Две стороны Луны. Космическая гонка времен холодной войны - Алексей Архипович Леонов
Трагедия заставила серьезно пересмотреть нашу космическую программу. Вместо систем на основе кислородной атмосферы в наших космических кораблях стали применять регенерацию кислорода при помощи фильтров – процесс гораздо более безопасный, но с более громоздким оборудованием. Мы знали, что американцы тоже собираются использовать кислородную атмосферу на борту своих аппаратов. В конце концов эта практика унесла жизни троих американских астронавтов, но даже после этого в США не поменяли схему[35].
Советский Союз никак не известил лиц, отвечавших за космическую программу в США, о нашей трагедии. В то время две стороны лишь иногда обменивались некоторыми сведениями – в ходе международных форумов и конгрессов. Двустороннего обмена технической информацией не было. То, случилось с Бондаренко, в любом случае считалось внутренним делом, и мы не хотели, чтобы оно широко обсуждалось. Как и почти любая деталь в нашей космонавтике, его смерть стала тщательно охраняемым секретом.
Глава 3
Красная звезда, белая звезда
1961–1965
Капитан Алексей Леонов
ПЕТРОПАВЛОВСК-КАМЧАТСКИЙ, ПОЛУОСТРОВ КАМЧАТКА.
СОВЕТСКИЙ ДАЛЬНИЙ ВОСТОК
Специально дрессированных собак много раз помещали в капсулы спутников и кораблей-спутников до того, как решили, что можно безопасно отправить в космос человека. Первой была Лайка на «Спутнике-2», затем Стрелка и Белка на «Спутнике-5», Чернушка на «Спутнике-9» и Звездочка на «Спутнике-10»[36]. Всех их запускали на орбиту, чтобы доказать, что живые существа смогут выжить в условиях нулевой силы тяжести.
Часто у инженеров возникали проблемы с тем, чтобы заманить собак в космический аппарат. Первая собака, которая должна была полететь на «Спутнике-9» и которую надрессировали нажимать в полете мордой на кнопки, чтобы получать пищу и воду, вдруг сбежала. Ее следовало быстро заменить, поэтому инженерам пришлось «взять в оборот» бродячую собаку, которую они нашли рядом с космодромом Байконур. А на самом деле вышло, что бродячая Чернушка показала себя лучше, чем некоторые из подготовленных собак. Многие из них плохо себя чувствовали и теряли в полете ориентацию, а Чернушка после возвращения громко гавкала и вела себя так шустро, что помчалась прочь, как только ее освободили из привязи, и техникам пришлось гоняться за ней, чтобы измерить ее сердцебиение и кровяное давление[37].
В последний месяц перед планировавшимся запуском человека в космос провели еще один проверочный полет, который породил массу слухов и спекуляций на Западе. Манекен, прозванный Иван Иванович, запустили на орбиту на таком же точно космическом корабле «Восток», который потом использовали для пилотируемого полета. Во время своего краткого пребывания на орбите манекен запрограммирован был включать магнитофонную запись, голос с которой передавался в эфир. Радиопередачу, странным образом содержавшую, помимо прочего, и рецепт приготовления борща, перехватили западные центры слежения и радиолюбители[38]. Поскольку наше агентство новостей ТАСС не объявляло о полете человека в космос, но слухи о том, что Советы выполнили пилотируемый запуск и на борту что-то пошло не так, стали шириться, как пожар.
Однако 12 апреля 1961 года у Запада не осталось сомнений в успехе другого полета – на сей раз космического корабля «Восток».
За неделю до старта меня отрядили в командировку в Петропавловск-Камчатский, на далекий полуостров Камчатка на Дальнем Востоке нашей страны, где находилась одна из пяти УКВ-станций для управления полетом корабля «Восток». Тогда Центр управления космическими полетами (ЦУП) на базе Командно-измерительного комплекса в крымской Евпатории, сыгравший важнейшую роль в следующих полетах, еще только строился. Поэтому наземная связь и управление во время первого полета обеспечивались с тех радиостанций, над которыми пролетал корабль.
Улетая на Камчатку, я все еще не был уверен, кого именно выберут для полета, и кто в случае его успеха станет первым в истории человеком в космосе. Может, мой близкий друг Юрий Гагарин? Или Герман Титов? И того, и другого выбрали из нашего отряда из шести человек (в котором всех подбирали ростом ниже метра семидесяти), чтобы пройти подготовку к полету. Внутреннее пространство кабины «Востока» отличалось такой теснотой, что туда не поместился бы человек выше, например я. Обоих летчиков послали на космодром Байконур, и лишь за несколько часов до старта одному из них должны были сообщить, кому именно предстоит войти в историю.
Мне четко приказали не выходить на связь с космическим кораблем, если так не прикажет центральное командование операцией в Москве. Связь тогда еще была очень простой и примитивной. Чтобы поддерживать радиоконтакт, применяли ультракороткие волны и передачу голосом на открытом канале, которую могли перехватить и на Западе. Прилагались все усилия, чтобы технические подробности предстоящего полета оставались тайной. Мы не знали, что президента Кеннеди накануне известили о предстоящем советском полете, хотя теперь понимаю, что, если бы американцы не узнали тогда о наших планах, это стало бы серьезным провалом для их разведки.
И даже когда «Восток» успешно стартовал, нам не сказали, кто на борту. Я знал, что должно пройти примерно 15 минут до того, как корабль войдет в область досягаемости наших передатчиков, и даже после этого радиоконтакт с ним мы сможем поддерживать очень недолго. Но еще перед тем, как это случилось, на телевизионном мониторе, установленном на нашей станции, стали появляться искаженные помехами зернистые изображения. Качество оставляло желать лучшего, но я смог узнать человека в кабине «Востока». Черты лица едва проглядывали, но по знакомой манере движений я понял, что это Юра. Меня окатило волной гордости. Ведь мы с ним близко подружились. Через пару минут донесся его голос, произносящий мой радиопозывной.
– Заря-три, Заря-три, что можете сообщить о полете? – спросил Юрий.
По соображениям секретности он не мог по открытому каналу произнести слово «орбита».
Радиооператор, рядом с которым я сидел, не сразу сообразил, что пальцем зажимает клавишу передачи, когда повернулся, чтобы спросить меня:
– Командир, что ему сказать?
– Передайте ему, что полет проходит нормально, – ответил я.
Юрий услышал мой голос.
– Понял вас. Привет Блондину! – вставил он реплику, помянув прозвище, прилипшее ко мне из-за светло-русых волос, которые, впрочем, я уже успел порядком растерять.
Когда сеанс радиосвязи закончился, я забеспокоился, что нечаянно нарушил приказ не выходить на связь с кораблем без предварительного разрешения. Но вскоре, когда на радиостанции раздался стук телетайпа, страх меня отпустил. В ленте отметили, что я «вовремя проявил инициативу».
Через 1 час и 48 минут после старта пришло известие, что Юрий катапультировался из спускаемого аппарата «Восток» и успешно приземлился на парашюте недалеко от реки Волги в Саратовской области. Я выполнил задание. Мне пришел телекс с указанием немедленно возвращаться
