Последняя книга, или Треугольник Воланда. С отступлениями, сокращениями и дополнениями - Лидия Марковна Яновская
И Азазелло подает любовникам отравленное вино…
Потом музыкальная фраза: «Боги, боги мои! Как грустна вечерняя земля!..» — прозвучит еще раз, но уже завершающим отголоском, в другой тональности. На этот раз мелодией мастера — в 32-й, последней главе романа. Упоминания о яде теперь не будет: яд уже был, все свершилось, осталась только печаль…
Обольстительно и тревожно в романе «Мастер и Маргарита» играет мотив зеркал. Подобно тому как играют тени или лунный свет. Впрочем, зеркала и раньше возникали в произведениях Михаила Булгакова. Загадочные зеркала, в которые мы всматриваемся, узнавая и не узнавая себя (как, например, в «Записках юного врача»). И в романе, на первый взгляд, происходит то же:
«Степа разлепил склеенные веки и увидел, что отражается в трюмо в виде человека с торчащими в разные стороны волосами, с опухшей, покрытою черной щетиною физиономией, с заплывшими глазами, в грязной сорочке с воротником и галстухом, в кальсонах и в носках».
«Седока трепало на сиденье, и в осколке зеркала, повешенного перед шофером, Римский видел то радостные шоферские глаза, то безумные свои».
И все же основная роль зеркал в романе «Мастер и Маргарита» неожиданна и фантастична, как неожиданно и фантастично все в этом романе. Зеркала здесь выступают не то контактоммежду мирами — миром, очень похожим на тот, в котором мы живем, и тем потусторонним, загадочным, в котором обитают Воланд и его свита, не то гранью между этими мирами. Демоны приходят в наш мир то в присутствии зеркал, то непосредственно через них. Невидимые, они тем не менее отражаются в зеркалах:
«Тут Степа повернулся от аппарата и в зеркале, помещавшемся в передней и давно не вытираемом ленивой Груней, отчетливо увидел какого-то странного субъекта — длинного, как жердь, и в пенсне… Степа в тревоге поглубже заглянул в переднюю, и вторично его качнуло, ибо в зеркале прошел здоровеннейший черный кот и также пропал».
И далее: «Прямо из зеркала трюмо вышел маленький, но необыкновенно широкоплечий, в котелке на голове и с торчащим изо рта клыком, безобразящим и без того невиданно мерзкую физиономию. И при этом еще огненно-рыжий».
Роль зеркала, по-видимому, играет и гладкая поверхность пруда на Патриарших, обрамленного чугунной оградой, как зеркало рамой[533].
В квартире Маргариты зеркала отсвечивают особенно настойчиво. Вот утром в колдовскую пятницу, воспользовавшись отсутствием мужа, она извлекает из старого шкафа свои реликвии — фотографическую карточку мастера и тетрадь с обгоревшим нижним краем. «Вернувшись с этим богатством к себе в спальню, Маргарита Николаевна установила на трехстворчатом зеркале фотографию и просидела около часа, держа на коленях испорченную огнем тетрадь, перелистывая ее и перечитывая то, в чем после сожжения не было ни начала, ни конца…» Потом она «оставила тетрадь, локти положила на подзеркальный столик и, отражаясь в зеркале, долго сидела, не спуская глаз с фотографии».
Она сидит перед зеркалом. Она отражается в зеркале, но не смотрит в него и не видит себя. Но может быть, ее видят сквозь это зеркало? Коровьев, например? («Сто двадцать одну Маргариту обнаружили мы в Москве, и, верите ли… ни одна не подходит! И, наконец, счастливая судьба…» — скажет он.)
Или Азазелло?
В тот же день она надевает в передней пальто, чтобы идти гулять, и выслушивает всякие, как ей кажется, бредни, которые рассказывает Наташа: «Маргарита Николаевна повалилась на стул под зеркалом в передней и захохотала».
Зеркало висит на стене, но Маргарита не видит его. Она валится на стул под зеркалом, и значит — спиною к нему. И при этом, отметим, чертыхается, что, впрочем, с нею происходит довольно часто: «В очередях врут черт знает что, а вы повторяете!»
Но, возразит читатель, может быть, в любой передней должно было присутствовать зеркало и символа никакого нет — просто бытовая подробность: зеркало в передней… Напомню: в «Театральном романе», там, где описана квартира «неизвестной дамы» (воображаемая и тем не менее отлично известная Булгакову квартира Шиловских), зеркала в описании нет: «Мне представлялась квартира этой неизвестной дамы. Мне казалось почему-то, что это огромная квартира, что в белой необъятной передней на стене висит в золотой раме картина…»
«Театральный роман» пишется параллельно с «Мастером и Маргаритой», но, как видите, Булгаков снимает зеркало, вынимает его из рамы в этой самой передней и вешает на стену в этой передней картину. В «Мастере» же «и Маргарите» ему нужно присутствие висящего зеркала, в которое Маргарита не смотрит! Удивительно ли, что непосредственно после этого зеркала Азазелло подсаживается к ней в Александровском саду?
И мы уже останавливались на том, как Маргарита перед зеркалом ожидает звонка Азезелло. Отражается в зеркале, но не смотрит в него, поскольку глаза ее устремлены на циферблат часов…
Отмечу, что в доме мастера, в так любовно описанном им «подвальчике», зеркала нет. Как нет зеркала? Не могло ведь быть уютного жилья без зеркала? Мужчины бреются перед зеркалом… И Маргарита, уходя от мастера, вероятно, перед зеркалом натягивала свой берет… Тем не менее в исповеди мастера зеркало не упоминается. Этот образ-символ здесь не работает. В нем нет художественной надобности. Почему? Да потому, должно быть, что демоны в этот дом не заглядывали. Ни Воланд, ни его приспешники пока ничего не знают о мастере и не думают наблюдать за ним.
В первый и единственный раз здесь появится Азазелло в субботний вечер перед отбытием, с совершенно заплесневевшим кувшином вина, завернутым в кусок темной гробовой парчи. Но Азазелло придет в несколько странный дом. В дом, в котором все, как было год назад, до ареста мастера, а на самом деле — в дом, извлеченный демонами из небытия и, вероятно, им принадлежащий.
Кстати, обратите внимание: мастер, в отличие о Маргариты, не чертыхается. Почти не чертыхается. Повествуя Ивану о своей судьбе, он единственный раз поминает черта — и именно в связи с Маргаритой: «Она несла в руках отвратительные, тревожные желтые цветы. Черт их знает, как их зовут…»
И потом — уже после встречи с Воландом, в своем, вновь обретенном «подвальчике»: «— Фу-ты, черт! — неожиданно воскликнул мастер. — …Ты серьезно уверена в том, что мы вчера были у сатаны?» И снова: «Нет, это черт знает что такое, черт, черт, черт!»
Неудивительно: теперь и он, вслед за Маргаритой, приобщен к плотному общению с дьявольщиной: «Конечно, когда люди совершенно ограблены, как мы с тобой, они ищут спасения у потусторонней силы!»
Тем не менее это еще одно подтверждение тому, что известная версия профессора М. М. Дунаева о том, что
