Петр Боград - От Заполярья до Венгрии. Записки двадцатичетырехлетнего подполковника. 1941-1945

Петр Боград

От Заполярья до Венгрии. Записки двадцатичетырехлетнего подполковника. 1941–1945

Предисловие

Всегда сложно писать о человеке, которого ты знал лично, сидел за одним столом у него в гостях, который оставил в твоей памяти яркий след.

Генерал-майор Петр Львович Боград принадлежал к тем фронтовикам, которые прошли Великую Отечественную войну с первого до последнего дня.

Великую Отечественную войну он встретил в местечке Плунге на бывшей литовско-германской границе, куда прибыл поздним вечером 21 июня 1941 года старшим команды из тридцати шести новоиспеченных лейтенантов Камышловского пехотного училища, направленных в распоряжение 204-го мотострелкового полка.

А дальше – отступление до Пскова, командование ротой полка, собранного из разбитых частей, ранение.

После госпиталя Петра Бограда направили в Москву на стрелковые курсы повышения квалификации «Выстрел». 16 октября 1941 года срочно из офицерских курсов был сформирован батальон и брошен в бой под Клин.

Затем – Северо-Западный фронт. Командование батальоном, бои в Заполярье под Кандалакшей в составе 122-й стрелковой дивизии.

С осени 1944 года в составе 2-го и 3-го Украинских фронтов Петр Боград прошел Румынию, Венгрию и закончил войну подполковником на южной границе Австрии и Югославии в должности начальника оперативного отделения штаба 122-й стрелковой дивизии.

По окончании войны П. Л. Боград закончил Военную академию имени М. В. Фрунзе и служил на различных командных должностях, от командира полка до заместителя командующего войсками Приволжского военного округа. Служба П. Л. Бограда в рядах Советской армии продолжалась до конца 1980-х годов.

Петр Львович Боград активно поддерживал и способствовал сотрудничеству ветеранских организаций России, Израиля, США.

В Московском научно-просветительном центре «Холокост» он возглавлял военно-историческую секцию, часто выступал с интереснейшими докладами о малоизвестных широкой общественности военных событиях XX века.

Изучение архива П. Л. Бограда было начато нами еще при его жизни, вместе с ним. К великому сожалению, он серьезно взялся за написание мемуаров слишком поздно, времени не хватило.

В 2004–2007 годах весь архив (воспоминания, фотографии, рабочие тетради, аудиозаписи) генерал-майора П. Л. Бограда поступил в НПЦ «Холокост» и послужил основой для подготовки этой книги.

Детство

Я родился в 1920 году 12 августа в местечке Доброе. Оно находится на юге Украины, примерно в 45–50 километрах севернее Николаева. Наша еврейская колония была образована в начале XIX века. Первые поселенцы, десять семей, там появились в 1802 году. Я думаю, что они прежде жили в районах Витебска, Могилева, Польши, а также в Литве, потому что в нашей деревне использовался еврейский говор на идиш с польским, а также с литовским акцентом.

Колонии образовались еще до организации черты оседлости. Было очень много недовольства евреями в народе. Сами евреи пришли к царю и попросили разрешения уехать на юг, получить там земли и создать соответствующий своей культуре образ жизни. Они получили разрешение, и началось перемещение. Обеспечение их было очень незначительное. Больше всего людей оседало в Херсонской губернии.

Весной 1801 года в этом регионе было основано восемь еврейских колоний, в них жили 19 семей (около тысячи человек). Материальное положение их было катастрофическим. Это были несчастные люди. Они жили в жалких домишках, в ужасной скученности, страдали от болезней, им недоставало самых простых рабочих орудий и медикаментов. Царские чиновники обманывали и обсчитывали евреев, присваивали себе часть ассигнований, которые правительство через них переводило поселенцам.

Но наконец нашелся честный и умный русский следователь, присланный из Петербурга. Он обнаружил, что инспектора попечительского ведомства передали поселенцам намного меньше телег, плугов, борон и другого инвентаря, чем значилось в отчетных ведомостях, а рабочие волы, закупленные ими для поселенцев, были стары и работать не могли.

Постепенно, после многих лет голода и страданий, дела еврейских поселенцев начали налаживаться. Материальное положение их укрепилось, болезни и смертность пошли на убыль, поселенцы научились разным ремеслам, в их семьях выросли дети, привычные к труду. Особенно начали расцветать колонии к середине XIX века. К этому времени на юге Украины (Одесская и Херсонская области) насчитывалось более 20 еврейских колоний. Были целые районы еврейских поселений.

Основа жизни колонии – сельскохозяйственный труд.

Я хорошо помню нашу колонию Доброе. Это был большой населенный пункт, расположенный на площади более восьми квадратных километров, численностью жителей более восьми тысяч человек. Имелась еврейская школа-семилетка, и были еще две школы-четырехлетки – еврейская и немецкая.

В Добром была целая улица немецких поселенцев-колонистов. Я не знаю, в каком году они появились. Улица, где они жили, называлась Советской. Они были довольно зажиточными, работали в колхозе. Все так тесно переплелось, что трудно было разобрать, кто еврей, а кто не еврей. Язык немецкий почти слился с идиш.

В Добром было четыре синагоги. Самая большая стояла напротив нашего дома. Она была примерно на 600–700 посадочных мест.

Искусственно устроенные пруды как бы разделяли село на три части. В общественных прудах разводили рыбу разных сортов (сазан, карп, карась), и жители имели возможность ловить рыбу. Население занималось, главным образом, хлебопашеством и животноводством. Очень многие занимались виноградарством. Виноградники были вынесены за пределы колонии, где большинство семей имели по 0,25 десятины земли.

Я помню, как аккуратно были устроены участки: на каждом имелся шалаш, в котором работники могли в жару или дождь передохнуть и поесть. Был на 10–15 участков один колодец. Вода в наших местах ценилась на вес золота. В Причерноморье всегда были проблемы с питьевой водой. Виноградники охранял один человек – Ареле Спелярский. Маленького роста, всегда заросший, обвешанный множеством свистков разной тональности. Никто не знал, когда он спит, когда ест. Днем и ночью раздавались трели его свистков, что значило – Ареле не спит, охрана на месте. Урожаи винограда были очень велики. В жаркую погоду, если попросить напиться воды, у нас предлагали медную кружку с виноградным вином.

Климат в наших краях способствовал также и высоким урожаям колосовых. Посевная начиналась в начале марта, а уборка заканчивалась в августе. На всю колонию была одна молотилка и один паровик, и в годы большого урожая обмолот проводился последовательно по группам, а в обычные годы обмолот зерна проводился на токах в каждом дворе, самым примитивным способом. Вначале специальным камнем с парой лошадей, а затем специальной доской и также парой лошадей. В 1920-х годах возникла проблема с хранением зерна, и на сходе колонии решили построить большой элеватор на десятки тысяч тонн. Это было очень красивое сооружение, которое было видно за много километров.