Владимир Мартынов - Явка в Копенгагене: Записки нелегала

— Майк, ты знаешь, что русские запустили человека в космос? — сказал я, пытаясь погасить ликование в голосе.

— А? Что ты там такое говоришь?

— Русские в космосе! Что ты на это скажешь?

— Не верю я. Враки все это, — пробурчал он сонным голосом.

— Но ведь радио «Свобода» передавала только что!

— Ну и «Свобода» брешет. Ты что, думаешь, она всегда правду говорит?

— А «Голос Америки», что, он тоже брешет?

— Вот он — да. Наш «Голос» правду говорит. Но и неправду тоже.

— Но он тоже это подтверждает.

— Ну, может, и забросили туда человека. Ну и разделит он судьбу Лайки. Им что, людей, что ли, жалко, этим русским?

— Да нет, Майк, русский космонавт уже вернулся на Землю. Побывал в космосе и вернулся.

— Вот и молодец, что вернулся. Молодец. Да хранит его Всевышний. Все равно не может быть. Давай-ка лучше спать. Завтра с утра идем искать следы великих оракулов. Если встанешь раньше меня, разбуди. Спокойной ночи. А в космос мы еще как-нибудь слетаем.

— Спокойной ночи, Майк.

«Вот дубина! — подумал я. — Такое событие, а он… Зевает… Спокойной ночи… Знал бы ты, кто я на самом деле. И как меня распирает от гордости за свою страну».

Долго не мог заснуть. Слушал по радио комментарии зарубежных радиостанций. Эфир под завязку был заполнен гагаринской эпопеей. Радиоголоса взахлеб подавали сенсацию. Была ночь с двенадцатого на тринадцатое апреля 1961 года. Моя страна, весь мир отмечали новый шаг в освоении космоса. Много людей выйдут на космические просторы, но Гагарин всегда будет первым.

Наутро после завтрака мы с Майком отправились на развалины и раскопки Дельф. В отеле оказалась план-карта Дельф со всеми достопримечательностями. По этому плану мы бродили по окрестностям в компании с добровольным гидом, молодым парнем, который примазался к нам на античном стадионе, где древние играли каменным мячом. Интересно, а головой они играли? Посетили античный театр, построенный на склоне горы с такой акустикой, что любое слово, произнесенное на сцене даже шепотом, было хорошо слышно в самом заднем ряду амфитеатра. Наш новый приятель-гид, оказывается, был студентом университета. Рассказывал он великолепно и на хорошем английском, и два доллара, которые я ему дал, он с удовольствием положил себе в карман.

В полдень выехали из Дельф в Афины, куда добрались поздно вечером. Остановились в отеле недалеко от площади Омониа. Оставив машину на стоянке отеля, отправились в ту сторону, откуда аппетитно тянуло запахом шашлыка. Поужинали прямо у фонтана, что на Омониа. Наутро поехали по городу. Майку вдруг срочно понадобилась католическая церковь: ему приспичило исповедаться. «Ну ясно, клерикал-католик», — подумал я и осторожно спросил его:

— Майк, тебе это очень нужно? Может, после Акрополя?

— Понимаешь, срок моего последнего исповедания истекает, а мне к Гробу Господню без исповедания никак нельзя. А разве ты сам не католик?

— Ну, я католик, верующий, но не практикующий, поскольку большую часть жизни прожил среди греков, а они в основном православные. Вроде бы здесь где-то была католическая церковь.

— Да, есть одна-единственная в Афинах. Я знаю.

— Ну, тогда поехали, а то без меня не скоро найдешь эту церковь.

С помощью карты церковь, однако, нашли довольно быстро. Майк пошел в храм Божий договориться насчет исповедания. Пиджак свой он оставил в машине, и я заглянул в его паспорт (он лежал в кармане), где значилось, что он гражданин США, занятие— контрактист, что, по-видимому, означало, что мой спутник специализируется на заключении контрактов, возможно в области строительства. Майк намеревался пробыть в Афинах три дня, после чего он вылетал рейсом на Амман, Иордания, а оттуда автобусом в Иерусалим, где намеревался пробыть недели две. Жить он собирался в каком-то монастыре, опять-таки католическом.

