Исповедь жены военного строителя - Гаянэ Павловна Абаджан
В наших лесах, там где мы жили, набрать ведро грибов было плевым делом, к тому же там росло море опят. Я помню, как однажды вышла из подъезда в лес, до которого было сто метров, и возле подъезда стояли и разговаривали какие то люди. Потом возвращаюсь с полным ведром грибочков-опят, а эти граждане так ещё и стоят.
Еще мы собирали малину, которая была хоть и дикая, но очень крупная. Наверное, причина была как обычно в таком хорошем удобрении как повышенный радиоактивный фон.
Однажды я проехалась на электричке чуть дальше Икши -до города Дмитрова. Это городок из "Золотого кольца". Рассказ Сереги про Владимир полностью подтвердился: в центре был кремль, вокруг – ничего интересного. Но мне вполне понравилось на один раз съездить. Сколько на один раз надо? Я полазила по центру и вернулась. Фотки нащелкала, но больше, конечно, я туда не ездила.
Мои родители, услышав, что мы переехали в другой городок, тут же приехали проверять, где мы теперь живем.
Когда я поехала встречать родителей со станции Икша, мне выдали комбатвский УАЗ с горячим грузинским парнем – водителем Зазой. И едем мы на бешеной скорости по трассе, периодически Заза останавливался, открывал капот и вдумчиво куда- то заглядывал. Когда по встречке попадались другие УАЗики, то они останавливались и подходили к Зазе, это было их армейско – грузинское братство наяву. Они тут все друг друга знали в округе. Короче, мчимся мы и вдруг грохот и темнота: с размаху открылся передний капот, на и без того потресканном лобовом стекле добавилось трещин. Я моментально обхватив руками лицо ушла с перепугу куда-то вниз.
Моя мать, приехав в гости, увидела на столе торт «Птичье молоко», решила что он покупной. Я этим очень гордилась.
Серега, который всегда на все мои «прибей/привинти» привычно отвечал что пришлет солдата, очень разобиделся на моего отца, который все поприбивал и попривинчивал. А тут еще и ключ попросили временно дать. Потому что они по месту ходили туда- сюда, а Серёга в это время что-то строил в районе аэропорта Шереметьево, и приезжал только вечером. Ему действительно физически не нужен был этот ключ, но оказывается, он был необходим ментально.
Мать собиралась помогать по хозяйству, и Серёга попросил постирать его бушлат. Ему ответили тягучим невнятным звуком. Он прытко сказал что сейчас нам поможет и засунул этот бушлат в ванну и залил водой. Пришлось как-то постирать. Иногда он был смешным. В общем мои родители погостили недельку и уехали.
Мы по случаю получения жилья, плюс отсутствие встроенного стенного шкафа купили себе одежный шкаф на три створки дверей без антресоли. Мы, конечно, хотели с антресолью, но такие были только для льготных ветеранов. Это же был Советский Союз – всё в дефиците. Так у нас появился еще и полированный шкаф.
Вот я пытаюсь вспомнить гарнизонный городок, тот что за стеной, и он мне не вспоминается. Очевидно, что я там бывала только пару раз. Магазинчик у нас был свой и вполне приличный, а Серёга постоянно работал в Шереметьево и по трассе всё что нужно покупал.
За то нашу часть я чем дальше, тем больше вспоминаю. У нас за забором рос могучий старинный дуб, который засох от того что на него все ссали. Как сказали наши женщины: "Там солдатам делали команду "Вольно!"
Еще у нас разразилась эпидемия дизентерии. Солдат целыми группами отправляли в госпиталь, но потом достаточно быстро возвращали. Наш пропагандист ходил специально смотреть на их дерьмо и сказал, что такое впечатление, будто хозяйственного мыла поели. Откуда он разбирался, что есть такая уловка – симуляция, чтоб попасть в лазарет и не ходить на работу? А что можно противопоставить?
*****
Серёга оказывается испытывал эстетское удовольствие от приятных запахов, о чем я узнала увидев как он обильно поливает моим французским дезиком свой бушлат, весь покрытый масляными пятнами от ремонта грузовиков. Я стала прятать свой дезик и он для этой цели сам себе стал покупать духи Шахерезада. И это было полный пипец: запах этих вонючих духов на фоне вони промасленного бушлата. Хорошо, что всё это находилось на входе на вешалке.
О работе – меня перевели работать старшим нормировщиком нашего батальона. Раньше я была типа нормировщиком отдельной роты. И у меня стало два рабочих места: одно в бухгалтерии штаба, второе в конторе автобазы. Вы сами понимаете, что когда одни думают что ты пошел в штаб, а другие – что ты на автобазе, то можно спокойно и поспать. Но я бы не сказала, что там кто-то сильно следил за дисциплиной. Всё было по домашнему.
В Каменке я познакомилась с одним человеком, который оказывается оказал огромное влияние на мою жизнь – это был Серёгин ровесник, тоже лейтенант, который присутствовал на том нашем телефонном разговоре, когда Сергей спрашивал можно ли ему приехать в Луганск.
Как мы помним, он тогда никак не мог дозвониться. Так вот, Серёга пытался бросить это занятие, переживал, а этот его друг стоял рядом и заставлял продолжать звонить. В общем часа за два они справились.
Этот парень был милый, хороший и несчастный. Он был коренной чернобылец. Его мама так и осталась жить дома – в деревне. А у него начались странные непонятные проблемы со здоровьем: начал расти из кобчика хвост. Это было и больно и унизительно. Он как раз собирался по здоровью увольняться из армии и ехать жить домой к маме. Оказывается, очень многие люди так никогда и не уехали из Зоны отчуждения, продолжив свою жизнь там навсегда, их еще называли «самосёлами», хоть это была их исконная родина и сельский родной быт в родных деревянных домах и с привычным образом жизни.
До меня наконец дошёл ноябрьский за 1987 год выпуск журнала "Юность" с повестью Юрия Полякова «Сто дней до приказа…». Раньше я этот журнал даже выписывала, и в магазине "Букинист" возле дома пересмотрела и скупила тьму старых номеров. Мне нравились там публикации стихов Вознесенского, Ахмадулиной, Евтушенко… В прозу я как-то в этом журнале не вдавалась.
Эту повесть в стране прочитали все: и те кто был в армии, и те кто "пропетлял" мимо, и матери будущих солдат. В лексикон прочно вошло слово "дедовщина". Я стала спрашивать наших штабных солдат про это. Они не хотели даже разговаривать на эту тему. Писарь Ербулат сказал что били,
