Голиб Саидов - Записки питерского бухарца

Уроки восточной кухни

Всю жизнь я мечтал открыть в Питере кафе или ресторан с уклоном в среднеазиатскую кухню. Наконец, на исходе второго тысячелетия вынашиваемая идея стала приобретать реальные очертания. Меня пригласили возглавить новое кафе, что было расположено в Центре Фирменной Торговли на Васильевском острове.

Хозяин-грек дал мне все полномочия, требуя от меня только одного – прибыли.

В короткое время я сколотил небольшой коллектив, разбил его на смены, составил меню, график работы поваров, официантов и, вскоре работа наладилась.

Молодая Света пришла к нам работать официанткой совсем недавно. Добросовестная, ответственная и трудолюбивая девушка с первых же дней зарекомендовала себя как отличный работник, стараясь постичь все премудрости новой профессии и – надо отдать ей должное – очень быстро влилась в коллектив. Она обладала привлекательной внешностью, приятными манерами и оказалась к тому же очень общительной и приветливой.

Как и все её ровесницы, она жутко обожала модные в то время дискотеки и ночные вечеринки. Едва заканчивался основной рабочий день, как она радостно начинала помогать буквально всем, параллельно обсуждая с подружками по телефону свои планы на предстоящий вечер. Понятное дело, что оттягивалась молодёжь почти до самого утра. А на утро Свете вновь предстояло идти на работу.

В один из дней, она приползла в кафе почти никакая. Было видно, что девочка не выспалась. Она с трудом заставляла себя делать необходимую работу, мечтая лишь об одном: поскорей бы всё закончить, чтобы дойти до дому и броситься в койку. Мне стало жаль её, но времени на разговоры и шутки, откровенно говоря, не было. Я метался между кухней и залом, проверяя – всё ли готово?

– Что у нас сегодня на второе? – спросил я свою заместительницу.

– Долма, плов, лагман…

– Лапша на лагман готова? – осведомился я и, получив утвердительный ответ, успокоился. Дунганскую лапшу мы делали сами: на этом настоял я и был откровенно горд тем, что даже в Питере можно отведать настоящий чузма-лагман.

Вскоре мы открылись, и поток посетителей хлынул, заполнив почти все столики. Официантки едва успевали…

Я находился в зале, когда Света подошла к очередному посетителю и уныло уставилась на него.

«Нет, так нельзя! – подумал я, глядя на её несчастное лицо. – Надо будет сделать ей внушение. Разве можно так обслуживать клиента?»

– А что такое «чузма-лагман»? – поинтересовался молодой человек.

И тут до моего слуха донеслось:

– Ну-у, как Вам сказать: всякие овощи… мясо… макарошки…

– Что-о?! – возмутился, было, я, чуть не подавившись собственной слюной от переполнявшего меня гнева. Однако, вовремя взяв себя в руки, отозвал официантку в сторону.

– Света, опомнись: какие такие к черту, «макарошки»?! – выпучив глаза, ошалело смотрю на неё. – Ну, сколько раз можно повторять?!

И мне ещё раз пришлось терпеливо разъяснить – что собою представляет дунганская лапша и как правильно следует преподносить посетителям блюда восточной кухни.

– … И никаких «макарошек»! Поняла? – наказываю ей в заключение.

– Да-да: конечно… – виновато соглашается бедная девочка и спешит в зал.

Не проходит и получаса, как за её стол присаживается очередной голодный товарищ и раскрывает меню.

Я в этот момент нахожусь на кухне, но в приоткрытую дверь мне всё прекрасно видно и слышно.

– А что такое «лагман»? – любопытствует посетитель.

– О, лагман – это изумительное блюдо уйгурской кухни! – оживляется официантка. – Её изюминкой является знаменитая дунганская лапша, которая…

– А что такое «дунганская лапша»? – перебивает её дотошный клиент.

Света застывает на пару секунд, после чего, коротко оглянувшись по сторонам, склоняется к самому уху собеседника:

– Ну-у… всякие, там… макарошки…

Поварские будни

Володя работал в гостинице «Спутник» поваром.

В круг его ежедневных обязанностей входило, помимо всего прочего, наладить ещё и комплексный обед для сотрудников гостиницы.

Ежедневно, с наступлением обеденного перерыва, из кухни доносилась одна и та же ругань, полная досады, раздражения и искреннего недоумения:

– Да, зае#али уже!!! Что они, в самом деле, жрать сюда приходят, что ли?!

Русский вопрос

Оля – пожилая толстая повариха – на самом деле очень шустрая и энергичная женщина. Причём, довольно колоритная: этакая баба-деваха, у которой не заржавеет рубануть «правду-матку» в глаза и которая запросто задавит любого, кто посмеет сказать что-либо супротив Руси. Тема «русских» для неё болезненна и свята. Послушав её, невозможно не проникнуться состраданием к несчастному русскому народу, против которого сознательно ополчился весь остальной мир, возглавляемый, в первую очередь, «жидами» и «америкосами».

Её любимым писателем является Проханов, любимым певцом – Тальков. Гимном же, для неё служит песня Г. Пономарева «Мы русские», в исполнении Жанны Бичевской.

Каждый раз, придя утром на работу и поднявшись на пятый этаж гостиницы, я иду по длинному коридору, с противоположного конца которого до меня доносится скорбное:

«Ведут нас ко Христу дороги узкие,

Мы знаем смерть, гонения и плен…»

Я прохожу мимо нашего кафе, в раздевалку и, переодевшись, возвращаюсь на кухню, где, под звуки швыряемых в мойку сковородок и сотейников, меня встречает упорное и несгибаемое:

«Мы – Русские, мы – Русские, мы – Русские,

Мы всё равно поднимемся с колен!»

Странно, но ко мне Оля, почему-то, более чем благосклонна. Вероятно, это объясняется тем, что оба мы одногодки, оба неравнодушны к неприличным и скабрёзным анекдотам, оба любим юмор и склонны ко всякого рода приколам. Отличие состоит лишь в том, что Оля без устали может говорить сколь угодно. Я уже давно смирился с этим, а потому воспринимаю её болтовню, как некий производственный фон, помогающий мне в работе.

Иногда, забывшись, она делится со мною своими впечатлениями:

– Еду я, значит, сейчас в маршрутке. А водила – этот, как его… ну, в общем, черножопый…

– Ну да, мой земляк, короче… – уточняю я.

На какую-то долю секунды она вдруг перестаёт тараторить, удивлённо уставившись на меня, а затем выдаёт:

– Да брось на #уй: какой ты – черножопый? Ты – наш!

Я пытаюсь воспринять это как комплимент…

Наш небольшой сплочённый коллектив состоит максимум из пятнадцати человек. И почти все – разных национальностей.

Ближе к концу рабочего дня «народ» начинает расслабляться. Сейчас начальство уедет и … В общем, я бегу в ближайший магазинчик. Возвращаюсь обратно и на подступах к кухне слышу, как бедная Оля отчаянно «обороняется», защищая русских. На самом деле, все обычно молчат, стараясь не ввязываться в эту дурацкую и бессмысленную перепалку. Но «сегодня» она, похоже, уже сильно «достала», потому как, на неё накинулись даже «свои» – Ира с Ларисой – «чистокровные» славянки. Это ещё более раззадоривает истинную патриотку, и она с удвоенной энергией набрасывается на подруг, разъясняя им проблему жилищного вопроса: