Семен Красильщик - Встреча на Эльбе. Воспоминания советских и американских участников Второй мировой войны

Грохнули дружные солдатские аплодисменты, раздались крики одобрения и громовое «виват!».

Обычную после первой рюмки тишину нарушил сидевший против нас шпик. Наливаясь кровью, он громко кашлял и отплевывался. Оказывается, кто-то подлил в его бокал уксус.

Этим «кем-то», как выяснилось позже, был шофер, привезший нас сюда. Он издевался над шпиком весь вечер. Во время второго тоста, когда все встали, он незаметно убрал стул шпика, и тот, садясь, грохнулся на пол. Позже шофер, взяв свечу со стола, долго поджигал висевшую на спинке стула пилотку шпика.

В нашем оркестре на трубе играл Николай Рудой, или по паспорту Миколай Рудый (по-украински — рыжий). Правда, он именовал себя Нико Рудоль, а на фамилию Рудой или Рудый не откликался. Джазовую музыку он любил фанатически. В самый разгар банкета Рудой признался, что взял с собой трубу, чтобы сыграть на ней заокеанским ценителям джаза. Идея такого выступления была принята всеми с восторгом. Среди присутствовавших оказался солдат, отлично игравший на рояле.

Тимошенко и поляк, представляя что-то вроде парного конферанса, объявили, что Нико Рудоль (только так он просил объявить себя!) сыграет на трубе импровизацию на тему популярной в то время песни из американского фильма «Серенада Солнечной долины».

Рояль и труба начали знакомую мелодию песни. Потом пианист, как бы подзадоривая трубача, ускорил темп и сыграл вариацию, недалеко ушедшую от основной темы.

Настала очередь трубы. Нико, заметно волнуясь, прижал мундштук к губам. Неожиданно громким глиссандо он перешел на октаву выше и начал свою импровизацию. Его труба квакала лягушкой, блеяла овцой, рычала, визжала и плакала, и в конце концов засвистела такой высокой нотой и так продолжительно, что американцы, не дождавшись ее конца, начали аплодировать, неистово орать и подбрасывать Нико под самый потолок.

Все были уверены Рудоль один из самых выдающихся трубачей России, на что Нико ответил:

— Я всею лишь второй трубач города Винницы. Вы можете сожалеть, что не слышали первого!

Потрясенные высотой джазовой культуры неизвестного им города, американцы принялись расспрашивать нас об этой удивительной Виннице.

Из книги «Музы вели в бой»

От Нормандии до Эльбы

Это он, тот самый день, ребята, он наступил для всех — от Ньюберипорта до Владивостока.

Ликующий голос американского солдата почти прокричал эти слова в радиопередаче компания Си-би-эс ночью 8 мая 1945 года. Да, это был главный день День Победы в Европе[23]. Тысячелетний рейх сокрушен. Гитлер мертв. Германия в руинах. Простой парень одолел «сверхчеловека».

Но празднование Дня Победы началось не в Вашингтоне, Москве, Лондоне или Париже. Участниками торжеств были не президенты, премьер-министры и генералы. Праздник начался сам собой в конце апреля в маленьких городах и селах, разбросанных по берегам Эльбы. Отмечали его простые люди — американские солдаты и воины Красной Армии.

Тогда они стали друзьями и остались ими. Вот как это было.

Они шли с противоположных концов мира, чтобы встретиться в сердце фашистской Германии. Их соединение там весной 1945 года разрезало территорию «третьего рейха» пополам и тем самым привело к окончанию Второй мировой войны в Европе. Они сознавали это и отпраздновали этот свой день за две недели до того, как возликовала вся планета.

Наконец наступил мир. «Никто не стреляет с запада, никто не стреляет с востока». Билл Робертсон вспоминает, что промелькнуло у него в голове в момент встречи с советскими войсками в Торгау: «Значит, каждый из нас проживет — это уж точно — еще час, еще день».

Какие же это были замечательные дни! Дни, когда янки встретились с красными. Время нескрываемой радости, которая ознаменовала собой окончание самой разрушительной войны в истории человечества. С запада мощная армада союзников пересекла Ла-Манш. В схватках с вооруженными фалангами фашистов проливали свою кровь английские и американские солдаты на берегах Нормандии. На земле и в воздухе англо-американские войска проложили себе путь в фашистское логово. Наступая с востока, говоря словами Черчилля, Красная Армия «выпустила кишки из германской военной машины». Советские солдаты — мужчины и женщины — шли с боями от самых стен осажденной Москвы и голодного Ленинграда, от заснеженных могил Сталинграда. Многие прошли всю войну, прежде чем встретиться со своими американскими товарищами но оружию.

25 апреля 1945 года старший лейтенант Голобородько был первым советским солдатом, встретившим высланный навстречу русским американский патруль. Патрулем командовал лейтенант Бак Котцебу. С ним был переводчик с немецкого рядовой Джо Половски. Они встретились на левом берегу Эльбы. Кругом лежали обуглившиеся трупы немецких беженцев. Глубоко потрясенные этим страшным зрелищем, американские и советские солдаты дали на Эльбе Клятву — торжественное обещание, что они сделают все возможное для предотвращения новой мировой войны. В тот же день далеко от Эльбы, в Сан-Франциско, произошла еще одна важная встреча, которая привела к созданию Организации Объединенных Наций. Встреча на Эльбе и рождение ООН подарили миллионам людей надежду на прочный мир. Не многие из тех, кто был тогда на Эльбе или в Сан-Франциско, могли представить, насколько тревожным станет мир в последующие 40 лет. И никто не предполагал, что встреча на Эльбе будет последней дружеской встречей американской и советской армий.

Помимо исторического значения, эта встреча представляла огромный интерес с человеческой точки зрения. Это был день простого человека, день, когда даже малое стало большим. Деревушки, едва ли обозначенные на картах Германии — Кланшвиц, Леквиц и Крайниц, — приобрели международную известность. Вряд ли вы найдете в большинстве книг по истории имена советских и американских воинов, пожавших друг другу руки на Эльбе. Поищите там Джо Половски, Григория Голобородько, Билла Шанка, Николая Андреева, Энн Стрингер, Александра Сильвашко, Джоржа Пека, Бена Кэзмира.

В День Эльбы простые люди, весьма далекие от власти, потянулись друг к другу в порыве искренних чувств. Сердце управляло разумом американских солдат, когда, направленные на поиски русских, они почти вызывающе нарушали приказ не выходить за пределы пятимильной патрульной зоны. «Никогда в жизни я не целовался со столькими людьми», — вспоминает Бен Кэзмир. Билл Робертсон охарактеризовал атмосферу встречи с советскими войсками как создавшую «ощущение того, что мир един».