Российский либерализм: Идеи и люди. В 2-х томах. Том 1: XVIII–XIX века - Коллектив авторов
Российская либеральная общественность восприняла кончину графа Гейдена как тяжелейшую утрату для страны. В прессе появились десятки некрологов и откликов на его смерть. В них отмечалось, что среди отошедших в вечность общественных деятелей «немного найдется людей, столь единодушно оплакиваемых». Известный философ Е.Н. Трубецкой писал, что «кончина графа Гейдена представляет крупное общественное горе». Его роль в освободительном движении уникальна; в нем ценили живую личность, которая «стояла в центре конституционного движения и для конституционалистов олицетворяла общее всем им знамя». Газета «Биржевые ведомости» писала: «В гробу граф Гейден, „Белый граф“, как многие называли покойного… Не его белые волосы и не серебряная борода – не эта видимая белизна дала повод к такому названию. Человеческая мысль, искреннее чувство, серьезные побуждения, постоянная во всем прямота, непоколебимая вера в истину своих стремлений, преданность работе обновления родины, чистота души, которая не окроплена ни одной каплей лжи или лицемерия, а ведь граф П.А. Гейден был политическим деятелем в это кошмарное время… – вся эта внутренняя белизна создала покойному имя „Белый граф“. И оно останется за ним!»
Полностью разделял это мнение о П.А. Гейдене и вождь кадетской партии П.Н. Милюков: «Провести эти горячие годы в самом пекле политической борьбы и выйти из нее без малейшей царапины – это счастье, которое достается немногим. Вот почему живые могут только позавидовать умершему. Его жизненный путь окончен – память его будет чиста и нетленна».
Пожалуй, единственным диссонансом в откликах печати на смерть П.А. Гейдена была статья В.И. Ленина «Памяти графа Гейдена (Чему учат народ наши беспартийные демократы?)». Автор не отрицал, что само появление его статьи было вызвано беспрецедентным обилием некрологов о Гейдене и особенно участием в этом хоре социал-демократической газеты «Товарищ», писавшей: «Прекрасный образ покойного Петра Александровича привлекал к себе всех порядочных людей без различия партий и направлений. Редкий и счастливый удел!»
Для начала всех, кто в уважительном духе отозвался о Гейдене, Ленин обозвал «хамами», «холопами», «дурачками», у которых и «душонка насквозь хамская», и «образованность – лишь разновидность квалифицированной проституции»… Пытаясь дискредитировать образ либерала и гуманиста Гейдена, Ильич явно чувствовал опасность «делу развития классовой борьбы» (ее «растравления», по определению самого П.А. Гейдена). «Налицо, – писал Ленин, – заражение широких масс, способное принести действительный вред, требующее напряжения всех сил социализма для борьбы с отравой».
Парадоксально и горько, что именно ленинская интерпретация идей, имен и событий получила со временем в России статус «официальной истории». Об этом трагическом парадоксе написал в эмиграции Петр Бернгардович Струве. Вспоминая, что ему «выпало счастье полюбить таких людей, как граф Гейден, Д.Н. Шипов, М.А. Стахович, и полюбиться им», признавшись в том, что он всю жизнь «боготворил незабвенного графа П.А. Гейдена», Струве назвал в сущности и главную причину политической неудачи этих русских либералов – основателей Партии мирного обновления: «Партия эта совсем не удалась, „не вышла“ в стране, которая каким-то роком была влекома не к миру, а к вражде и крови».
«Внутреннее устройство личности – главная основа улучшения и устроения всего социального строя…»
Дмитрий Николаевич Шипов
Станислав Шелохаев
Выдающийся деятель русского земского движения Дмитрий Николаевич Шипов родился 14 мая 1851 года в семье Н.П. Шипова, отставного гвардейского полковника и Можайского уездного предводителя дворянства. После окончания Пажеского корпуса камер-юнкер Д.Н. Шипов поступил в 1872 году на юридический факультет Петербургского университета. Вскоре он женился на Надежде Александровне Эйлер, праправнучке академика Петербургской академии наук Леонарда Эйлера. После окончания университета в 1877 году возвратился с семьей в родовое имение Ботово Волоколамского уезда Московской губернии, где активно включился в хозяйственную и общественную деятельность. В том же году Д.Н. Шипов был избран уездным земским гласным, одновременно исполняя обязанности мирового судьи. В 1891-м его избрали председателем Волоколамской уездной земской управы, а в 1893 году – председателем Московской губернской земской управы. Семья Шиповых переехала в Москву.
По собственному признанию Шипова, его мировоззрение формировалось «на почве воспитанного с детства религиозного сознания» и окончательно сложилось под влиянием двух русских мыслителей – Ф.М. Достоевского и Л.Н. Толстого. Разделяя понимание Толстым смысла христианского учения, Шипов не был согласен с отрицательным отношением писателя «к общественным установлениям и к участию в их жизни». Признавая приоритет в человеке за «внутренним устройством личности» и разделяя убеждение, что никакой прогресс немыслим, пока не произойдет «необходимой перемены в основном строе образа мыслей большинства людей», Дмитрий Николаевич был твердо убежден в том, что религиозно-нравственное устроение личности и улучшение общественной жизни не только не исключают друг друга, но и составляют единое органическое целое.
Ощущение глубокой взаимосвязи духовной и общественной жизни явилось основой для конструирования Шиповым «идеального» общественно-политического устройства. Дмитрий Николаевич считал, что современный строй русского общества и государства сложился в противоречащих христианскому учению условиях. И так как эти условия являются серьезным тормозом для духовного роста личности, их следует устранить. Поэтому, полагал Шипов, человек по «закону христианской любви» должен всеми своими духовными и нравственными силами «содействовать постепенному обновлению общественного строя в целях устранения из него господства насилия и установления условий, благоприятствующих доброжелательному единению людей».
Признавая «внутреннее устройство личности главной основой улучшения и устроения всего социального строя», Шипов был убежденным сторонником постепенных и ненасильственных реформ, поскольку насильственные преобразования происходят вопреки массовым общественным настроениям и потому не могут быть прочными. Государство – необходимый элемент общественной жизни – не является, согласно Шипову, самодовлеющей целью своего существования: «Государственный строй и установленный в нем правопорядок должны исходить из признания равенства всех людей и обеспечения каждой личности полной свободы в своем духовном развитии и в своих действиях, не причиняющих ущерба и не производящих насилия по отношению к своим ближним в христианском значении этого слова».
По мнению Шипова, установленные государством правовые нормы имеют целью оградить общество от посягательств со стороны злой воли людей, но, с другой стороны, они находятся в тесной связи со степенью развития нравственного сознания общества. То, что признавалось правильным и было узаконено правовыми нормами в былые времена, с развитием человечества, с ростом его духовного сознания представляется не только устаревшим, но даже преступным.
Не ставя под сомнение историческую необходимость власти с ее функциями принуждения, Шипов вместе с тем подчеркивал, что она «всегда оказывает некоторое развращающее влияние на обладающих ею и вызывает в них нередко склонность к злоупотреблению предоставленной им властью». Сравнивая возможности злоупотреблений властью при единодержавии и при народоправстве, Шипов считал наследственную монархию наиболее оптимальной формой государства. Организация народного представительства и отношения между ним и монархом должны быть созданы «не во имя разделения их прав, а во имя сознания необходимости разделения и
