Наталья Черникова - Император Всероссийский Николай II Александрович

После этого разубедить императрицу в том, что именно молитва Распутина помогла Алексею, оказалось невозможно. По свойству своего характера Александра Фёдоровна не знала меры ни в своих привязанностях, ни в своих антипатиях. Со временем она поверила, что слово «дорогого Друга» может спасти не только ее сына, но и всю Россию…

Николай II был гораздо более сдержан. Но он знал, что удалить Распутина (из-за сына ли или из-за жены) не может. Распутин остался вхож во дворец, и его близость к самодержцам породила миф о его всемогуществе. Перед Распутиным стали заискивать, внутренне презирая его. Многие сановники искали его расположения, чтобы добиться каких-то своих целей или по крайней мере избежать негативных отзывов с его стороны.

Так создавался миф о Распутине, зарождалось сложное общественное явление, получившее название «распутинщина». Но до размеров государственной проблемы все это разрослось уже только в годы Первой мировой войны (1914–1918).

Война и революция

Первая мировая война назревала исподволь. Ее приближение легко было предсказать по участившимся инцидентам – локальным дипломатическим и военным конфликтам великих держав на Африканском континенте, на Ближнем Востоке.

Николай II отдавал себе отчет в том, что Россия никак не сможет остаться в стороне. И он готов был выполнить союзнические обязательства, но при этом прекрасно понимал ненужность и бесперспективность войны для самой России, которая не была заинтересована ни в территориальных приращениях, ни в новых колониях. Целью внешней политики Николая II было если не ликвидировать, то по возможности отдалить угрозу войны. И действительно, России долгое время удавалось сдерживать растущее напряжение. Однако результаты русско-японской войны и революция 1905–1907 гг. продемонстрировали всему миру, что Россия не так несокрушима, как представлялось раньше.

Германский император Вильгельм II.

Наиболее далекоидущие выводы сделала Австро-Венгрия, активизировавшая свою политику на Балканах, что нарушило существовавшее здесь хрупкое status quo. Стремясь к гегемонии в регионе, Австро-Венгрия посчитала возможным пренебречь интересами России, которая традиционно поддерживала балканских славян.

В 1910-е годы Николай II неоднократно пытался использовать личные связи с германским императором, чтобы добиться от него обещания не поощрять австрийской агрессии. Последняя встреча двух монархов – в мае 1913 г. на свадьбе дочери Вильгельма с принцем Кумберлендским – прошла в самых дружеских тонах, но улучшить ситуацию не смогла. В германском правительстве к этому времени верили в неизбежность столкновения «славян и германцев», и Вильгельм II не считал возможным отказать в поддержке Австро-Венгрии, своей верной и единственной союзнице.

Война становилась неизбежной. Оставалось лишь найти повод, и он был найден.

15 (28) июня 1914 г. в Сараево, столице недавно присоединенной к Австрии Боснии и Герцеговины, был убит наследник австрийского престола эрцгерцог Франц Фердинанд. Обвинив Сербию в причастности к организации убийства, Австро-Венгрия предъявила ей ультиматум, условия которого сама считала неприемлемыми. Тем не менее 13 (26) июля Сербия ответила согласием (полным или частичным) на все пункты, кроме одного, – о проведении расследования при участии австрийского правительства, т. к. это затрагивало суверенитет страны. Австрия сочла ответ неудовлетворительным, разорвала с Сербией дипломатические отношения, а 15 (28) июля объявила ей войну.

Император Николай II в окне салон-вагона императорского поезда. Май 1916 г. Фотография из альбома великой княжны Ольги Николаевны.

Николай II, еще 14 июля писавший сербскому князю Александру о необходимости приложить все усилия, чтобы избежать кровопролития, теперь должен был выполнить обещание, что «ни в коем случае Россия не останется равнодушной к участи Сербии». Иначе он поступить и не мог – речь шла о государственном престиже Российской империи.

Ответом России стала всеобщая мобилизация. Решение об этом было принято еще 15 июля, но объявление ее затянулось. Император хотел по возможности не порывать отношения с Германией и мобилизовать только те войска, которые должны были сосредотачиваться на австрийской границе. Против этого восстали военные. Предвидя, что Германия не оставит Австрию без поддержки, они настаивали на общей мобилизации, указывая, что она все равно неизбежна, и частичная мобилизация только помешает ей, поскольку спутает все планы и маршруты. Уговорить Николая II удалось только к вечеру 17 июля. Но и тогда он попытался объяснить ситуацию Вильгельму II. В посланной 17 июля телеграмме он писал, что остановить начавшиеся военные приготовления технически уже невозможно, но Россия не желает войны и не предпримет никаких действий, пока будут длиться переговоры по сербскому вопросу. «Я торжественно даю тебе в этом мое слово», – уверял он немецкого кузена. Но повернуть события вспять русскому императору не удалось. Вечером 19 июля немецкий посол в Петербурге вручил русскому министру иностранных дел ноту с объявлением войны. Великая война началась.

Император Николай II и великий князь Николай Николаевич. 1913 г.

Главнокомандующим всеми военными силами России был назначен дядя Николая II, великий князь Николай Николаевич. Но император и сам часто приезжал в Ставку, чтобы на месте ознакомиться с положением дел. Сначала это были очень короткие визиты, первый из которых состоялся уже во второй половине сентября 1914 г. Но весной 1915 г. положение на фронте осложнилось. Перейдя к обороне на Западном фронте, Германия все свои усилия направила на борьбу с Россией. Несколько раз немецким войскам удавалось прорывать русский фронт и вынуждать русских к отступлению. В это время поездки императора стали более продолжительными. «Мог ли я уехать отсюда при таких тяжелых обстоятельствах? – писал он императрице в мае 1915 г. – Это было бы понято так, что я избегаю оставаться с армией в серьезные моменты». Но была и еще одна причина задержек Николая II в армии: присутствие императора благотворно влияло на настроения в Ставке. Он не стремился командовать и диктовать решения, но его спокойная уверенность заражала даже плохо справлявшегося со сложными ситуациями великого князя. Да и как мог император покинуть Ставку, когда Верховный главнокомандующий плакал, рассказывая ему о текущих событиях, просил заменить его «более способным человеком» и постоянно принимался благодарить, что император остался с ним, так как, писал Николай II жене, «мое присутствие успокаивало его лично».