Илларион Попов - Батальоны идут на запад

- Наконец-то! - с облегчением вздохнул майор Аветисов.

Я очень хорошо понял начальника штаба, как и он, почувствовал, что спало нервное напряжение: наконец-то мы видим противника, вступаем с ним в боевое соприкосновение.

Четверть часа спустя поступило донесение из авангардного батальона. Грязнов сообщал результаты стычки походного охранения с разведкой противника.

Видимо, вражеское командование в Каплуновке имело о наших силах весьма смутное представление. Выехавшая из села на восток разведгруппа - три бронетранспортера с автоматчиками - продвигалась очень осторожно: останавливались перед каждым бугром и кустиком, всаживали пулеметные очереди в заросли подсолнуха, в стога необмолоченной пшеницы. Осторожен, очень осторожен стал фашист в сорок третьем году, порастерял былой гонор.

Разведчики Дудкина предупредили наше охранение, что приближаются бронетранспортеры противника. Старший лейтенант Чирков оставил у дороги засаду - отделение автоматчиков и расчет противотанкового ружья. Взвод полковых пушек младшего лейтенанта Левченко замаскировался в ста метрах позади, в стогах пшеницы, а главные силы роты Чирков повел в стороне от дороги, полем, чтобы обойти фашистов и отрезать им путь отхода. Однако с бронетранспортеров заметили этот маневр, остановились. Тогда пушки Левченко открыли огонь. Был подбит один бронетранспортер, два других умчались в Каплуновку.

- Атакую Каплуновку, - закончил свое донесение комбат Грязнов.

С бугра я вижу дорогу, которая, петляя, огибает с юга господствующую высоту. Занял ли ее Грязное?

С группой штабных офицеров скачу к Каплуновке. Надо поторопить Грязнова. Батальон должен как можно скорее овладеть высотой, укрепиться на ней, подтянуть артиллерию. Эта позиция станет опорной для всего полка, если противник предпримет танковую контратаку.

Подталкивать Грязнова мне не пришлось, он действовал со свойственной ему энергией. Сразу же после стычки развернул батальон в боевой порядок - 8-я рота Чиркова в центре - и занял этот выгодный рубеж. До окраинных садов Каплуновки оставалось не более 400-500 метров, но преодолеть их с ходу батальон не смог. Бойцы залегли под сильным огнем.

С высоты нам открылся вид на северо-восточную окраину Каплуновки. Местность абсолютно открытая - пашня, потом огороды. Земля буквально кипит от разрывов мин и снарядов, густо пылят пулеметные строчки.

Конечно, обидно так вот залечь, когда до цели рукой подать. Очень хотелось поднять людей, провести сквозь огонь, схватиться с врагом в штыковой, опрокинуть фашистов. Однако разум охладил мой первый порыв, ибо из горького опыта знал я цену необдуманным действиям. Даже перед своей совестью потом не оправдаешься, если бросишь бойцов в лоб на пулеметы, не попытавшись найти наиболее уязвимые места в обороне противника. И я направил связного к комбату Грязнову с приказом прекратить атаку и немедленно прийти ко мне.

Наблюдательный пункт на высоте еще не был готов. Полковой инженер старший лейтенант В. И. Ваганов с саперами только что начал его оборудовать в захваченной немецкой траншее. Мы с начальником артиллерии полка старшим лейтенантом И. К. Мрыхиным и моим адъютантом старшиной Т. И. Локтевым расположились неподалеку.

Оторвавшись от стереотрубы, Мрыхин вдруг воскликнул:

- Товарищ подполковник! Слева, в траншее, - немцы.

Я поглядел туда. Метрах в 50-70 мелькали головы в пилотках. Может, это Грязнов со своими?

- Нет, немцы! - повторил Мрыхин. - Поглядите в бинокль.

Но глядеть было уже некогда. Гитлеровцы открыли огонь из автоматов, стали швырять в нас гранаты с длинными ручками. Бинокль мой тихо звякнул, пробитый пулей. Лежавшая на бруствере планшетка была распорота автоматной очередью. Все схватились за оружие. Завязалась перестрелка. Тут подоспели наши связисты, и мы, пустив в ход гранаты, пошли на сближение с фашистами. Троих взяли в плен, остальные сбежали. В траншее обнаружили еще семь трупов.

Возвращаемся на НП и видим: Ваганов сидит на дне траншеи. Полковой врач капитан Ващенко и санитары хлопочут возле.

- Что с тобой, Василий Иванович?

- Пустяки. Осколком задело. Перевяжут - и встану.

- Не шевелись! - прикрикнул на него Ващенко и тихо мне: - Его надо немедленно на операционный стол.

Санитары уложили Ваганова на носилки, отнесли в кустарник, к санитарной повозке. Вечером я узнал, что ему сделали сложную операцию. Василий Иванович остался жив, но на фронт уже не вернулся.

Вскоре на НП пришли оба заместителя - Е. С. Сологуб и Н. М. Гридюшко. Посовещались. Обстановка подсказывала: фашисты связаны боем на северной окраине Каплуновки с батальоном 25-го полка и на северо-восточной с батальоном Грязнова. Они не ожидают удара с юга. Значит, есть резон обойти Каплуновку с тыла.

Эти соображения легли в основу приказа, который я тотчас и отдал. Батальон Грязнова продолжал атаковать Каплуновку с фронта; батальон Чистякова разворачивался на юго-запад, прикрывая полк от возможных контратак; батальон Мыльникова выдвигался для глубокого обхода Каплуновки и удара в тыл обороняющему ее противнику. Маневр сложный и рискованный. Мыльникову придется наступать с открытыми флангами, не оглядываясь на них, иначе он потеряет время, а значит и фактор неожиданности.

Получив задание, Мыльников и Чистяков прямо с марша развернули свои батальоны. Я следил за ними с высоты, пока они не скрылись в высокой кукурузе и подсолнечнике, подступавших к Каплуновке.

Между тем у подножия высоты продолжал вести огневой бой батальон Грязнова. Поддерживая его, била полковая артиллерия, ударили гаубицы 6-го артполка майора Пономарева.

- Воздух! - вдруг крикнул старшина Локтев.

Солнце уже низко спустилось к горизонту, его лучи били прямо в глаза, поэтому я не сразу разглядел фашистские бомбардировщики. Они приближались с запада медленно и грозно.

- Девять, двенадцать, восемнадцать... - вслух считал Локтев.

Из Каплуновки, из траншеи вражеского переднего края, взлетели три желтые ракеты, потом три красные. Они повисли над залегшим 3-м батальоном. Фашисты с земли направляли удар своих бомбардировщиков. Самолеты уже построились в круг для атаки, когда над полем опять вспыхнули ракеты - сперва желтые, за ними красные. Только теперь они летели с нашей стороны.

После бомбежки я узнал, что автором этой военной хитрости был сам Грязной. Он заметил, сколько ракет, какого цвета и в каком порядке пускали гитлеровцы, и быстро сообразил, как уберечь своих бойцов от бомбежки. Первый же заходивший на бомбежку "юнкере" проскочил над целью. За ним последовали и другие самолеты. Вражеские летчики колебались: куда же сбросить бомбы? Сделали второй заход, а Грязнов ракет не жалел, словно убеждал стервятников: "Туда бросайте! Туда!"