Рабочий-большевик в подполье - Александр Карпович Петров
Начали мы постепенно создавать специальную рабочую библиотеку, рабочую кассу, подыскивать постоянные квартиры для рабочих массовок и кружков. В этом нам помогали некоторые товарищи, которые предоставляли в наше распоряжение временно свои квартиры, сами, однако, не принимая никакого участия в организации. Мы использовали для этой цели также школы, библиотеку общества трезвости.
В то время учительницы и другая интеллигенция еще глубоко симпатизировали рабочему движению, с которым им было пока по пути под гнетом глухой реакции против проклятого самодержавия.
8
Первый кружок рабочих Шестакова — Фишера — Романова в продолжение 1898 года превратился в постоянно действующий коллектив на заводе Ульсена. Я завел связи на заводах Макарова, Амосова, Кыркалова, переходя с одного завода на другой и работая на каждом по два-три месяца. Благодаря тому, что подпольная работа велась искусно, умело и конспиративно, этот год всем работающим в подполье обошелся весьма дешево. Еще ничего не зная реального, жандармы и губернатор ополчились на Романова и на некоторое время выслали его в один из уездов Архангельской губернии. Почему-то сделали обыск и у меня, несмотря на то что я уже жил на квартире не с Романовым, а с рабочим Н. Меркуловым; хотя ничего не нашли, но департамент полиции прибавил мне два года ссылки. Произвели обыск еще в нескольких местах, но крупного дела состряпать не удалось.
С 1 февраля 1899 года я поступил в управление работ по улучшению архангельского порта машинистом. В это время я крепко связался с техником Пешковым, около которого образовался второй социал-демократический кружок, постепенно втянувший в себя ряд товарищей. Этот кружок также находился под влиянием работавших там ссыльных — Кишкина, Богатырева и др. Он также крепко вросся в большие предприятия портовых работ; как и первый кружок завода Ульсена, он превратился в постоянно действующий коллектив.
В этот год мы праздновали маевку на лодках, и почему-то в управление порта поступило секретное предписание из министерства торговли и промышленности уволить политических ссыльных, работающих в порту. Меня уволили на другой день после 1 Мая, выдав, однако, аттестат о моей работе, который находится у меня на руках до сего времени. Теперь все нити работы находились в моих руках, и мне не было нужды непосредственно находиться на заводе, а чтобы сколько-нибудь отвлечь от себя внимание «недремлющего ока», я поступил в Мурманское пароходство масленщиком на пароход «Ксения», крейсирующий между Архангельском и городом Вардэ. Я имел затаенную мысль обследовать эту дорогу, чтобы этим путем из Вардэ получать нелегальную литературу в Архангельск.
Осенью этого года мне удалось поступить конторщиком, чтобы еще основательнее замести следы. В это время я женился на Снежинке, снял удобную в конспиративном отношении квартиру и представителей кружков стал принимать у себя непосредственно на квартире.
В это время я завел связь с местным гарнизоном в лице Г. Тихонова, который составил военный кружок. Тихонов же имел связи с приказчиками, где удалось организовать кружок, из которого в скором времени выделились Ласкин и Кожевников, перешедшие на подпольную работу среди рабочих. Таким образом, создалось четыре основных кружка.
В начале 1900 года удалось связаться с заводом Шольца в Маймаксе через Н. Кувакина (впоследствии крупного местного работника), с заводом Удельного ведомства, откуда был представителем рабочий Морозов; также с железнодорожными мастерскими Исакогорки, где работал слесарь Евграфов. Однако широко раскинувшаяся работа не обходилась без крупных инцидентов. Морозов, столкнувшись на романической почве с рабочим Кустовым — активным представителем с завода Суркова, донес на него в жандармское управление, и у Кустова делали обыск, но ничего не нашли. Пришлось Морозова удалить из организации.
С 1901 года начинают правильно функционировать кружки на заводе Шольца в Маймаксе, Кыркалова, Удела, Исакогорке.
К этому времени организовался женский кружок во главе с О. Ушаковой.
Атмосфера г. Архангельска в смысле надзора начала сгущаться, и более видные из рабочих стали разъезжаться из Архангельска по разным городам России. Весной 1901 года снова уехал Шестаков, забрав с собой нескольких рабочих-активистов, затем Кустов — на юг России, и некоторые другие — в Питер.
После их отъезда наступило некоторое затишье, и я снова поступил на завод Стюарт, где работал два года, до начала 1903 года. В это время сконструировался рабочий комитет в новом составе: в него вошли местный интеллигент И. П. Лазарев, уже принимавший участие в московском рабочем движении, я и рабочий В. Кувакин, младший брат Н. Кувакина, работавший на одном из лесопильных заводов в Маймаксе.
Правильно функционирующие кружки собирались почти каждое воскресенье: женский кружок — в школе, рабочие кружки — в некоторых квартирах, летом в саду, на лодках и т. д. Всего было тогда до пятнадцати кружков.
Собирались по 10—12 человек и представители от кружков и от отдельных заводов, предприятий, кустарных мастерских, иногда до 50 человек.
Лишь только кто-нибудь из активистов замечал, что за ним начинают следить, ему быстро помогали немедленно выехать из Архангельска в другой город.
В кружках обыкновенно начинали занятия с «Коммунистического манифеста», который основательно изучали. На делегатских собраниях выступал И. П. Лазарев. Он знакомил рабочих с историей рабочего движения в России и за границей, а также с основами марксизма. Много раз мы отговаривали Лазарева от выступлений, а просили найти кого-либо другого для этих занятий, но в Архангельске не находилось охотников ни из местной марксистской интеллигенции, ни из ссыльных. Таким образом, в продолжение двух лет он сам принимал непосредственное участие в пропагандировании рабочих...
Мы устроили «щит» — кооперативную лавку в Соломбале, под прикрытием которой удобнее было иметь общее с Соломбалой — центральным рабочим кварталом. Кооператив этот находился в наших руках. Мы позаботились, чтобы он был центром культурно-просветительной работы: открыли в нем книжное отделение с подбором книг исключительно по рабочему вопросу и беллетристикой революционного содержания. Тут каждый более или менее сознательный рабочий покупал хорошие книжки. Притаившись в кооперативе, мы ждали, что в случае, если что-либо дойдет до жандармов или губернатора, первый предостерегающий «удар» будет по кооперативу, тем более что основано кооперативное общество было такими громкими именами, как ссыльный Кейзер, работавший в то время на лесопильном заводе Кыркалова, и др.
Даже в правление общества потребителей в Соломбале, находящееся в Соломбале при кооперативной лавке, я ходил не обычным порядком, чтобы еще более законспирировать свои истинные цели. Я брал себе на руки только что появившуюся на свет дочку, изображая старательную няньку, присаживался с девочкой где-либо на лавочке у ворот, проходил улицу,
