Полководцы эпохи Александра II - Алексей Васильевич Шишов
2-я Гвардейская кавалерийская дивизия частью своих сил составляла заслон Систовской переправы со стороны турецких крепостей Никополь и Видин с их сильными гарнизонами.
Кавказской казачьей бригаде полковника Тутолмина, входившей в состав Передового отряда, главнокомандующий отдал приказ занять Плевну. Ее крепостной гарнизон тогда, по данным разведки, значительным еще не был. Но турецкое командование сразу же после переправы русской армии через Дунай поспешило его усилить большими силами.
Бригада Тутолмина состояла из 2-го Кубанского казачьего полка, Владикавказского осетинского полка горцев и Донской казачьей конно-горной батареи. Всего 12 сотен конницы при 8 орудиях.
Из 12-го и 13-го армейских корпусов составляется Рущукский отряд силой в 75 тысяч человек. Ему предстояло наступать на крепость Рущук. Общее командование отрядом возлагалось на наследника-цесаревича Александра Александровича, будущего императора Александра III. Он должен был прикрыть левый фланг армии со стороны Тырново.
Рущукский отряд обеспечивал левый фланг Передового отряда, которому в перспективе предстояло наступать на константинопольском направлении. В оперативное подчинение цесаревича поступал Нижнедунайский отряд, наступавший в Добрудже.
Третий отряд русских войск получил название Западного. Он прикрывал наступление войск Гурко со стороны Никопольской крепости. Основу отряда составлял 9-й корпус генерал-адъютанта Криденера. Ему ставилась задача взять Никополь, а потом идти к Плевне.
Следует заметить: с началом широких боевых действй численность отрядов и их задач претерпит значительные изменения. На то была и война с ее наступательными и оборонительными операциями, с постоянным прибытием через Дунай резервных войск.
Потом исследователи отметят, что такое разделение главных сил Дунайской армии стало, по сути дела, отказом от плана начальника Главного штаба генерал-лейтенанта Н.Н. Обручева. Оправданием являлось то, что на месте было виднее. Однако в ближайшем императорском окружении к такому делу отнеслись весьма критически.
Великий князь Владимир Александрович назначался командиром 12-го армейского корпуса. Генерал Ванновский переводился начальником штаба к цесаревичу. Таковы были первые распоряжения по армии полководца Николая Николаевича Старшего на болгарской земле.
Действия главнокомандующего Дунайской армией в первые дни войны на болгарской земле критиковались не только людьми из императорской ставки. Военный министр Д.А. Милютин в своем «Дневнике» делал такие записи:
«…27 июня. Понедельник.
…Великий князь решается не останавливаясь идти вперед к Тырнову и далее чрез Балканы, не приступая к осаде Рущука, как до сих пор предполагалось».
«29 июня. Среда.
…Я воспользовался случаем, чтобы представить государю некоторые соображения относительно составленного великим князем плана действий, по моему мнению, крайне рискованного и даже безрассудного…
Государь вполне согласился с моими соображениями: безрассудно было идти за Балканы с частью армии, когда в тылу остаются справа и слева от пути сообщения огромные силы неприятельские. Известно, что Порта со всех сторон собирает войска на Дунайский театр действий. Она даже оставила в покое Черногорию, которую почти готова уже была раздавить…»
Плевна пала, и тем самым логический исход войны стал необратим. В плен сдалась целая султанская армия, или вернее – ее остатки. Сдача в плен самого ее главнокомандующего Османа Нури-паши так записана в истории «Войны 1877 и 1878 годов в Европейской Турции» под редакцией генерал-майора Зыкова:
«…У моста через реку Вид, по восточную ее сторону, у самого шоссе, почти прислонившись к возвышенности, окаймляющей это шоссе слева, находился небольшой грязненький домик. В этом-то домике, на деревянной скамейке у окна, сидел теперь главнокомандующий турецкой армии в Плевне Осман-паша.
Раненый, с перевязанной ногою, он мог теперь с твердостью смотреть в глаза своим победителям. Подле него на подушке лежала драгоценная шпага. Подаренная ему султаном после 30-го августа в знак «непобедимости».
– Судьба обернулась против меня! – встретил Ганецкого Осман-паша.
Ганецкий выразил свое удивление отваге и стойкости паши.
У Османа засверкали глаза.
– Я хочу передать свою саблю только тому, с кем сегодня дрался.
Генерал Ганецкий принял саблю паши.
Спустя несколько минут Осман-паша в сопровождении конвоя уже ехал в карете в Плевну. На пути ему встретилась коляска Его Высочества Великого Князя главнокомандующего, ехавшего уже из Плевны для осмотра поля сражения.
Коляски остановились. Оба военачальника несколько минут смотрели молча друг на друга. Затем Его Высочество главнокомандующий протянул свою руку, пожал руку Османа и от сердца сказал ему:
– Поздравляю вас с вашею защитою Плевны. Это одно из самых блестящих военных дел.
Осман-паша грустно улыбнулся, поднялся с трудом на ноги, несмотря на рану, произнес благодарность и снова сел.
Прибывший также сюда князь Карл Румынский подъехал к Осман-паше и слово в слово повторил то же, что сказал Великий Князь, пожав ему руку. Осман-паша снова встал и поклонился, на этот раз оставаясь сурово молчаливым…»
Через несколько дней в войсках, осаждавших Плевну, был зачитан благодарственный приказ князя Карла Румынского:
«Офицеры и солдаты Русской армии!
Ваша стойкость, ваши героические усилия увенчались полным успехом: Плевна, которую неприятель мнил неприступною твердынею и необратимою преградою победоносному шествию вашему, которая стоила христианскому воинству стольких потоков благородной крови, наконец пала.
Цель, для которой был создан отряд обложения, достигнута. Прощаясь ныне с доблестными русскими войсками, начальство над которыми его величество государь император удостоил мне вверить, я горячо благодарю всех от генерала до солдата за самоотверженное исполнение каждым своего долга.
Вы сражались все время на глазах вашего августейшего повелителя и вашего рыцаря главнокомандующего, его императорского высочества великого князя Николая Николаевича. Они были свидетелями вашего геройского поведения, поэтому не мне воздавать вам должную хвалу!
Но я не могу не высказать вам, что вы служили примером доблести и высших воинских добродетелей моим юным войскам, которые, приняв огненное крещение в союзе с славною русскою армией, навсегда соединились с вами узами военного братства.
Я надеюсь, что и вы сохраните о румынах, ваших боевых товарищах, столь же доброе воспоминание, какое они навсегда сохранят о вас.
С глубоким сожалением слагая сегодня с себя начальство над отрядом, я прощаюсь с вами, я от души желаю вам и в предстоящей еще борьбе за наше святое дело столь же блестящих успехов, как и те, которые вами уже так доблестно завоеваны.
На прощание провозгласим еще раз вместе единогласно и единодушно:
Да здравствует его величество император всероссийский! Ура!
Начальник отряда обложения Карл».
Этот прощальный приказ начальника осадных войск князя Карла Румынского был зачитан не только в батальонах, батареях, эскадронах и казачьих сотнях, но и в армейском штабе. Великий князь Николай Николаевич Старший был растроган:
– Румыны нас не подвели. Спасибо им, не одни мы бьемся за христиан, за южных славян…
