Виктор Астафьев - Нет мне ответа...Эпистолярный дневник 1952-2001
Валентин Григорьевич вон в «Правде» обвинил меня в том, что я оторвался от народа. От какого? Что касается «моего народа», то лишь в прошлом году я был на восьми похоронах, в том числе и тёти Дуни Федоратихи, которую ты видел. Двоих из восьми сбило машинами, остальные тоже по-всякому кончили свои дни, только старухи умирают своей смертью. Я бы рад от этого народа оторваться, да куда мне? Сил не хватит. И поздно, и места мне в другом месте нету, да ведь и страдаю я муками этого народа. Ну ничего, чувство моё сильнее яви, и я закончу роман, а тогда уж судите меня, подсудимые и больные, как вам хочется.
Кланяюсь. Виктор Петрович
11 марта 1994 г.
Москва
(Адресат не установлен)
Уважаемый Илья Григорьевич!
Написал я Вам большое письмо. Подумал, подумал и отправлять не стал. Боюсь, что Вы не готовы к той правде о войне, которую знаю я. Да и Вы знаете, но привыкли обходиться без неё. «Успокойся, смертный, и не требуй правды той, что не нужна тебе» — Есенин.
С первого номера в журнале «Москва» начнут печатать Карамзина — «История государства Российского». Там и моя, давно написанная вещь. В ней, в общем-то, сказано всё, что я писал Вам. А в очерке о Максимове есть ошибки и похлеще. Большей частью они не мои, но раз моя фамилия стоит — мне и отвечать. К счастью, очерк исправить можно бескровно, не то что ошибки на войне.
Посылаю вам рукопись романа, уже читанную моим другом-критиком, поэтому не удивляйтесь пометкам на полях и не обращайте на них внимания. Прошу Вашего спокойного и дружеского суда и замечаний, особенно когда дело касается генералов, генеральского поведения и их дел. И вообще — организации и организаций на войне. Я напрягался изо всех сил, чтобы «соответствовать», но всё же я на войне был рядовым, и знания войны «рядовые». А я рискнул приподняться над материалом, расширить его.
Кто отдаст Вам рукопись, тот за нею и придёт (договоритесь, как, когда и где). Можете написать мне письмо и отдать вместе с рукописью, ибо на почте стали пропадать письма не только мои, но и ко мне (кто-то, видать, «коллекционирует»!).
Заранее Вас благодарю и желаю доброго здоровья. В Москве я проездом, телефон Ваш куда-то задевался, вот и пользуюсь оказией.
С весной Вас! С теплом! С новыми надеждами! Кланяюсь. В. Астафьев
30 марта 1994 г
(М.С.Литвякову)
Дорогой Миша!
Я всё ещё болею, привычное весеннее обострение в почках. А каким орлом я вернулся из солнечной Швейцарии!
Но тут продуло советско-сибирскими ветрами. В понедельник. 4-го, я уйду в больницу и вернусь уж перед убилеем. Врачиха у меня строгая и не больно-то пустит ко мне репортёров и всякую шоблу, пытающуюся подзаработать по случаю моего совсем не радостного убилея.
Пишу вот чего. В самолёте из Цюриха я увидел Кирилла Юрьевича Лаврова, он обрадовался мне и сообщил, что недавно читал мой роман «Чёртову яму» (первая книга «Прокляты и убиты») по питерскому радио. Чтей он хороший и мужик славный. Я сунул ему визитку и попросил прислать плёнку, но человек он шибко занятой, мог и забыть о моей просьбе. Твоя задача — найти запись на питерском радио и привезти плёнку. Кроме того, если Кирилл Юрьевич высвободит день-другой, я готов ему прислать приглашение на юбилей. Во всяком разе позвони ему и скажи, что я его помню, люблю и приглашаю в Сибирь погулять и культурно отдохнуть.
Для тебя сообщаю, как будет проходить это мероприятие: 1 мая — застолье дома и в резиденции директора металлургического завода, совершенно замечательного человека; 2-го — встреча в краевой библиотеке и продолжение застолья уже с роем бедных, но неунывающих библиотекарш; 3-го — главное событие — в большом концертном зале торжество, а по соседству, в каком-то хитром зальчике, где раньше веселились партократы, а теперь ведут «приёмы» деловые народы, будут накрыты столы и соответственно пьянка продолжится. Мабуть я буду не в том состоянии, как в 60 лет, и тоже рюмаху ухвачу; 4-го — мероприятие ещё главнее — открытие библиотеки в Овсянке и уха, надеюсь, не из петуха, а также братание народов с интеллигенцией, ещё не совсем догнившей, но близкой к тому.
Пятого разъезд, но тебя народ не отпустит и будет продолжать любить. Обещает быть та же компания с Лёвой Дуровым во главе, что и в Вологде, плюс несколько знакомых людей, большей частью родом из Сибири и с Урала.
Обнимаю, жду, приезжай, а лучше прилетай, хотя билеты и дороги. Поцелуй Ирину, Всегда твой Виктор Петрович
10 марта 1994 г.
Красноярск
(А. Бондаренко)
Дорогой Алёша!
Пишу тебе из больницы. Весна пришла и опять меня нашла — обострение в лёгких, а впереди эта беда — юбилей и надо подкрепиться, да и за зиму устал, делал роман. Сдал, и внутри пусто, зато в голове густо — трезвону и боли.
Мы получили твою посылку, спасибо! Прежде всего за сорогу. Мария Семёновна умеет её готовить так, что все едят и пальчики облизывают, вот мы и угощали всех подряд, и все тебя хвалили да повариху. А лосятину отдали на холодец.
Приехал с Урала наш родственник, устроился в деревне, он умеет варить и студень делать, да ещё детей — уж двух своих сделал, а сколько на стороне — и не сыщешь, да все рыжие. Вот М. С. увезла его с Урала и запятила в сибирскую тайгу, где он собирает из рухляди машину и надеется ею рулить, поскольку есть шофёр первого класса и выпивоха класса непоследнего, так сколько и куда нарулит, не знаю.
Получил я журналы «Природа и охота», где было и письмо с сообщением, что твои рассказики напечатают в следующем номере, но с деньгами у них очень плохо, и когда выйдет номер, они и сами не знают ладом.
Алёша! На юбилей ты не приезжай, попойка одна будет и блудословие, а вот числу к 9-10-му если в Овсянку заглянешь, сможем и повидаться, и поговорить. Я нонче летом не собираюсь работать, а хочу отдохнуть, потому как заработал средствия на отдых, и будем мы с тобой на огороде копаться, ворон стрелять и мечтать о будущем, да спать вволю.
Я буду тебя ждать. Тепло будет, так и на лодке на Ману сплаваем, сетчонку закинем.
Обнимаю тебя. Твой Виктор Петрович
26 мая 1994 г.
Овсянка
(Адресат не установлен)
Уважаемый Илья Григорьевич!
Благодарю Вас за то, что набрались мужества дочитать мою рукопись до конца и прислать честный ответ.
Я и сам чувствую, что что-то ещё недотянул в романе, и сейчас он отлёживается, да идёт предварительная читка в «Новом мире». Оттуда, конечно же, последуют замечания. Вероятно, и скорей всего, роман не будет допечатан до празднования 50-летия Победы.
Пущай уж поколотят в барабаны остарелые призраки войны, так охотно принимающие красивую ложь, к которой привыкли, пускай уйдут в мир иной с убеждением, что они не потерпели поражения в войне, одержали Победу. А в том, что мы, но не Германия, потерпели поражение, оставив для себя красивые слова, а страна и народ разрушены в войне. — никого уже и убеждать не нужно.
