Эрнесто Че Гевара - Боливийский дневник

5) моральный дух и боевой опыт партизан растет от боя к бою. Слабо выглядят Камба и Чапако;

6) армия ведет свои действия неудачно, но некоторые ее подразделения стали более боевыми;

7) в правительстве [Боливии] углубляется политический кризис, но Соединенные Штаты предоставляют ему небольшие займы, которые по боливийским масштабам весьма значительны. Это несколько умеряет недовольство.

Наиболее важные задачи: восстановить контакты, набрать новых бойцов, достать медикаменты.

Август

Это был, безусловно, самый тяжелый месяц, который мы пережили с того момента, как начали вооруженные действия. Обнаружение армией всех наших тайников с документами и медикаментами явилось для нас очень тяжелым ударом, особенно с психологической точки зрения. Потеря двух бойцов и последовавшие за этим трудные переходы, во время которых мы держались только за счет конины, деморализовало людей. Дело дошло до того, что Камба ставит вопрос об уходе из отряда. Мы бы от этого только выиграли, но не при данных обстоятельствах. Отрицательно сказывается на моральном духе бойцов и отсутствие контактов с Хоакином, а также тот факт, что пленные из его отряда выдали армии все, что знали. Моя болезнь[58] также посеяла среди многих неуверенность, и все это сказалось на единственном нашем бое, в котором мы могли нанести армии серьезные потери, но только ранили одного солдата. С другой стороны, трудные переходы по горам без воды выявили некоторые отрицательные человеческие черты у бойцов.

Наиболее важные характеристики:

1) мы по-прежнему лишены каких бы то ни было контактов и не имеем надежды установить их в ближайшем будущем;

2) крестьяне по-прежнему не присоединяются к нам. Это естественно, принимая во внимание тот факт, что в последнее время мы мало встречались с ними;

3) в отряде наблюдается упадок духа, но, надеюсь, это временное явление;

4) армия не действует более эффективно и напористо. Мы переживаем момент упадка нашего боевого духа. Легенда о партизанах также тускнеет. Наиболее важные задачи — те же, что и в прошлом месяце: восстановить контакты, увеличить свои ряды за счет новых бойцов, обеспечить себя медикаментами и оружием.

Надо указать, что Инти и Коко все более проявляют себя как твердые и боевые революционные кадры.

Разгром. Мы пришли на рассвете в Пикачо. Там все отмечали праздник. Это самый высоко расположенный пункт, которого мы достигли — 2280 метров. Крестьяне очень хорошо встретили нас. Мы продолжили свой путь без всякого страха, хотя Овандо[59] накануне заявил, что я вот-вот буду захвачен. Когда мы дошли до Игераса[60], то почувствовали, что все вокруг как-то переменилось. Все мужчины куда-то исчезли, и мы только изредка встречали женщин. Коко направился в дом телеграфиста, в котором есть телефон. Возвратясь, он сообщил, что 22-го числа помощник префекта Валье-Гранде передал коррехидору[61], что в этой зоне появились парти заны. Местным властям было приказано незамедлительно сообщать о нашем появлении в Валье-Гранде, где оплатят все расходы. Телеграфист куда-то сбежал, но его жена сказала, что сегодня по телеграфу ничего не передавалось, так как в ближайшем селении — Хагуэй — все веселятся по случаю праздника.

