Сергей Нечаев - Маркиз де Сад. Великий распутник

В течение семи долгих лет пребывания в Венсеннском замке мне позволяли пользоваться ножами и ножницами, и в этом отношении никогда не возникало ни малейшей проблемы. За эти семь лет я совершенно не улучшился, это я признаю, однако и не ухудшился. Не будете ли вы столь добры, чтобы указать им на этот факт и соответственно сделать так, чтобы мне вернули право использовать эти два предмета?

Я раздет до нитки, слава Богу, и в скором времени я буду гол, как в тот день, когда появился на свет. Мне не разрешили ничего с собой забрать, без всяких исключений, даже рубашку, а просьба забрать ночной колпак заставила лакея разразиться площадной бранью, де Ружемона — орать до хрипоты, вследствие чего я все там оставил, и теперь самым настоятельным образом прошу, чтобы вы привезли мне на первое же свидание две рубашки, два носовых платка, шесть салфеток, три пары домашних туфель, четыре пары хлопчатобумажных чулок, два хлопчатобумажных колпака, две сетки для волос, шапочку из черной тафты, два муслиновых галстука, халат, четыре небольших куска льняного полотна квадратной формы размером пять дюймов с каждой стороны, которые мне нужны, чтобы промывать глаза…"

В этом письме маркиз де Сад и не скрывает своей иронии, но то, что описывается дальше, вообще находится где-то за гранью…

Посмотрим сами. Неверный муж, который еще совсем недавно довел свою жену до ухода в монастырь, теперь требует, чтобы она привезла ему в новое место заключения несколько книг (по списку), а также "подушечку для зада", подбитые мехом домашние туфли, два матраца, полдюжины банок варенья, шесть фунтов свечей, пинту кельнской воды ("более хорошего качества, чем та, что вы присылали в последний раз, которая никуда не годилась"), пинту розовой воды для глаз и т. д. и т. п.

Не правда ли, складывается впечатление, что маркиз просто издевается над Рене-Пелажи, ведь он еще требует, чтобы розовая вода была разбавлена шестой частью коньяка…

А после всего этого пространного перечня он еще и заявляет:

"Пожалуйста, позаботьтесь, чтобы багаж был послан мне своевременно".

Как будто и не было всех издевательств последних лет…

Но он и на этом не останавливается, а называет жену "нежно любимой", "самой милой" и "исключительно честной супругой". А уже через несколько строк опять возвращается к своему прежнему "поучительно-обвинительному" стилю общения:

"Возможно ли было быть более низкой, более бесстыдной, коварной и лживой? И расскажите-ка мне теперь, верите ли вы все еще тому, что те, кто так злодейски предал вашего мужа, действуют в ваших лучших интересах, в надежде сделать вас счастливой?.. Мой дорогой друг, если они именно это вам и говорят, то они вас обманывают; скажите им, что вы услышали это непосредственно от меня".

А в конце письма он добавляет:

"Я нижайше вам кланяюсь, мадам, и умоляю посвятить малую толику своего внимания моему письму, моим просьбам и поручениям, тем более, что я имею твердое намерение, учитывая эту новую окружающую меня обстановку, посылать вам списки, списки и еще раз списки…"

И это пишет человек, который еще полгода назад упрекал жену в том, что ее письмо показалось ему бесконечным. Мы же не забыли те самые его слова: "Неужели вы думаете, что мне нечего больше делать, чем читать ваши бесконечные повторения? Поистине, у вас должно быть чудовищное количество свободного времени, если вы пишете такие длинные письма, и, должно быть, вы также полагаете, что у меня куча времени на то, чтобы вам на них отвечать".

Не забыла их и Рене-Пелажи, однако она, несмотря ни на что, тут же бросилась исполнять распоряжения маркиза. Удивительные все-гаки женщины встречаются еще в истории. Сейчас, наверное, таких уже давно не производят…

Находясь в Бастилии, маркиз де Сад жаловался постоянно и на все. У него даже была следующая специальная табличка, которую он вывешивал на двери своей камеры:

"К господам штабным офицерам Бастилии.

Настоящим заявляю штабным офицерам Бастилии, что комендант сего заведения вынуждает нижеподписавшегося пить поддельное вино, от которого его желудок ежедневно испытывает расстройство. Нижеподписавшийся убежден, что в намерения короля не входит, чтобы господину де Лонэ[14] и его прислужникам дозволялось оказывать неблагоприятное воздействие на здоровье тех, кого он должен кормить и охранять. Вследствие этого, нижеподписавшийся любезно просит, чтобы штабные офицеры, которых он знает как людей непредубежденных и честных, вмешались и выступили в качестве его посредников, дабы справедливость в данном случае могла восторжествовать".

И, как ни странно, ему многого удалось добиться. Например, сохранился такой документ, написанный лейтенантом Ле Нуаром коменданту де Лонэ:

"Маркиз де Бово, а также господа де Сад и де Солаж, переведенные из Венсеннской тюрьмы в Бастилию, пользовались прежде, время от времени, прогулками. Я нахожу возможным разрешить им такие же прогулки при условии соблюдения обычных предосторожностей".

ЛИТЕРАТУРНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ

А еще, находясь в Бастилии, маркиз де Сад создал массу литературных произведений. Например, в 1785 году он начал работу над романом "120 дней Содома, или Школа разврата" (Les 120 journées de Sodome, ou l’Ecole du libertinage).

Сам он потом свидетельствовал:

"Этот огромный свиток был начат 22 октября 1785 года и закончен за тридцать семь дней".

Манускрипт действительно представлял собой свиток, то есть рулон бумаги длиной чуть более двенадцати метров. Он состоял из листов шириной в двенадцать сантиметров, приклеенных один к другому. В пересчете на современные издательские знаки — 450 страниц убористого текста. Это очень много, но работал автор ежедневно, но много часов в день. И он не просто работал, он создавал свой мир.

Кстати сказать, свиток этот так и остался в Бастилии и был найден лишь в 1904 году, а опубликован и того позже — в 1931 году.

В этой книге маркиз де Сад воспевает сексуальное удовольствие, которое заключается в том, чтобы причинять боль другому человеку, чтобы подвергать его унижению. По своей композиции "120 дней Содома" напоминают "Декамерон" Джованни Боккаччо и представляют собой своеобразный свод из шестисот сексуальных извращений.

По одним отзывам, эта книга написана "откровенно, вдохновенно, но мерзко до ужаса", по другим — это "однообразная, скучная, тошнотворная и многословная болтовня". Но есть и такие суждения: "непростое произведение, которое стоит прочесть", "мощная книга", "философия порока" и т. д.

Как говорится, сколько людей — столько и мнений. Но мы, пожалуй, согласимся с оценкой Дональда Томаса, данной в его книге о маркизе де Саде: