Наталия Шило - Маршал Тухачевский. Мозаика разбитого зеркала

На этот сюжет обратил внимание, в частности, Н. С. Черушев27, предположив, что «какое-то время Тухачевский был если не сторонником «толмачевской оппозиции», то по меньшей мере занимал нейтральную позицию. Хотя, надо сказать, быть нейтральным в той обстановке было совсем не просто»28. А потом, по версии исследователя, когда в 1937 году следователи требовали от М. Н. Тухачевского показать его связи с оппозицией, он принял решение остановиться на самой, по его мнению, безобидной – «белорусско-толмачевской».

Однако предположение Н. С. Черушева о том, что М. Н. Тухачевский действительно мог быть в 1928 году причастен к так называемой «военной оппозиции», в частности во ВПАТ, представляется нереальным.

Чтобы разобраться в этом вопросе, нужно проверять показания М. Н. Тухачевского по существу.

Действительно, хотя в 1928 году М. Н. Тухачевский был освобожден от должности начальника Штаба РККА формально по собственному желанию, после соответствующего заявления, но фактически ему пришлось уйти. Этот шаг был добровольно-вынужденным.

Еще 31 января 1926 года М. Н. Тухачевский направил К. Е. Ворошилову докладную записку, в которой констатировал невозможность для Штаба должным образом выполнять возложенные на него задачи.

«Штаб РККА работает в таких ненормальных условиях, которые делают невозможной продуктивную работу, а также не позволяют Штабу РККА нести ту ответственность, которая на него возлагается положением. Основными моментами, дезорганизующими работу Штаба, являются: а/ фактическая неподчиненность Штабу РККА Разведупра и б/ проведение военных /оперативно-стратегических и организационных/ мероприятий за восточными границами помимо Штаба РККА, через секретариаты Реввоенсовета»29. Поэтому «Штаб РККА не может вести разработки планов войны, не имея возможности углубиться в разведку возможных противников и изучить их подготовку к войне по первоисточникам. В этих условиях Штаб и в первую очередь его начальник, ведя нашу подготовку к войне, не может отвечать за соответствие ее предстоящим задачам, т.-е. и соотношению сил, и возможным группировкам армий союзных неприятельских государств и т. д.»30. Между тем, отмечал М. Н. Тухачевский, такое положение вещей может повлечь за собой ошибки в оценке противника и, что еще более важно, в составлении собственных планов стратегического развертывания и других мероприятий на случай начала войны, и тогда, в случае возможных неудач в столкновении с противником, «всех собак будут вешать на Штаб РККА, но по существу, при настоящих условиях, он не может нести за это полной ответственности»31.

Поэтому М. Н. Тухачевский потребовал, чтобы в пределах поставленных Штабом РККА задач начальник Разведупра непосредственно подчинялся начальнику Штаба РККА как по вопросам сети агентуры, так и по личному составу.

В случае невозможности такового подчинения М. Н. Тухачевский уже тогда предложил «назначение более авторитетного начальника Штаба РККА, которому сочтено будет возможным подчинить Разведупр»32.

«В нынешних условиях я считаю свое положение ложным и организацией изучения пр-ка не занимаюсь и при всем желании не могу заниматься», – отметил он33.

«По второму вопросу, т. е. по вопросу проведения оперативных мероприятий помимо Оперупра и Штаба РККА, приходится сказать то же самое. Если Разведупр дает Штабу РККА хотя бы сухие выводы /которые не всегда удовлетворяют Штаб/, то благодаря вышеуказанной работе, проводимой тайно от Штаба РККА, руководящий состав последнего, в силу объективного хода вещей, постоянно вводится в заблуждение. Ибо, если Разведупр говорит о том, что делается у пр-ков, секретариаты, ведущие зарубежную работу, скрывают это. Я указывал выше, что война может жестоко покарать нас за такую постановку дела»34.

«Организационный вывод я делаю о необходимости включения секретариата Лонгвы /Портновского/ в Оперупр Штаба РККА. Конечно, это не исключает возможности непосредственных сношений РВС с соответствующими лицами в Оперупре и необходимости ведения особого контроля РВС по всем этим вопросам. В противном случае, опять-таки вижу лишь два выхода: 1/ Подбор более авторитетного состава Штаба РККА или 2/ Изъятие из ведения Штаба РККА подготовки войны на восточных фронтах и полное сосредоточение всех этих вопросов в Вашем секретариате. После тщательного изучения затронутых выше вопросов, я должен с полным убеждением доложить о решительной невозможности продолжать работу в вышеочерченных условиях. Мы не подготовляем аппарата руководства войной, а систематически атрофируем его, созданием кустарности взаимоотношений и превращением Штаба РККА в аполитичный орган. Начальник Штаба РККА Тухачевский /Подпись/»35.

20 февраля 1927 года последовало еще одно письмо М. Н. Тухачевского К. Е. Ворошилову с жалобой на организацию работы Штаба РККА и всего центрального аппарата. Она оформлена как «совершенно частное письмо» под грифом «Совершенно секретно. Только лично». Более того, М. Н. Тухачевский обратился к К. Е. Ворошилову не как к наркому, не как к Председателю РВС СССР, а как к члену Политбюро ЦК. Это обстоятельство в сочетании с «коммунистическим приветом» означало, что это было обращение не подчиненного к руководителю, но коммуниста к коммунисту.

«Уважаемый Климентий Ефремович! Задача по подготовке армии и страны к войне, требующая от нас, в настоящее время, календарного и высокоделового порядка работ, заставляет меня в связи с той обстановкой, которая сложилась в нашем центральном аппарате, обратиться к Вам с совершенно частным письмом. Я очень долго колебался прежде, чем взяться за это письмо, но совокупность вышеизложенной обстановки принудила меня это сделать и, в партийном порядке, изложить Вас все свои наблюдения и выводы»36.

На этот раз жалоба касалась работы инспекторатов, а также взаимодействия с Главным управлением РККА, которым руководил С. С. Каменев.

Суть претензий – после имевшей место в 1924 году реформы центрального аппарата из-за регулярно возникающей задвоенности функционала, постоянного дублирования, вместо дополнения, одной структурой работы другой, невозможно стало разобраться, кто в штабе и Главном управлении в конечном счете что делает и, как следствие, кто потом за что отвечает. Две структуры, вместо того чтобы работать, занимаются «перетягиванием каната» каждый в свою сторону.

Так, в частности, «одной из основных функций Штаба РККА является подготовка страны к обороне, изучение форм войны, связь войны с экономикой и т. д. Эта работа давно /с 1925 г./ Штабом поставлена, причем к этой работе привлекаются крупнейшие экономисты, как-то т.т. Громов, Крицман, Мендельсон, Кузовков и др. Эти товарищи стараются изучить военно-экономическую проблему и в области своей работы. Мы считаем, что такая персональная связь недостаточна и что требуется еще большая увязка Штаба с экономическими органами страны. Между тем, я получаю от т. Уншлихта предписание прекратить эту, якобы начинающуюся, работу, что сделано с доклада т. Каменева»37.