И станет солнышко в руках моих огромным солнцем. История женщины, которая поверила в любовь - Саша Зверева
К нам переехала моя старенькая бабушка Зина. Мы ласково называли ее Брокколи из-за кудрявой прически. Она готовила мне кашки и тушила гречку с мясом. Помогала гулять с Васькой, пока я отсыпалась дома. Моя жизнь четко разделилась на «до» и «после».
Я никогда не забуду, как «пружинила» на большом мяче с Василисой, пытаясь ее укачать, а за окном ночь сменяла день или наоборот. Стоило положить дочь в кроватку, она тут же начинала крякать…
Однажды она проплакала пять часов подряд. Я валилась с ног, было ощущение, что мой позвоночник тихо рассыпается. И вот она уснула, я выдыхаю, ме-е-е-едленно шагаю к выходу, и тут… маленькая игрушечная музыкальная овечка с веревочкой, которая жила в кроватке Васи, вдруг решила допеть последнюю ноту. Вася открывает глаза, ор начинается снова. А-а-а-а-а-а-а-а!
Сладить с ней не мог никто! Вася орала на руках у всех. А я тогда не знала тех секретов, которые знаю сейчас. Закончилось это примерно в год с копейками. С тех пор я боюсь маленьких детей. Нет, чужих малышей я, безусловно, тоже люблю, но тискать их и сюсюкать с ними – нет уж, увольте.
Родители Ильи вели себя странно… При друзьях они жутко гордились внучкой. Тем более что мы закаляли Василису с детства, отдали ее на гимнастику, а на ГВ она была почти до трех лет. «Догоняйте!» – самодовольно говорили они своим друзьям, у которых были дети похожего возраста. В то же время они постоянно и совершенно непредсказуемо подвергали меня стрессам.
Я очень сильно переживала, что в их семье было в порядке вещей ставить на стол алкоголь в любое время суток и без повода. Бокальчик вина, виски. Я боялась, что Илья, видя пример родителей, тоже поддержит эту странную «традицию» и начнет пить. Да, по молодости, пока мы переживали самый романтичный период, тоже могли выпить виски с колой. Но с наступлением беременности и ГВ, а особенно после знакомства с «Волшебным ребенком», алкоголь из моей жизни исчез на весь этот период Мне очень хотелось, чтобы из жизни любимого мужчины он ушел тоже.
Выпив во время обеда или ужина, родители Ильи пускались в длинные разговоры о жизни. И я сидела и слушала. Возражать, перебивать, не дослушивать до конца – не рекомендовалось.
Очень часто к ним в гости приезжала двоюродная сестра Ильи. Их семья жила очень скромно, ютились в крошечной служебной квартире мужа-военного. Они с радостью приезжали на хлебосольные застолья и выпивали. Однажды мы собрались за одним столом.
Как обычно, все смотрят в рот главе семьи. Я наблюдаю за происходящим.
Вдруг размякший глава встает и говорит:
– Среди нас тут есть одно слабое звено!
Обводит тяжелым взглядом притихший круг родственников, останавливается на мне. Глазами показывает мне, сидящей с шестимесячной Васькой на коленях, на выход:
– Ваши каникулы в нашем доме окончены!
Дело близилось к ночи. Я собрала вещи, мы с Васей и Ильей сели в машину и уехали. В дороге начали ругаться.
– Почему ты меня не защитил?! Они вышвырнули нас, как обоссавшихся котят!
– Ну как я буду с ними спорить? Они нам квартиру наполовину оплачивают. И потом купить собираются… Ради этого стоит потерпеть.
И я слушалась Илюшу, снова и снова возвращаясь в их дом. Они были так радушны и хлебосольны, кормили меня и внучку, покупали самые свежие ягоды и творожки. Мне не нужно было заботиться ни о каких бытовых делах, пока я гостила в их доме. Это расслабляло. Я, как ласковая собака, доверяла и «подставляла пузико, чтобы почесали». Но после непременно получала ботинком под дых. Удивительная садистская игра.
Мы устраивали прекрасные детские праздники на их идеальном газоне. Я зорко следила, чтобы не топталась травка, не ломались вещи в доме, чтобы бассейн всегда был в порядке после купания – отец Ильи был в этом строг. Мне нравилось готовить новые блюда вместе с Илюшиной мамой.
Но настоящую безопасность и поддержку я ощущала только в доме моих родителей. Что бы ни случилось, они всегда поддерживали нас, корректно беседовали с Ильей, если возникало недопонимание. И плакали, видя, как к нам относятся родственники. Мои мама и папа тоже бывали в гостях у родителей Ильи. Не увидев своими глазами, действительно сложно поверить, что настроение этих людей менялось в одночасье.
Я металась в этой клетке, была зависима от обещанного жилья и лелеяла надежду, что когда-нибудь меня полюбят, поверят, что я не дрянная девка, а заботливая мама, любящая их сына женщина и не претендую ни на чьи блага! Я даже не стала оформлять официальный брак, только чтобы они не боялись, что я себе захапаю их имущество.
Забегая вперед: квартиру все же купили спустя несколько лет. Купили они ее себе, оформив недвижимость, естественно, тоже на себя. Те недолгие годы, что я там прожила, родив второго ребенка, нас постоянно держали в страхе: то назначали плату за проживание, то угрожали выселить. То же самое было с машиной Ильи – они продали джип, оформленный на его имя, и отдали ему машину матери. Боже, какой бред… Мне кажется, я такого даже в книгах не читала.
Не могу посчитать, сколько раз я съезжала с этой квартиры. Туда не прописали ни одного из внуков и даже собственного сына. Мой папа вписывал всех моих детей в его «резиновую» двухкомнатную квартиру в Звездном, где уже числились около десяти человек. Зато единственным собственником квартиры, в которой нам разрешили какое-то время пожить, был отец Ильи. Ни Василиса, ни Макар и по сей день так и не заслужили ни одного квадратного метра даже от родного отца. И вплоть до сегодняшнего дня только я одна остаюсь ответственной за крышу над их головами, развитие и образование, которое они получат, транспорт, на котором будут передвигаться. Все это я уже выплакала, поблагодарила и простила за это. Этот урок мой, я несу полную ответственность и ничего больше не жду.
* * *
Это была многолетняя борьба за то, чтобы меня приняли и полюбили. Между тем я все чаще стала замечать, что от Илюши пахнет алкоголем. Он прятал бутылки в кабинете, где якобы работал, я выгребала из-за батареи крышки из-под пива и пластиковые поддоны от сервелатной нарезки… Я чувствовала
