Иван Федюнинский - На Востоке

Повезло нам и с новым комиссаром полка. В полк пришел опытный, грамотный политработник, а главное — человек большой души, тонко понимающий психологию солдата, старший батальонный комиссар Кабанов.

Мы усиленно готовились к предстоящим боям, ибо отчетливо сознавали, что схватки с японцами не миновать. Обстановка в районе реки Халхин-Гол становилась все более напряженной. Учитывая это, наше командование отдало приказ о переброске частей Красной Армии в район Халхин-Гола. Оно действовало в точном соответствии с договором между СССР и Монгольской Народной Республикой о взаимной помощи. В последних числах мая наш мотострелковый полк выступил из Улан-Батора в направлении Тамсаг-Булака.

Выдвигались мы форсированным маршем, ибо положение на границе все более обострялось. Японцы не прекращали провокаций, их самолеты ежедневно совершали разведывательные полеты, бомбили и обстреливали монгольских пограничников. В районе Номон-Хан-Бурд-Обо японцы сосредоточили значительные силы из состава 23-й пехотной дивизии и баргутской конницы, которые были объединены в сводный отряд, а к исходу дня 27 мая подтянули туда часть 64-го пехотного полка, разведывательный отряд дивизии, моторизованную роту, 8-й баргутский кавалерийский полк и часть 1-го и 7-го кавалерийских полков. Всего их силы составили свыше 1500 штыков, 1000 сабель, до 75 станковых и ручных пулеметов, 12 орудий, 6–8 бронемашин и до 40 боевых самолетов.

На следующий день ранним утром они атаковали позиции монгольских войск. Об этих событиях мы узнали позже, ибо в это утро наш полк еще находился на марше. А развивались они так.

Создав значительное превосходство в живой силе и боевой технике, попользовав внезапность, японцы потеснили 15-й монгольский кавалерийский полк и немногочисленные наши подразделения, глубоко вклинились в их боевые порядки и охватили левый фланг частей и подразделений, находившихся на восточном берегу Халхин-Гола.

Нависла угроза над переправой. Сдерживая натиск противника, наши части с упорными боями отошли на Песчаные Бугры (2–3 километра северо-восточнее устья реки Хайластын-Гол), где и задержали наступление японцев дерзкими и решительными контратаками. Дрались они мужественно, стойко, проявляя массовый героизм. Когда стрелковые подразделения в результате обхода врага оказались в критическом положении, на помощь им была брошена саперная рота 11-й танковой бригады. Саперы смело ринулись в бой и отбросили врага. Геройски дрался и бронедивизион монгольской кавдивизии, шесть раз ходивший в атаку. Он нанес немалый урон врагу.

К середине дня к месту боя примчался (в буквальном смысле этого слова) на автомашинах наш полк. Не дожидаясь сосредоточения всех сил, он с ходу устремился на противника. Но вначале, надо признаться, произошла досадная заминка. Местность для нас была незнакомой, распоряжения отдавались наспех. В результате подразделения на короткое время потеряли ориентацию. Вспоминаю, как 1-й батальон, преодолев реку Халхин-Гол, резко изменил направление своего наступления, стремясь обойти барханы, труднопроходимые не только для техники, но и для пехоты. Невольно изменил направление и другой батальон, которым командовал капитан Николай Николаевич Зайюльев. Он развернулся левее 1-го батальона. Возникла острая необходимость немедленно выправить положение, иначе удар по противнику мог получиться разрозненным, словно растопыренными пальцами, и фланги батальонов попали бы под огонь японцев. Но как этого добиться? Ведь связь отсутствовала. И тогда командир полка решил послать в 1-й батальон начальника штаба, а меня — в батальон Зайюльева. Нам предстояло не допустить смешивания боевых порядков подразделений, объединить и согласовать их удары. Общими усилиями положение было выправлено. Хотя удар получился не такой мощный, как бы нам хотелось, противника удалось остановить. Действия наших батальонов охладили пыл наступающих японцев. Понеся чувствительные потери, они в этот день прекратили атаки. Наступила первая ночь после боя. Ночь тревожная, бессонная. То здесь, то там вспыхивали перестрелки, хотя ни с нашей стороны, ни со стороны японцев активных действий не велось, если не считать работы разведки.

Мы не теряли времени даром. Прежде всего занялись организацией связи. Радиостанций у нас в то время не было, поэтому основной упор делался на телефонную связь. Активно использовали мы и связных.

Телефонные линии были протянуты не только в подразделения, но и на командный пункт 57-го особого корпуса, который тогда располагался в Тамсаг-Булаке.

Забегая вперед, скажу, что Георгий Константинович Жуков, назначенный командиром 57-го особого корпуса вместо комдива Н. В. Фекленко, сразу же перенес КП на гору Хамар-Даба, находившуюся вблизи Халхин-Гола. И это вполне понятно: трудно управлять войсками, находясь от них на удалении 120–150 километров. 15 июля 1939 года корпус был преобразован в 1-ю армейскую группу. 31 июля 1939 года Г. К. Жукову было присвоено воинское звание комкор.

Однако вернемся к нашим боевым делам. За ночь мне пришлось побывать почти во всех подразделениях полка. Проверял, насколько четко и точно уяснили командиры поставленную командиром полка боевую задачу, помогал организовать четкое взаимодействие с соседями, интересовался настроением бойцов и командиров.

Боевой дух был высок, все рвались в бой, чтобы унять зарвавшегося и обнаглевшего врага.

Па рассвете доложил командиру полка о полной готовности к действиям проверенных мною подразделений.

И вот наступило утро 29 мая. После короткой артиллерийской подготовки подразделения нашего полка совместно с другими частями перешли в наступление. Ломая упорное сопротивление врага, к 16 часам они достигли высоты (позднее она была названа высотой Ремизова) на восточном берегу реки Халхин-Гол. Однако дальше продвинуться не удалось. Японцы успели создать здесь крепкую оборону, преодолеть которую мы сразу не смогли.

Наступило относительное затишье. И вдруг наблюдатели донесли, что с востока подходят автоколонны противника. Об этом было тут же сообщено в штаб оперативной группы. Там решили, что враг подтягивает свежие силы, и отдали приказ нашим частям отойти на западный берег Халхин-Гола. А ведь надо было бы сразу уточнить, что за колонна подходит, какие силы подбрасывает противник. Мы же это сделали лишь 3 июня. Выслали разведчиков. Они вскоре вернулись и доложили, что японцев на территории МНР нет. Уже позднее мы установили, что противник, истощенный боями, решил отвести свои подразделения за линию государственной границы. К переднему краю машины шли пустыми, никаких подкреплений они не подвозили. На этих машинах был осуществлен отвод войск на исходные рубежи.