Покатались по Афинам. Майк заходил в американское консульство. Затем поехали по магазинам. Пообедали в дешевой харчевне в центре города, где в подвальчике поели рагу из коровьего вымени, запив его парой стаканчиков рицины. Майк деньгами не сорил, вел довольно экономный, даже аскетический образ жизни. Однако от денег, предложенных мной за часть бензина, израсходованного в дороге, категорически отказался:

— Если бы я ехал один, то все равно затратил бы столько же бензина, что и вдвоем.

— Но, Майк, а мой собственный вес? А мой багаж? — пошутил я.

— А ты мне помогаешь в пути, прокладываешь маршрут, переводишь, да и мне безопасней ехать вдвоем, так что мы квиты. Я об этом даже слышать не желаю, — заключил он.

На следующее утро мы с Майком поехали к отелю, где жил Фред и Джон. Мальчишки, продавцы газет, кричали на улицах о высадке кубинских контрреволюционеров в заливе Свиней.

— А ты не собираешься на Кубу свергать Кастро? — в шутку спросил Майк.

— Я же не кубинец. Зачем это мне?

— А ты разве не патриот?

— Я, может, и патриот, но Куба — это одно, а Аргентина — другое.

Фред и Джон ждали нас в вестибюле отеля. Мы вместе отправились пристраивать в гараж наш «фольксваген». Фред и Джон улетели в Дублин, оттуда чартерным рейсом в Сан-Франциско. Оба дали мне свои адреса и телефоны, я же пока адреса в Буэнос-Айресе не имел, поскольку дома там у меня не было. Майк на следующий день улетал в Амман, оттуда рукой подать до Иерусалима. Он за две недели намеревался посетить все священные места и земли. Мы с ним условились, что через две недели он вернется в Афины, мы возьмем его машину и доедем до Неаполя, где я должен был сесть на пароход до Буэнос-Айреса. В Неаполе он меня оставит дожидаться парохода, сам же отправится дальше в Рим, затем в Ирландию и в США. Меня это вполне устраивало, так как в Афинах меня ждали дела, ради которых я сюда и приехал. Необходимо было завершить работу по окончательной отработке легенды, изучить город, поскольку, по легенде, я там жил и учился, выйти на контрольную явку, провести тайниковую операцию.

Сигнал о прибытии в Афины я поставил еще в день приезда. Проводив Майка, я переехал в загородный отель на берегу залива и занялся своими делами: изучал местность, где когда-то располагался колледж «Зириньо», где я, по легенде, учился. За две недели удалось завершить работу: побывать по адресам, по которым мне приходилось проживать по легенде. Адреса эти были подобраны заранее нашей резидентурой в Афинах, и я получил их еще в Москве.

В установленные дни, после тщательной проверки, я дважды выходил на контрольную явку у витрины кинотеатра «Афины», но ко мне никто не подошел, хотя я знал, что мой выход на явку контролировался оперработниками местной резидентуры и явка состоялась бы, если бы возникла необходимость с их стороны. Если бы такая необходимость возникла с моей стороны, то я должен был бы проставить сигнал вызова на улице Георгиадис на столбе освещения напротив дома № 120. Подготовив отчет, отснял его фотоаппаратом «Минокс», имевшимся у меня (миниатюрная фотокамера «Минокс» западногерманского производства, чуть больше зажигалки, криминалом не является: ее может иметь всякий, но если ты разведчик, то совсем не обязательно ее афишировать). В условленный день в обеденное время я отправился в пригород Афин пообедать в небольшой, уютной таверне, окруженной ажурной бетонной оградой. В этой ограде в третьей опоре справа от ворот была выщербина, в которую я вложил контейнер с отчетом в виде камешка, изготовленного мной из гипса и закамуфлированного грязью из лужи. Пообедав традиционным греческим блюдом — запеченной рыбой с салатом, обильно сдобренным оливковым маслом, я, покидая таверну, сделал закладку, соблюдая точно условленное время. В нескольких кварталах от таверны проставил сигнал о вложении мелком на кирпичной ограде, окружавшей гараж. Через час, проезжая по одной из улиц, я, не выходя из троллейбуса, «снял» сигнал о выемке. Тайниковая операция прошла успешно, и мой отчет отправился в Центр.