В час дня наш авангард вышел на Хагуэй, чтобы там отделаться от мулов и решить судьбу Врача[62]. Вскоре после этого я допрашивал единственного мужчину, обнаруженного в поселке. Он был очень напуган. Затем в поселке появился еще один мужчина — торговец кока-колой. Он сказал, что пришел из Валье-Гранде через Пукару и ничего не видел. Когда я стал подниматься на вершину горы — это было примерно в полвторого — по всему склону холма зазвучали выстрелы. Мы попали в засаду. Я организовал оборону в селении, чтобы подождать тех, кто уцелеет в этом бою, и велел отходить затем по дороге, ведущей в Валье-Гранде. Через несколько минут появился Бениньо. Он был ранен. Затем пришли Анисето и Паблито, которому пуля угодила в ногу. Они сказали, что Мигель, Коко и Хулио убиты, а Камба пропал, бросив свой рюкзак. После этого авангард пошел по намеченной нами дороге. За ним двинулись мы, ведя с собой двух мулов. Арьергард прикрывал наш отход, стреляя по приблизившимся вплотную солдатам. Инти потерял с нами связь. Мы подождали его полчаса, устроив небольшую засаду против солдат, которые продолжали обстреливать нас со склона. Затем Инти присоединился к нам. В этот момент мы заметили, что Леон исчез. Инти сообщил, что он видел его убегающим по каньону без рюкзака. Мы тоже видели человека, быстро идущего по каньону, и решили, что это был Леон. Чтобы сбить солдат с толку, мы пустили вниз по каньону мулов, а сами пошли дальше по узкой расщелине, в конце которой нашли горькую воду. В двенадцать часов заснули, так как не могли идти дальше.

В четыре часа утра мы двинулись дальше, продолжая искать место, по которому можно было бы подняться в гору.

В семь часов мы такое место нашли. Но нам пришлось взбираться не по той стороне, по которой собирались вначале, а по противоположной. Прямо перед нами был безлесный склон, который показался нам безопасным. Мы прошли его и поднялись еще выше, чтобы спрятаться от самолетов. Так мы достигли редкого лесочка. Через него проходит тропинка, но в течение всего дня на ней никто не появлялся. Под вечер до середины склона поднялись солдат с крестьянином. Но они не увидели нас. Анисето ходил на разведку и видел солдат в домике, расположенном неподалеку. Путь мимо этого дома — наиболее легкий для нас, но теперь он тоже перерезан. Утром мы видели, как по ближайшему склону поднималась колонна солдат. Солнце отсвечивало на их оружии. Затем, в полдень, мы услышали одиночные выстрелы, несколько очередей, и после этого крики: «Вот он!», «Выходи отсюда!», «Ты выйдешь или нет!» Все время звучали выстрелы. Мы так и не знаем, что там произошло, но предполагаем, что это мог быть Камба…

По радио мы передали, что у нас был бой с ротой «Галиндо» и мы потеряли трех человек, которых перевезут в Валье-Гранде для опознания. Судя по всему, Камбу и Леона так и не поймали. На этот раз наши потери очень велики. Наиболее чувствительный удар — это потеря Коко, но Мигель и Хулио тоже были прекрасными бойцами. Ценность этих трех товарищей для нас очень велика. Леон тоже был неплох.

Высота над уровнем моря — 1400 м.

День, полный горечи. Несколько раз нам даже казалось, что это наш последний день. Утром принесли воду, а затем Инти и Вилли сразу ушли разведать спуск по каньону. Но они тут же вернулись, и сказали, что вдоль всего соседнего склона тянется тропинка, по которой на их глазах проезжал крестьянин на лошади. В десять часов мимо нас прошли 46 солдат в полной походной выкладке. Казалось, прошла вечность, прежде чем они исчезли. В двенадцать появилась новая группа солдат, на этот раз их было 77 человек. В довершение всех бед, как раз в этот момент прозвучал чей-то выстрел. Солдаты тут же залегли, а офицер распорядился провести разведку в ущелье, где мы находились. Но затем он вел переговоры по полевой рации, все как будто уладилось, и солдаты ушли. Если нас атакуют здесь сверху, мы не сможем обороняться. Если нас обнаружат, практически нам некуда отступать. Позже прошел еще солдат со служебной собакой. Пес явно устал, и солдат все время тянул его за повод, чтобы тот шел вперед. Затем прошел еще один отставший солдат. Крестьянин на лошади также вернулся, и больше мы никого не видели. Но чувство, которое мы испытали, когда прозвучал выстрел, было очень сильным, и мы продолжали оставаться под его впечатлением. Все солдаты шли с ранцами. Создается впечатление поэтому, что они отходят. В домике ночью огней не было видно, однако там, как всегда перед наступлением темноты, прозвучал сигнальный залп. Завтра весь день будем наблюдать за этим ранчо. Мы слегка промокли под дождем. Но он был не настолько силен, чтобы уничтожить оставленные нами следы.