Е. Предтеченский - Иоганн Кеплер. Его жизнь и научная деятельность

Вот как платили некогда жалованье знаменитым ученым, состоявшим непосредственно на императорской службе! Отсюда можно легко составить себе понятие о том, насколько необеспеченной была жизнь Кеплера; и, несмотря на все это, он был до такой степени деликатен и честен в денежных делах, что всю жизнь свою беспокоился мыслью о том, что некогда пользовался даровыми уроками любимого своего наставника Мэстлина и не был в состоянии отблагодарить его достойным образом. Будучи учителем в Линце, он послал Мэстлину серебряный позолоченный стакан. Мэстлин принял этот подарок, и вот что писал потом Кеплеру: «Ваша матушка вбила себе в голову, что вы мне должны 200 флоринов, и принесла 15 флоринов и серебряный канделябр в уплату этого долга. Я посоветовал ей переслать все это вам и пригласил ее пообедать со мною, но она отказалась; тогда мы выпили с нею вина из вашей серебряной чаши, ибо, как вы знаете, ее вечно мучит жажда».

Среди всех несчастий, начавшихся для Кеплера с переездом его в Линц, он находил утешение в одном лишь непрерывном труде и ученых изысканиях. С особенною любовью работал он над сочинением, названным им Мировой Гармонией (Harmonice mundi), вышедшим в 1619 году и доставившим ему гораздо большее удовлетворение, чем всем читателям этой книги, вместе взятым. Сочинение это представляет, в сущности, второе издание Продромоса, снабженное обширными прибавлениями, и содержит в себе третий закон Кеплера, в который отлились окончательно его идеи о числе, расстояниях и временах обращения или скоростях планет. Открытие этого закона доставило Кеплеру наибольшую радость, и вся книга его, равно как и все добавления к ней, проникнуты искреннею и чисто юношескою восторженностью.

«Что шестнадцать лет тому назад, – говорит он, – я считал нужным искать, ради чего я отправился к Тихо, ради чего посвятил я лучшую пору своей жизни астрономическим созерцаниям – все это я теперь нашел, объяснил и убедился в этом сверх всех самых пылких моих ожиданий». Обращаясь к осудившим книгу Коперника, он говорит: «Уже 80 лет учение Коперника о движении Земли и неподвижности Солнца распространяется беспрепятственно, так как считалось позволительным рассуждать о природе и истолковывать дела Божий; неужели же теперь, когда открыто новое доказательство, неизвестное раньше духовным судьям, вы запретите обнародовать истинное устройство вселенной?» Затем обращается к теологам вообще: «Послушайте, вы, столь ученые и столь глубокомысленные люди! Если правда на стороне Птолемея, то нет никакого постоянного отношения между временами обращения и расстояниями планет; если прав Тихо, то наше (тогдашнее) пророчество оказывается верным для всех тел, обращающихся вокруг Солнца; оно будет верным и для Солнца, и для Марса, и мы будем иметь два центра вместо одного – Солнце будет сообщать движение планетам, Земля – Солнцу. Если же, наконец, Аристарх имел основание считать Солнце единственным центром, то наше правило будет общим для всех планет, и не будет уже никакого исключения из него, а это доказывается всеми наблюдениями».

Титульный лист «Гармонии мира»

Историю открытия своего третьего закона Кеплер рассказывает так: «Восемь месяцев тому передо мной блеснул первый луч света, за три месяца я увидел день и, наконец, за несколько дней удостоился созерцать само лучезарное Солнце». Вслед за этим с пера его срываются дивные слова, до сих пор производящие потрясающее впечатление на читателя и сообщающие ему часть священного экстаза Кеплера: «Я предаюсь своему энтузиазму и не стесняюсь похвалиться перед смертными своим признанием: я похитил золотые сосуды египтян, чтобы создать из них храм моему Богу вдали от пределов Египта. Если вы простите мне это – я порадуюсь, если укорите меня – снесу укор. Но жребий брошен; я пишу свою книгу. Прочтется ли она современниками моими или потомством – мне нет до этого дела – она подождет своего читателя. Разве Господь Бог не ждал шесть тысяч лет созерцателя своего творения?» Свое открытие он выражает следующими словами: «Отношение между периодами обращения каких-нибудь двух планет в точности равно полуторному отношению их средних расстояний, или радиусов их орбит. Период Земли есть 1 год, период Сатурна 30 лет. Возьмем кубический корень из отношения 1 к 30, возведенного в квадрат, – мы получим отношение расстояний этих планет». Вот закон, который, по словам Кеплера, он предсказал 22 года тому назад, когда открыл соотношение небесных тел с пятью Платоновыми телами, и на который намекал самым названием своего первого сочинения – Mysterium cosmographidum.

Но не нужно думать, что пять частей его книги посвящены лишь этому третьему закону; напротив, изложение его со всеми относящимися к нему обстоятельствами занимает немного места. Мировая Гармония представляет, в сущности, нечто вроде астрономического Апокалипсиса и, по установившемуся мнению, не заслуживает вообще внимания ученых, хотя нам кажется, что она просто еще «не дождалась» своего читателя и до сих пор, так как еще не явился гений, родственный с Кеплеровым. Книга эта содержит в себе множество идей, кажущихся нам странными главным образом потому, что они не согласуются с современными позитивными взглядами на вещи, и, может быть, нуждающихся лишь в новой редакции, чтобы обратить на себя внимание. Во всяком случае, Кеплер, всю жизнь свою имевший твердое и непоколебимое убеждение в существовании общего начала, управляющего мировою жизнью, и доказавший справедливость своих воззрений открытием прекрасного третьего закона, не может не считаться глубоко проницательным мыслителем. Поэтому необходимо относиться весьма внимательно и осторожно ко всем его мнениям и хорошо помнить, что мы смотрим на них через призму современных воззрений, без сомнения, очень ошибочных во многих отношениях. Понятно, что когда, например, Кеплер говорит о духах, движущих планеты, то этим он никому не дает права материализировать их, снабжая руками и крыльями. Не надо забывать, что Кеплер прежде всего был поэт, выражавшийся не понятиями, а образами, и что во многих случаях его мысли только этим и отличаются от современных нам воззрений. Мы должны предположить одно из двух, – говорит он в главе 20 Мировой Гармонии: или движущие их (планеты) духи становятся слабее по мере своего удаления от Солнца, или существует один движущий дух, заключенный в центре всех орбит, то есть в Солнце, и действующий на планету сильнее, когда он находится от нее ближе, и слабее – на более далеких расстояниях, вследствие этой отдаленности.

Очевидно, что слово «дух» нисколько не мешает ясности суждений Кеплера и нисколько не хуже очень неглубокого по своему первоначальному смыслу слова «сила», употребляемого нами теперь. Неудивительно поэтому, что царящая в мире чудная гармония понималась Кеплером не в отвлеченном только смысле благоустройства, а звучала в его поэтической душе настоящей музыкой, которую мы могли бы понять не иначе, как совершенно войдя в круг его идей и проникшись его могучим энтузиазмом к дивному устройству мира и пифагорейским благоговением перед числовыми отношениями. В самом деле, разве не удивительно, что «прекрасное» для слуха зависит от строгого численного соотношения, например, между длинами струн, производящих звуки, – соотношения, открытого Пифагором? Но в Кеплере, несомненно, обитала часть души Пифагора, и мудрено ли, что он усматривал числовые соотношения Пифагора в открытом и объясненном им планетном космосе?