Кристоф Рехаге - Самый большой дурак под солнцем. 4646 километров пешком домой

Значит, где-то здесь есть деревня, в которой проживают в основном люди из клана Чжан. Многие деревни в этой местности устроены таким образом. Например, в Каменной деревне проживал род Юй[4], и ее население почти полностью состояло из потомков одного из генералов времен империи Мин.

Но здесь, в ущелье Чжан, произошло нечто такое, из-за чего население не захотело больше впускать чужаков на свои земли. Что же это могла быть за драма? Я размышляю об этом некоторое время, потом продолжаю свой путь по направлению к трассе, которая, судя по навигатору, кружит по склону в нескольких километрах отсюда.

И вот я топчусь на этой тропинке.

Она петляет через холмистую местность, покрытую пожухлой травой всех оттенков коричневого. Здесь все выглядит так, как будто вот-вот выскочит орда монголов на взмыленных оскаленных лошадях. Дойдя до вершины холма, я останавливаюсь и прислушиваюсь, надеясь услышать шум от машин, проносящихся по дороге. Но слышу лишь ветер, нежно нашептывающий мне, что я совершенно один здесь, наверху. Я несколько разочарован. Есть ли здесь вообще дорога? А если ее нет, то как давно я бреду по воображаемой тропе?

И тут я ощущаю, как что-то холодное опускается на мой лоб.

Снег. Он такой легкий и падает так мягко, что я с трудом его замечаю, но все же это снег.

Ну вот, какая досада!

Уже несколько недель я с радостью предвкушаю первый день зимы, и вот теперь я вынужден встречать его здесь, под открытым небом, и, вероятно, мне придется разбивать на ночь палатку прямо тут, на более или менее пологом склоне. А утром, если повезет, я проснусь и буду, стуча зубами, смотреть на ледяную красоту вокруг…

Э, нет! Я должен идти вперед, пусть даже напрямик через горы, если понадобится. Я прокладываю маршрут немного севернее, чтобы идти навстречу трассе, затем даю себе пинка и ковыляю вперед, не отклоняясь от заданного направления.

И вскоре мне, наконец, повезло: тропинка расширяется и превращается в дорогу, нетронутые холмы сменяются долиной, разделенной с обеих сторон на небольшие участки. Я вижу следы трактора – о, цивилизация совсем близко! Я издаю вопль радости.

Трасса не может быть далеко!

Но мой энтузиазм тотчас угасает, когда я заглядываю во вход в тоннель, виднеющийся между сводами гор – глубокий, как темная пасть. Я оглядываюсь вокруг, но сомнений нет: дорога ведет внутрь. Тоннель, правда, не внушает мне никакого доверия. Потолок у него весь растрескался и местами ниже меня. Трактор, наверное, вообще бы не проехал тут, да и мне надо быть внимательным. Того и гляди, треснешься головой о низкий свод, попадешь в сеть паука или какой-нибудь другой нечисти.

Впрочем, в темных глубинах тоннеля можно разглядеть маленький свет, как будто от выхода, и на миг мне кажется, что я слышу едва уловимые звуки дороги. И вообще, зачем кому-то потребовалось бы стараться пробивать тоннель посреди горы, если бы на той стороне не было бы чего-нибудь сто́ящего?

Я извлекаю налобный фонарик, захожу во тьму и иду, сопровождаемый лишь глухим эхом собственных шагов. Когда я выхожу на свободу с другой стороны, то останавливаюсь на пару секунд, чтобы дать глазам привыкнуть к свету.

О радость!

Передо мною симпатичный поселок, прилепленный к горному склону. Изогнутыми крышами и грубой кирпичной кладкой он напоминает Каменную деревню, а запах доверительно поведал мне, что кто-то совсем рядом готовит еду. Как вкусно, должно быть…

Я все еще занят припрятыванием моего налобного фонарика и переживанием радости очутиться снова среди людей, как вдруг до меня доносится многоголосый крик. Меня заметила компания маленьких мальчиков и несется навстречу со всех ног. Их вопли, похожие на спортивные кричалки, разносятся по воздуху, и через пару секунд они окружают меня, радуясь так, точно я клоун на детском дне рождения.

– Дядя, откуда ты здесь взялся? – раздается задорный голос из-под бейсболки. – И где ты так весь испачкался?

– Ты в самом деле прошел через тоннель?! – недоверчиво спрашивает другой.

У меня нет возможности ответить, потому что в меня со свистом влетает зеленое йо-йо, а сотни маленьких ручек дергают и ощупывают мою лыжную палку.

– Ребята, посмотрите, он лыжник!

– Клево!

– И телефон очень смешной! – Они показывают на мой навигатор.

Я пытаюсь объяснить им, что я не лыжник и что я пешком шел из Каменной деревни в горы, но они, конечно, не верят ни единому моему слову.

– Ты иностранец, и у тебя нет машины?!

– О какой каменной деревне ты вообще говоришь?

Они обмениваются удивленными взглядами, как будто я несу какую-то бессмыслицу. Наконец парень в бейсболке поднимает брови и с поучающим видом указывает на поселок позади себя.

– Деревня из камня? Дядя! Здесь все деревни из камня!

Вскоре я снова иду по шоссе и с удивлением замечаю, что испытываю радость при виде шахт и гремящих грузовиков. Как минимум теперь мне не придется спать на улице, и я смогу найти что-нибудь поесть. Я покупаю в маленьком киоске банку колы и шоколадный батончик, а потом довольно ковыляю дальше в облаках выхлопных газов от грузовиков. Впрочем, и первый снег мягкими хлопьями опускается на землю.

Незадолго до наступления темноты я подхожу к границе провинции Шаньси. Я думал, что здесь должен быть указатель, но его нет. Это место я заранее отметил на своем навигаторе, поэтому я знаю, где оно находится, плюс еще от моего сотового оператора приходит автоматическое сообщение: «Чайна Мобайл приветствует вас в провинции Шаньси!»

Но указатель я ищу напрасно. Ничего особенного тут нет, лишь двое пожилых мужчин в военных мундирах, которые перелопачивают кучу угля перед серым зданием. В крохотной деревушке Джиугуань, Старый Перевал, к моему великому разочарованию, нет ни одной гостиницы.

Зато я вижу людей, активно обсуждающих с водителем грузовика, кто оплатит ущерб, нанесенный их дому. Несколько минут назад у грузовика взорвалась покрышка, и грохот был такой, что я от страха подпрыгнул до небес, забыв про усталость и боль в ногах. В доме же разбилось несколько окон. Я не стал дожидаться конца диспута и решил пойти в единственный имеющийся тут ресторан, чтобы съесть порцию яичницы с помидорами.

Хозяин заведения, он же повар, оказывается дружелюбным полноватым человеком с усами почти прусского размаха. Он приносит мне еду, садится рядом, и мы беседуем о том о сем. Когда я интересуюсь у него, нет ли здесь поблизости какой-нибудь гостиницы, он задумывается, закуривает и выходит в темноту улицы.

Через десять минут меня уже разместили в маленькой уютной комнатке у пожилой приветливой супружеской пары. Я держу свои ноги в тазике с теплой водой и радуюсь тому, что мне не придется ночевать снаружи, в горах, где снег уже укрывает холодным белым платком холмы и равнины.