170 дней. Дневник мамы, потерявшей ребенка - Сойка Светлая
Этот вскрик соседки слышит учитель и отвлекается на нас: «Что там происходит?» — «Она сбросила мою тетрадь!» — обиженно кричит соседка со своего места. Я молчу. Я не собираюсь пререкаться. Не собираюсь оправдываться. И мне все равно что будет. «Отсядь!» — командует учитель. И я, удовлетворённая тем, что могу сменить место на более комфортное — ведь там не будет соседей, ухожу на заднюю парту, сажусь, чтобы продолжить свою работу в гордом одиночестве.
Урок продолжается. Учитель задаёт вопрос. Я знаю ответ. Но никто не поднял руку, чтобы ответить. Я поднимаю руку. Учитель, ещё под впечатлением недавнего инцидента минуту назад, нехотя спрашивает у меня ответ. Я отвечаю. Ответ правильный, но не полный. Тут остальные сразу понимают в какую сторону нужно думать, и начинают тоже тянуть руки. И, прежде чем я дополняю свой ответ, подскакивает обеспеченная троечница, которая всегда любила быть в центре внимания. Она выкрикивает без разрешения учителя необходимые дополнения к правильному ответу. Учитель довольно улыбается и хвалит ее. Я думаю про себя: «Что за… никто не знал что ответить, и тут она ее хвалит за украденный ответ?..» Видимо мой недовольный вид привлекает и учителя, и одноклассников. Кто-то скалится в ехидной улыбке, кто-то просто смотрит с любопытством. А я вдруг говорю им: «Вы так и останетесь тут. Будете прогибаться, юлить, лгать. Зачем? В чем смысл такой жизни? Стараться казаться самыми умными? Самыми успешными? Но это же не так! Вы просто кучка подлых шакалов…» я встаю и выхожу из класса.
Урок заканчивается, и я понимаю, что мне не за что себя винить. Я все сделала так, как нужно. И да, я буду отстаивать своё мнение, я все равно буду идти своим путём, до конца. Потому что я знаю, вернее чувствую, где для меня «правильно», а где нет. Где правда, а где подлость и ложь.
Я выхожу из школы, зная, что мне нужно идти в другое здание (тут я понимаю, что это уже не школа, а Университет). Мне нужно встретиться со своим научным руководителем, чтобы обсудить мою дипломную работу.
Я выхожу на улицу и вижу, что на встречу мне идёт… Моя любимая бабушка! Она была учителем математики в старших классах в школе, в которой я училась. Она умерла, когда мне было около 20 лет, то есть почти 20 лет назад. И я думаю про себя: «Как? Бабушка преподаёт здесь?!» Бабушка подходит и обнимает меня! Я обнимаю ее, и я так рада ее видеть! А потом я начинаю оправдываться, мне немного стыдно, что я устроила на этом уроке. Опять не сдержалась, опять не проявила «должного уважения» и терпения… Но бабушка говорит мне: «Все правильно. Я видела все. Ты все правильно делаешь. Ты хорошо справляешься. Ты защищала себя.»
Я очень рада ее словам. Ведь это значит, что я могу оставаться собой.
Я иду на встречу со своим научным руководителем. Вхожу в кабинет, сажусь, готовая к беседе по теме моего диплома. И тут я вижу, что мой научный руководитель — любимая Сонина учительница по английскому языку! И я снова очень этому рада! Она строгая и справедливая! Соня именно за это ее и уважала.
Она смотрит на меня, улыбается и я понимаю, что моя жизнь и есть моя дипломная работа, которую мне вроде как нужно с ней обсудить. Но она ничего не говорит мне, а только смотрит на меня и просто улыбается…
А дальше я просыпаюсь…
Прототипом подлого учителя на том уроке из моего сна я, скорей всего, видела директора нашей школы. Она вела у нас уроки физики. Она была очень слабым учителем и не очень порядочным человеком.
Детей она не любила и все что ее интересовало — это спонсорские «пожертвования» школе от богатых родителей детей, коих в нашем классе было предостаточно. Она была очень грубая и жёсткая, могла просто ударить ребёнка, причём, любого возраста, даже очень маленького, если ей казалось, что он ведёт себя не подобающе. Однажды и мне досталось. Дети играли на переменке, и мне попало просто потому, что я первая, кого она смогла ухватить. Рука у неё тяжёлая…
Она жестко критиковала детей, читала морали и нотации налево и направо. Девочкам в старших классах запрещалось пользоваться косметикой, и носить любые прически кроме одной: «Волосы должны быть убраны!» Длина юбки каждой школьницы замерялась директрисой автоматически, на глаз. И если эта длина не соответствовала ее нормам, то девочка тут же отправлялась «на ковёр», где ей промывали мозги не самым педагогичным образом, оскорбляя и унижая.
Потом как-то случайно, я увидела ее дочь. Она выглядела то ли как матрёшка, то ли как представительница той самой древней профессии. Красные губы на пол-лица, брови как у Цыганки, косметики было так много, что казалось, что она вот-вот облупиться и упадёт, как старая штукатурка со стены! Куча безвкусной бижутерии, короткая юбка, которая больше напоминала пояс. В целом своим видом она напоминала Марфушку из сказки Морозко. К тому же она вроде была известна своими «похождениями», и потом «прославилась» то ли ранней беременностью, то ли наркотической зависимостью. Так что учитель физики — наш директор школы, вполне могла быть «прототипом» плохого учителя и педагога-ханжи в моем сне.
С одноклассниками в старших классах у меня были сложные, натянутые отношения. Вернее, не было никаких.
Когда-то, классе в 9 я случайно «сдала» большую часть нашей богатенькой тусовки классной руководительнице. Это случилось после танцевального вечера в школе, который закончился всеобщей попойкой. В которой, к сожалению, участвовала и я. Все успели разбежаться, а я вот не успела сбежать… И наша «вторая Мама», мудрая и добрая классная руководительница,
