Теодор Гладков - Ковпак

Почему? Каким-то одним личным качеством ничего не объяснишь, потому что этого объяснить нельзя (и не только в военном деле, но и в любой сфере человеческой деятельности). Ковпак начинал, как многие командиры, с крохотного отряда, каких-то особо благоприятных условий у него тоже не было. Воевал первое время тоже как все, сообразуясь с возможностями. Но все-таки уже тогда отличало его кое-что от других. Он не только командовал в меру сил и способностей своим маленьким отрядом (с этим мог не хуже справиться и кто-либо другой), но уже через два месяца пребывания во вражеском тылу стал глубоко размышлять над сущностью, политикой, тактикой и методами партизанской войны вообще, а не только в рамках своего Спадщанского леса. Он анализировал, сравнивал, обобщал. Делал выводы и, главное, претворял их с железной целеустремленностью в жизнь. На многие важные мысли навели его и некоторые соседи-партизаны, их опыт. Были и такие командиры, которые, очень уж застенчиво оценивая свои силы, либо совершали мелкие диверсии в пределах нескольких часов пешего хождения от стоянки, либо вообще попросту отсиживались вблизи родных мест, в обоих случаях стремясь к одному: не навлечь на свои села репрессий карателей. Сами они не очень тревожили оккупантов, в бой вступали лишь тогда, когда другого выхода не было. Люди эти трусами не были, они искренне полагали, что ничто большее им не по силам.

О тактике «отсиживания» уже в ноябре сорок первого года Ковпак писал: «При такой тактике борьба с гитлеровцами носит пассивный характер, она подчинена случаю, исключается возможность приобретения достаточного боевого опыта, полностью теряется инициатива в проведении боевых действий, понижается дисциплина, отряды численно не растут, сил у них для серьезных операций недостает, они не чувствуют себя хозяевами на своей советской земле и вынуждены прятаться от врага.

В нашем же Путивльском объединенном отряде начала вырабатываться совершенно иная тактика — тактика активных нападений на вражеские подразделения на дорогах, на гарнизоны в окрестных селах. Другими словами, мы стараемся постоянно держать инициативу в своих руках и бить оккупантов там, где меньше всего они ожидают. Это дает хорошие результаты: заметно повысилась дисциплина, отряд превратился в настоящую боевую единицу, намного вырос авторитет партизан у населения».

Эту точку зрения разделяли (хотя и не каждый сразу) его ближайшие соратники и сподвижники: Руднев, Базыма, командиры входящих в соединение отрядов, а впоследствии батальонов. Именно поэтому боевая деятельность Ковпака приобрела со временем военно-политическое значение.

В течение всего ноября ковпаковцы действовали настолько активно, что гитлеровцы в конце концов бросили на ликвидацию отряда численностью всего лишь в 73 человека во много раз превосходящие силы. Случилось это в начале декабря, когда спасительная листва с деревьев уже опала. Партизаны заняли круговую оборону, охватив кольцом свои землянки. Большая часть бойцов сосредоточилась на самых уязвимых участках. В центре — знаменитый уже трофейный танк с задачей прикрывать землянки и поддерживать огнем все группы. Возле него расположился во время боя и сам Ковпак: подавал команды.

Бой был жестоким. По словам самого Сидора Артемьевича, в этот день всем было ясно: если не выдержим — все погибло, весь отряд, все дело путивлян. Партизаны выдержали. К ночи немцы отступили, оставив в лесу десятки трупов и пять пулеметов. Но праздновать победу рано. Боеприпасы почти израсходованы, а утром гитлеровцы, ясное дело, возобновят наступление.

Ковпак и Руднев — рядом. Оба склонились над картой. Изредка перебросятся короткими фразами, и снова томительная пауза. Но вот старик поднял от карты лысую голову с запавшими висками. Лицо усталое, озабоченное.

— Я вот что думаю… А не время ли нам вспомнить: не только света, что в окошке… Не один наш лес такой, где можно немцу век укорачивать. Верно, до поры Спадщанский лес был нам хорош, а вот сейчас — плох. Мал, ненадежен. Что им, гадам, стоит блокировать нас?..

Подписанный Ковпаком приказ гласил:

«Дабы сохранить людской состав отряда для дальнейшей борьбы с немецкими захватчиками, считать целесообразным 1.12.41 г. в 24.00 оставить Спадщанский лес и выйти в рейд в направлении Брянских лесов».

Никто из ковпаковцев и не предполагал тогда, конечно, какой смысл приобретет для них в скором будущем это коротенькое слово — «рейд».

Место для передислокации отряда Ковпак выбрал не случайно. Север Сумщины — это, можно сказать, юг Брянских лесов. Громадным зеленым мостом соединяют они Украину с Россией. Массив протянулся на сотни дремучих, чащобных верст. Море, а не лес. В нем запросто укроется не одна дивизия. Недаром в этих местах в гражданскую войну сам Василий Боженко собирал свои отряды. Было это в Середина-Буде.

…Немцы перекрыли все выходы из леса, кроме считавшегося непроходимым болота Жилень. Но тут сама природа, видно, пришла на выручку партизанам: ударил к ночи тридцатиградусный мороз, сковал прочно зыбкую трясину! И ковпаковцы, не выдав себя ни единым звуком, проскользнули вместе с обозом буквально в нескольких десятках метров от ближайшей немецкой заставы!

Дорога на север была открыта, потому что гитлеровцы, бросив на окружение Спадщанского леса три тысячи солдат, вынуждены были оставить некоторые районы без войск, как раз те районы, по которым проходил маршрут отряда.

Поход продолжался пять дней, включая суточную остановку для отдыха. Ковпаковцы прошли по территории Путивльского, Шалыгинского и Эсманского районов 160 километров и вышли в Севский район Орловской области. Это уже была Россия… Отряд остановился в селе Хвощевка на опушке Хинельских лесов. Место было выгодным: партизаны не отрывались от своих районов и в то же время имели надежный тыл — Брянские леса. Непосредственно для стоянки выбрали поселок лесокомбината.

Обоснование в Хинельских лесах совпало с третьим месяцем существования отряда. Ковпак, Руднев, Базыма, коммунисты решили ознаменовать эту дату торжественным принятием партизанской присяги. В своем «Дневнике партизанских походов» 12 декабря 1941 года Ковпак писал:

«Отдал приказ о приведении к присяге всех бойцов и командиров отряда. К этому мы готовились давно… Принятие присяги явилось очень большим событием в жизни отряда: оно вселило в сердца людей безграничную веру в победу нашего правого дела, в то, что фашизм будет разбит, что невозможно победить свободный советский народ. И это событие было важным не столько для людей нашего отряда, уже закаленного в боях, сколько для местных жителей и севских партизан. Ведь мы обязаны были поднять их на активную борьбу с врагом, а наш отряд для них должен быть примером самоотверженной борьбы в тяжелых условиях оккупации, строгой воинской дисциплины».