Записки изыскателя - Николай Иванович Кутузов
Наледи — это одно из явлений Крайнего Севера, вернее районов с наличием вечной мерзлоты. Явление это вызвано в основном климатическими условиями. Летом в тайге земля оттаивает на некоторую глубину. Этот оттаявший слой, называемый «деятельным», с наступлением зимы начинает снова замерзать сверху. Между двумя мерзлыми слоями — замерзающим и нижним — вечной мерзлотой — накапливается вода. При постепенном сближении этих пластов вода между ними начинает испытывать гидростатическое давление, достигающее значительных размеров.
Найдя слабое место в замерзающем «деятельном» слое, например корень, ветку или просто трещину, вода прорывается на поверхность, иногда даже высоким фонтаном. По мере истечения воды давление ослабевает, и ее вытекает все меньшее количество. Вылившаяся на поверхность вода постепенно замерзает. С течением времени этот процесс повторяется снова, и так несколько раз за зиму. Поэтому наросты льда достигают иногда нескольких метров толщины, и их здесь называют «тарынами».
Описанные наледи относятся к так называемым грунтовым. Но есть наледи и речные. Аналогичное явление происходит на реках, если вода в них промерзает до дна. В жгучие морозы можно встретить участки реки, окутанные клубами пара, с еще не замерзшей водой на поверхности льда. Речные наледи опасны. Ступив на них, легко можно провалиться под лед.
Перед появлением наледи лед на реке под напором воды вспучивается огромным холмом, который вскоре с сильным звуком, напоминающим пушечный выстрел, лопается, и из трещин начинает течь вода, разливаясь по поверхности льда.
По мере повторения таких процессов толща льда на реке все нарастает, вода все больше и больше растекается, наконец выходит из берегов, и постепенно лед заполняет всю долину от сопки до сопки.
Такие участки долин становятся совершенно непроходимыми даже в самые сильные морозы. Окутанные паром наледи, как немая стража, запирают долину на долгое время. Особенно активно действуют они в конце зимы или ранней весной, то есть тогда, когда слои мерзлоты близки к соединению.
Все эти явления нам надо было изучить и учитывать при составлении проекта дороги.
По окончании рабочего дня все собирались в одном месте для подведения итогов и получения нового задания. После этого обыкновенно уже не расходились и коротали длинные темные вечера вместе, сидя у «огонька».
Занимать свой досуг в то время могли мы немногим и принимали героические усилия, чтобы не скучать и избежать праздности, столь опасной в нашем положении.
Небольшое количество книг было прочитано и перечитано, а шахматы и шашки не могли бесконечно поглощать наше свободное время. Поэтому мы придумывали себе дополнительные занятия: организовали учебу, общие читки, а в выходные дни ходили на охоту или проводили лыжные соревнования. Но все же вечера у «огонька» чаще всего проходили в горячих спорах и беседах, когда в порядке анализа прошлых изысканий разбирали проделанную работу, успехи и промахи отдельных работников.
Это было очень полезно, так как некоторые товарищи еще не совсем понимали, что жизнь и работа в наших суровых условиях требовала прежде всего напряжения физических и нравственных сил, проявления чувства товарищества, что только коллектив, причем крепкий, спаянный коллектив, мог решить те задачи, которые стояли перед нами.
Введенная еще в тайге коллегиальность при решении особо важных вопросов полностью одобрялась моими товарищами. И пока у нас не было ни одного случая нарушения заведенной довольно строгой дисциплины.
Так, днем за работой, а вечерами в немудреных развлечениях, в беседах и спорах у «огонька» проходили наши дни на зимовке, в одиноко стоящем, занесенном снегом поселке, на многие километры окруженном молчаливой тайгой. Часто над ним полыхали зарницы северного сияния, и тогда, несмотря на сильный мороз, мы выходили из помещений и подолгу любовались этим таинственным явлением. Начиналось оно обычно с того, что над горизонтом загоралось красное зарево, как от далекого и большого пожара, затем зарево становилось все ярче и ярче, и освещенная им тайга принимала какой-то зловещий вид. Разгоревшись особенно ярко, зарево вдруг потухало, и плотный, как бы ощутимый мрак разливался вокруг.
Через несколько секунд над вершинами сопок опять появлялся уже синеватый мерцающий свет, и из-за их силуэтов, как лучи прожекторов, поднимались и неслись по небу сказочные сполохи всех цветов радуги.
Длинные и узкие лучи, как гигантские щупальца, извивались и переплетались между собою и вдруг, застыв на месте, медленно гасли. Мрак начинал густеть. Но вот снова рассеивался, теперь уже широкими, плавно идущими снизу волнами света, которые, обгоняя друг друга, чудесными радугами охватывали весь небосвод. Волны исчезали, и небо покрывалось как бы рябью с яркими бликами. Казалось, что кто-то горстями бросает разноцветный светящийся бисер, и он, переливаясь и сверкая, вспыхивая и угасая, рассыпается над нами.
Сказочное и незабываемое зрелище!
Мы впервые переживали здешнюю зиму, и для нас все было ново: и метровый снег, и длинные ночи, и северное сияние, и страшные, небывалые морозы, достигающие шестидесяти градусов, которые переносились сравнительно легко. Это, конечно, здесь, в поселке, когда на улице находишься пять-десять минут, чтобы перебежать из дому в столовую и обратно. Но для путников этот мороз был страшен. При сборе в дорогу приходилось надевать так много одежды, что человек превращался в огромный узел мехов и шкур и почти утрачивал возможность двигаться.
Одним из особенно популярных занятий для нас была охота. Охотились преимущественно на белых полярных куропаток. Зимой они живут огромными стаями до ста и более штук. Выследив такую еще не пуганную стаю, можно в течение двух-трех часов добыть до тридцати-сорока штук. Бывали случаи, что, не сходя с места, подстреливали до двадцати пяти куропаток.
Находились такие стаи обычно в поймах рек, куда птицы прилетают на кормежку. Здесь, в зарослях тальника, куропатки бродят целый день в поисках пищи. Насытившись, они тут же под кустами отдыхают или же взлетают на ближайшие деревья, на которых кажутся розовато-белыми хлопьями снега. Белое оперение хорошо маскирует куропаток, и на снегу они становятся малозаметными. Их выдают только черные, как бусинки, глаза и ярко-красные брови.
В одно морозное утро пошел и я на охоту. Недалеко от поселка дичи встречалось уже мало, и за ней приходилось идти довольно далеко.
Привязав к поясу охотничьи лыжи, я углубился в тайгу. Мне хотелось по накатанной дороге отойти на несколько километров от поселка, а потом, став на лыжи, тайгой возвращаться домой и по пути пострелять дичь.
