

В Каракасе в те январские дни говорили не столько о новом президенте, сколько о событиях на Кубе, где народ во главе с повстанцами Фиделя Кастро после кровопролитной борьбы сверг тирана Батисту. В освобожденную Гавану первыми вошли «бородачи» легендарного майора Эрнесто Гевары, по прозвищу Че. Куба ликовала. О Фиделе Кастро говорили и писали в те годы самые противоречивые и невероятные вещи. Друзья называли его «Робин Гудом XX века», враги — «тайным агентом Москвы», одни считали его патриотом, другие — авантюристом.

Что же произошло в действительности на Кубе? Революция? Если да, то какая? Была ли то обычная для Латинской Америки замена одного правителя другим или на этот раз имел место действительно коренной перелом, предвестник глубоких социальных и политических перемен? Но возможен ли такой перелом на Кубе, этой «колонии янки», где все буржуазные партии давно прогнили насквозь, а компартия истекала кровью в результате многолетних жесточайших преследований?