Анатолий Гуськов - Под грифом правды. Исповедь военного контрразведчика. Люди. Факты. Спецоперации.

Допрос «К» показал, что он морально сломлен, наличие большого количества неопровержимых вещественных доказательств его преступной деятельности говорило о необходимости дачи правдивых показаний. Путь, который привел его к тяжелому преступлению, лежал через проявление трусости и малодушия.

В начальный период войны, находясь на службе в Западном особом военном округе, он был командиром взвода. В боях в районе Гродно попал в плен к немцам и некоторое время находился в лагере для военнопленных, а затем в составе небольшой группы из лагеря был вывезен и этапирован на Украину. Там группу поместили в отдельной вилле. Всего военнопленных в указанной группе было 30 человек. Все они были разделены на 5 подгрупп по 6 человек в каждой. Это была разведывательная школа Абвера (штаба «Валли») группы немецких войск «Юг».

Первоначально пленные усиленно подвергались антисоветской обработке, каждому внушалась мысль, что только теперь надо решать вопрос о жизни или смерти, что очень скоро Советской власти наступит конец и тогда с каждого будет спрос: «А на чьей стороне ты был? За кого воевал?».

«Всех, кто воевал против Великой Германии, ждет печальный конец — пуля или виселица, в зависимости от заслуг».

Такая обработка продолжалась в течение нескольких дней, одновременно с этим офицеры разведки Абвер, проводившие работу с пленными, тщательно проверяли их показания, поведение и настроение. Затем по одиночке вызывали и предлагали сотрудничество с немецкой разведкой, за что «гарантировалась не только жизнь, но и все ее удовольствия».

Так вербовали военнопленных для обучения в немецких разведывательных школах. В одной из таких школ в районе гор. Бельцы оказались вместе Коваль, он же Кириченко, он же Приходько, и Моллаев также с многочисленными псевдонимами. Старшим разведывательной группы был Коваль, а Моллаев радистом. Задание им было разработано в Ростове-на-Дону инструктором, специально прибывшим вместе с ними, разведчиком-Абвера группы 1, группы войск «Юг» Бриком, владевшим в достаточной степени русским языком.

В задачу разведгруппы входило собирать все данные о войсках на Кавказе, в частности, в районе Грозного, Махачкалы, о железнодорожных перевозках, нефтеперерабатывающих заводах, бензонефтехранилищах, нефтепромыслах и др.

Теперь стало ясно и значение надписей на микропленке, обнаруженной у Коваля. Надписи означали, что передачу надо вести каждый 3-й день после первого № 1, 3, 6, 9 и т. д., 69–00 мегагерц — длина волны и 20–21 — время передачи.

Через несколько дней Петр Семенович полностью закончил следствие по делу на Коваля и Моллаева. Наступил момент, когда дело следовало передать на рассмотрение военного трибунала, безпристрастного, объективного и строгого суда, воздававшего «по заслугам». Но, в особом отделе зародилась мысль использовать этих преступников против тех, кто сделал их такими. Мы приняли решение использовать эту линию связи для дезинформации противника.

Первая радиоигра с противником

Материалы следствия и наши планы по дезинформации я доложил командующему Особого Грозненского оборонительного района генералу Никольскому и комиссару Б.Н.Герасименко. Они полностью одобрили наше предложение и поставили задачу начальнику штаба систематически готовить дезинформационные материалы для передачи врагу.

Работу с Ковалем и Моллаевым по дезинформации противника я поручил своему заместителю Петру Степановичу Данилову. Помню, как мы переживали за первую радиопередачу. Для нас прежде всего очень важно было исключить возможность провала нашего мероприятия. Мучали сомнения, а вдруг «К» и «М» не полностью разоружились и во время сеанса дадут сигнал, что радиосвязь ведется под нашим контролем. Тогда наши замыслы могли бы быть обращены против нас.

Но, видимо, в 1942 году немцы еще настолько были уверены в своей победе, что своим шпионам не всегда давали знаки условности на случай их разоблачения и ведения радиоигры. Первый выход в эфир был произведен 1 октября в установленное время. Радиостанция противника сразу же среагировала на позывные сигналы, приняла нашу шифротелеграмму:

«На место прибыли благополучно, условия работы трудные, финансовые затраты помогли укрепить положение. Ближайшее время выезжаем по маршруту. Просим согласия один день не работать. Казбек».

В ответной телеграмме было сказано:

«Ваши действия одобряем, не допускайте никаких отклонений, сроки надо строго выдерживать».

Несмотря на строгое указание выдерживать сроки радиопередач, мы решили 3 октября в эфир не выходить, а создать впечатление, что поездка по маршруту не простая прогулка: поспешный сбор «солидного» материала за двое суток показался бы неправдоподобным. Уместно здесь заметить и следующее. Подготовка дезинформации — дело очень сложное, тем более, когда речь идет об объектах стационарного характера. Достаточно перепроверить полученные материалы через другие источники и, нашим планам грозил неминуемый провал. Поэтому подготовленные данные многократно обсуждались штабом Грозненского особого оборонительного района, согласовывались с вышестоящими штабами и исправлялись. Надо было создать такую информацию, которая была бы близка к действительному положению, и в то же время уводила бы в сторону врага. А главное, чтобы противник был убежден в надежности своей агентурной группы. Вот чего требовалось достигнуть.

6 октября мы вновь вышли в эфир и передали достаточно «обстоятельную» информацию, в которой упор был сделан на большую перегруппировку войск, на продвижение эшелонов с боевой техникой с юга на север, а также по отдельным объектам Грозного.

В ответной шифротелеграмме фашистская разведка поблагодарила, однако вновь потребовала строго выполнять полученные указания. Нам стало ясно, что немцы требуют непрерывного потока информации неспроста. Совершенно очевидно, что они готовились к решительному наступлению на Грозный, ибо командующий 1-й фашистской танковой армией, излагая план наступления на Баку, сообщал командующему группой армии «А», что продвижение из Грозного на юг возможно с 6 сентября, а из Махачкалы — 16 сентября. Но время шло, а планы гитлеровцев не выполнялись. Это и толкнуло их как азартных игроков на отчаянные действия. 9 октября мы на связь не вышли, а 10 октября на Грозный немцы бросили 128 бомбардировщиков. Сотни бомб обрушились на город, пострадало несколько предприятий. Однако, в результате активных действий нашей зенитной артиллерии и истребительной авиации боевые порядки фашистов были расстроены, следовательно, бомбовые удары были нанесены беспорядочно, военные объекты почти не пострадали, если не считать того, что около Особого отдела упала бомба, причинившая некоторые разрушения зданию, а два офицера и два солдата получили осколочные ранения. Другие наши работники отделались ушибами, контузией в легкой форме. В районе нефтеперерабатывающих заводов был подожжен только 10-миллионный резервуар сырой нефти. Горел он долго, и шлейф дыма распространился до Махачкалы, т. е. на 180–200 км. К нашему удовлетворению немцы много бомб сбросили в районах, которые были указаны как важные военные объекты в дезинформации. Следовательно, они поверили данным своей разведгруппы, а, значит, поставленная нами цель была достигнута.