Слезы пустыни - Халима Башир
Однажды утром на линейке, когда я стояла на спортплощадке, директриса шла вдоль строя. Как только она поравнялась со мной, на голову мне обрушился жестокий удар. Через мгновение я распростерлась на земле. Я изо всех сил пыталась подняться, но ни одна из девочек не могла мне помочь, иначе наверняка избили бы и ее. Я приподнялась на колени и уставилась в искаженное яростью лицо. Я пыталась сосредоточиться на словах, но половину моего лица ужасно жгло, а ухо онемело.
— В строй, дурная девчонка! — завопила директриса. — Встань на место! Если я еще раз замечу, что ты вышла из строя…
Не отводя взгляда от этой жестокой женщины, я чувствовала, как по лицу у меня бегут горячие слезы ярости. На каждой щеке у директрисы было по три шрама — традиционные знаки арао. Я была уверена, что арабскую девочку она просто вернула бы в строй, а не избила с такой злобой. Я ненавидела эту женщину самой лютой ненавистью и твердо решила, что отомщу за обиду. Я не позволю поступать со мной так только потому, что я маленькая чернокожая девчонка загава.
Неделю спустя меня вызвала в учительскую мисс Урса, одна из преподавательниц естественных наук. В ее обязанности входила организация дежурств по уборке. Каждую неделю ученицам поручалось собирать листья и бумажки на спортплощадке, убирать классные комнаты и чистить ужасные нужники. Ученицы одного класса работали в парах. Мисс Урса объявила, что я буду работать с Саирой, арабской девочкой, которая делила парту со мной и Моной. Саире предстояла уборка задней части нашего класса, а мне — передней.
На следующее утро я пришла на двадцать минут раньше, чтобы успеть провести порученную мне уборку. Я нашла метлу и принялась за свою половину класса. На дорогу до школы я тратила целый час, поэтому встать пришлось рано, что далось мне тяжело. Но сама по себе уборка протеста у меня не вызывала, ведь ею занимались все по очереди, да и в любом случае она казалась мне пустяком по сравнению с моими домашними обязанностями в деревне.
Я подметала, чистила, вытирала пыль со столов и мыла доску. Время пролетело быстро. Близился час построения, а Саиры все не было. Я практически закончила уборку своей половины класса и задумалась, не приступить ли ко второй половине, когда вошла мисс Урса. Я стояла с метлой в руке, гордясь своей работой. Темнея лицом, мисс Урса окинула взглядом помещение.
— Почему так грязно в том конце? — спросила она, указывая на вторую часть класса. — И где другая девочка… Саира?
— Я не знаю, мисс, — ответила я. — Должно быть, опаздывает, мисс.
— Понятно, что опаздывает. Но почему ты не убрала эту половину?
В замешательстве я огляделась.
— Но ведь эту половину должна убирать Саира…
— Не спорь со мной, девочка, — прервала мисс Урса. — Прибери там — и пошевеливайся, пока не начались занятия.
— Но мисс, это не…
— Я сказала, не спорь со мной! Ты что, не расслышала? Сейчас же бери метлу и начинай подметать!
Если бы она похвалила меня, отметила, как хорошо я потрудилась, я бы с радостью прибрала и другую половину. Если бы только она попросила меня, а не приказала. Именно несправедливость и измывательство я сочла совершенно неприемлемыми. Я сглотнула, почувствовав страх, растущий во мне из-за того, что я собиралась сделать. Но я знала, что должна сделать это. Должна постоять за себя.
— Нет, — пробормотала я, уставившись в пол. — Не буду.
Мисс Урса воззрилась на меня:
— Что ты сказала? Что?! Надеюсь, я ослышалась!
Я вызывающе опустила метлу.
— Не буду.
— Ты не… — не веря себе, повторила она. — Послушай, милочка, ты сделаешь, как я сказала, слышишь? Ты сделаешь, как я сказала!
— Не буду. Это нечестно.
— Нечестно! Нечестно! — Лицо мисс Урсы налилось краской от гнева. — Тут я решаю, что честно, а что нет! Так что давай начинай подметать — сейчас же! Сейчас же! Сейчас же!
Мгновение длилась страшная пауза. И на мгновение я почувствовала, что моя решимость дрогнула, но затем меня пронзила мысль. Отец назвал меня Ратиби в честь чернокожей африканской женщины, которая противостояла тем, другим расам, — и я должна сделать то же самое. Что бы ни случилось со мной, я должна противостоять. Я была уверена, что отец встанет на мою сторону, даже если меня навсегда исключат из школы.
— Нет, — повторила я как никогда упрямо. — Не буду.
Я вздрогнула, когда мисс Урса сделала два быстрых шага через комнату и схватила меня за шею.
— Это твой последний шанс, — прошипела она мне в лицо. — Я приказываю тебе убрать эту комнату. Приказываю тебе. Если ты не сделаешь это, я…
— Я же сказала, что не буду, — закричала я. — Это нечестно.
— Я приказываю тебе слушаться! — гремела она. — Немедленно выполняй приказание. ВЫПОЛНЯЙ! Начинай уборку!
Она грубо толкнула меня к задней части класса, и я неловко налетела на стол, но тут же выпрямилась и развернулась к мисс Урсе лицом.
Все мы уже знали, что мать Саиры преподает в нашей школе; Саира это скрывала, но слух просочился. Мысль о том, что я должна выполнить уборку за избалованную учительскую дочку, была для меня невыносима. Вот чего я совсем не переваривала, так это чтобы ко мне относились как к чьей-нибудь рабыне.
Я покачала головой:
— Нет! Ни за что! Я свою половину убрала и не буду делать грязную работу за Саиру…
Вскрикнув от ярости, мисс Урса набросилась на меня; одной рукой вцепилась мне в волосы, чтобы я не смогла вырваться, а другой схватила метлу и принялась колотить меня по голым ногам. Каждый удар был пыткой, но я не плакала и не показывала, как мне больно. Я не собиралась доставлять мучительнице удовольствия. Наконец, она снова толкнула меня, и я ударилась бедром о край парты.
Меня пронзила боль, и вместе с ней поднялась волна пламенной ярости. Ну уж нет, с меня хватит! Если она снова бросится на меня, я буду драться, кусаться и царапаться, как дикий зверь, и я знала, что одолею ее. Крепкий деревенский ребенок, драться я умела. И в глубине души походила на Омера — бесстрашная как лев. Мисс Урса же, напротив, своей свирепой внешностью маскировала трусость.
Я отскочила и загородила ей путь партой. Теперь она не могла до меня дотянуться. Несколько секунд мы ходили кругами. Я сверлила ее гневным непокорным взглядом — я больше не боялась ее и знала, что она это видит. На лице мисс Урсы
