Марина Раскова - Записки штурмана

За шутками и смехом не заметили, как прошло еще минут десять-пятнадцать, и среди песчаных дюн показались строения вдоль линии железной дороги. Это был Актюбинск.

Мы без труда разыскали аэродром. Сели. Здесь нас никто не ждал. Нашли спортивных комиссаров, и только после того, как они сняли барографы, составили акт о посадке и проверили пломбы на бензиновых и масляных баках, мы обратились к начальнику аэропорта и попросили у него машину — съездить в город поужинать. Нас доставили в автобусе вместе с сотрудниками аэропорта, которые коллективно отправлялись в кино.

В ресторане нас накормили вкусной бараниной по-казахски. Поев, мы вышли на воздух. Валя была в комбинезоне, ходить в таком виде по городу неудобно, я ей дала меховую подкладку от своего реглана. Она ее надела мехом наверх, получилось нечто вроде меховой шубы. Мы расселись на ступеньках дома и стали вслух мечтать о наших будущих полетах на дальность.

— Хорошо бы полететь тысяч на пять километров. Но куда лететь? Вот Амелия Эрхарт, та по всем странам летает…

— Нам это ни к чему. У нашей родины такие просторы, что нам любые иностранные летчики позавидовать могут. Полетим на Дальний Восток.

Слово было сказано. Найден маршрут, заманчивый, интересный, сложный. Стали обсуждать, на какой машине лучше лететь, что брать с собой. Говорили об этом так, как будто завтра же собирались полететь по новому маршруту.

— Только обязательно запасный компас бери, Валя, а то мне надоело кланяться и орать «правее», «левее». Радио возьмем…

Автобус доставил нас обратно на аэродром. Здесь переночевали, а на утро, позавтракав хлебом с виноградом, взлетели с пыльного актюбинского аэродрома на Москву. Нас предупреждали, что с такой нагрузкой с этого аэродрома не взлететь. Взлетели. Можно, было бы, конечно, вернуться в Москву и поездом. Но мы обе торопились домой. Мне предстояло ехать в отпуск в Сухуми, где меня ожидали мать и дочка. Валя спешила к своему Соколику.

Километрах в семидесяти за Оренбургом мы попали в дымку, видимость ухудшилась. Вдруг Валя говорит:

— Что-то попахивает бензином. Понюхай-ка у себя в кабине.

Я наклонилась и услыхала резкий запах бензина.

— Посмотри, нет ли течи в баке?

Бак — за приборной доской, над моими ногами. Провела рукой по швам бака, и вдруг сильная струя бензина потекла по руке. Моментально намокли карты, сапоги и все, что было в кабине. Левый борт кабины, обтянутый перкалью, стал прозрачным, материя намокла.

По инструкции в таких случаях полагается садиться. Каждый выхлоп слишком богатой смеси из мотора угрожает пожаром. Но садиться там, где мы сейчас летели, скучновато. Вокруг на много километров не видно ни единого населенного места. Валя решила возвращаться в Оренбург.

Теперь нам было уже не так весело. Каждую минуту нужно быть на-чеку, чтобы не вспыхнул пожар. Разговор был короткий:

В а л я: По инструкции надо садиться. Хочешь?

Я: Погляди вниз, какая там гадость…

В а л я: Ну что ж, значит, ты думаешь так же, как и я. Полетим на Оренбург.

Я: Согласна. Оренбург недалеко.

Мы благополучно сели на оренбургском аэродроме. Когда мы вошли в кабинет начальника гарнизона, здесь шло какое-то совещание. От нас так разило бензином, что начальник гарнизона скомандовал:

— Прекратить курить!

Уже по исходившему от нас аромату начальник гарнизона понял, почему мы очутились у него в гостях.

— Ничего не поделаешь, — утешали мы самих себя, — придется ехать поездом. Обидно.

Правда, международный женский рекорд полета по прямой был перекрыт. До этого рекорд держали американские летчицы. Они пролетели по прямой расстояние около 800 километров. Мы же пролетели 1 443 километра. Все же мы были недовольны собой.

…В поезде, в вагон-ресторане, два пассажира рядом с нами ели дыню и шутили:

— Вот дыня. Она едет из Алма-Ата, и никто о ней в газете не пишет. А некоторые едут из Оренбурга или из Актюбинска, а про них уже и в газете написали!..

Мы взяли газету. В ней подробно описывался наш перелет. Сообщалось, со слов спортивных комиссаров, что мы покрыли международный рекорд дальности полета по прямой для самолетов.

Опечатанные барографы ехали с нами в вагоне…

В Москве на вокзале нас встретил муж Вали. В руках у него была Валина кожанка — он знал, что она вылетела в комбинезоне. А Валя уже нарядилась в вывернутый наизнанку мех от моего реглана:

— Ничего, мне и так хорошо!

Мы сошли на перрон и увидели впереди много цветов. Валя, еще ничего не подозревая, говорит:

— Смотри, с цветами кого-то встречают…

Но за цветами показались в большом количестве авиационные фуражки и пилотки. Оказывается, это летчики вышли нас встречать. Валя немедленно скинула уродовавший ее мех и переоделась в кожанку. Она сделала это во-время. К нам приближался Герой Советского Союза Слепнев с огромным букетом цветов.

ПОЛИНА УЧИТСЯ ПЛАВАТЬ

Я знала Полину только понаслышке. В газетах печатались ее портреты. Летчики часто и с удовольствием рассказывали о ее высотных полетах. Однажды вечером, вернувшись с работы, я застаю у себя дома инженера из Научно-исследовательского института военно-воздушных сил. Он заводит со мной примерно такой разговор:

— Как бы вы отнеслись к тому, чтобы совершить дальний полет в экипаже с летчиком-девушкой?

— С кем? — спрашиваю!

— Не все ли вам равно, с кем? Вы скажите: согласны или нет?

— Согласна, — отвечаю, — но смотря с какой девушкой. Ведь я ей должна доверить свою жизнь, а жизнь мне дорога, как память.

Посмеялись. Через минуту инженер сказал:

— Ну, если для вас не безразлично, то извольте: Полина Осипенко предлагает вам лететь с ней. Она ищет девушку-штурмана, и Управление военно-воздушных сил посоветовало обратиться к вам.

— С Полиной Осипенко согласна.

— А что же вы не спрашиваете, куда лететь? — засмеялся инженер.

— Не все ли мне равно? Летчик она хороший. Раз я ей доверяю, так уж безразлично, куда лететь. Но если знаете, — скажите.

— Полина собирается лететь на морском гидросамолете над сушей — из Черного моря в Белое. Нравится?

— Очень!

Идея, в самом деле, была замечательная. Я еще не слышала, чтобы кто-нибудь покрывал такие расстояния на гидросамолете над сушей.

— Завтра утром, — сказал мне на прощанье инженер, — приходите в Управление, там в вестибюле встретитесь с Полиной Осипенко.

— А как я ее узнаю?

— Думаю, что девушек-летчиц там будет не так уж много.

На следующее утро я отправилась в Управление военно-воздушных сил. В вестибюле увидала довольно много летчиков, но девушки-летчицы не было видно. Я уже собиралась уходить, как вдруг ко мне подходит летчик и женским голосом говорит: