Александр Карцев - Шелковый путь. Записки военного разведчика
Старшина привозит с водовозкой почту. Газеты «Красная Звезда», «Правда», «Комсомольская правда». Письма. Мне их еще получать рано. Я прекрасно это понимаю. Разумом. Но в душе надеюсь на чудо.
И чудо происходит. Оно всегда происходит, когда на него надеешься. Нужно только надеяться очень сильно.
Я получаю первое письмо. От Лильки Кабановой. Точнее, теперь от Курсковой. Лилька вышла замуж. И какая она теперь Лилька! Лилия Павловна.
Здравствуй, Сережа!
Оказывается, ты в солнечном Афганистане не теряешь времени зря. Наверное, домой уже приедешь в полосатом халате и чалме…
Значит, в кишлаках „большого начальника“ принимают сердечно? Это хорошо. Сережа, чем же тебе доверили командовать – ротой, батальоном? Помнишь, „остались позади стремительные марши, учебные атаки позади…“. Теперь действительно все так. А ведь раньше, пару лет назад, я не могла даже предположить, что курсант С. Карпов, в отличие от многих, готовится не к учебным боям…
Отправила поздравительную открытку с днем рождения тебе домой. Получилось неловко. Я понимаю, в службе заранее сложно что-то определить. Сегодня приказ, завтра – новый район действий. Но если надо, так надо. Верно?
Ты подарил мне „Подснежник“. Спасибо! Мне тоже захотелось сделать тебе что-нибудь приятное. Почитай повнимательнее нашу газету.
Теперь делюсь своими новостями. Недавно меня приняли в Союз журналистов СССР. Для меня это очень большое событие. Вступление в Союз в 20 лет – случай почти исключительный. Пришлось много работать, заниматься. В общем, чего расписывать. Так и должно быть, если в жизни есть цель. А мне бы хотелось стать хорошим журналистом.
Что тебе еще рассказать? В Подмосковье осень. Мы уже начинаем мечтать о тепле, ласковом солнышке, первых цветах.
До свидания!
Лиля«Отправила поздравительную открытку с днем рождения…»
А ведь сегодня же день моего рождения! Просто удивительно, что получил это письмо именно на день рождения. Письма из Афганистана идут до Москвы больше недели. Свой новый адрес я сообщил друзьям совсем недавно. И их поздравления придут не раньше, чем на следующей неделе. Письма от родителей придут еще позже. Они не знают, что я в Афганистане.
Маленькая хитрость. Я оставил пачку конвертов с домашним адресом в Ашхабаде у Сергея Андреева, своего однокурсника. Он мой почтовый ящик. Письма домой пишу на его адрес. Он перекладывает их в новый конверт и отправляет дальше. По почтовым штемпелям и обратному адресу я все еще нахожусь в Ашхабаде. Ну а содержание писем соответствующее. Одна проблема – письма идут значительно дольше.
В конверте аккуратно сложена газета. На последней странице – «Подснежник» С. Карпова.
До крови руки ледоруб натер,Но, перевал преодолев, мы сноваКарабкались вперед. И крохотный костерНас согревал на каменистых тропах.И вновь рассвет сменял ночную тьму.Звеня ручьями, пел ледник под нами.И в этот миг увидел на снегуЯ маленькое чудо под ногами.Среди застывшей тишиныТам, где рассветы в небо рвутся,Подснежник вылез из землиИ нежно солнцу улыбнулся.В своей наивности смешнойОн легкомысленно и милоЗабыл опасность холодов,Забыл метели злую силу.Зима еще грозит бедой,Но он уже капелью дышит.Но он уже живет веснойИ первых жаворонков слышит.Вдруг стало легче на душе,И я стоял, завороженный.На этой сказочной земле,Где чудеса еще возможны…А путь наш дальше уходил,Он был нелегким и суровым.Но каждый в сердце уносилМинутной этой встречи грезы.
Приятно было увидеть свои строчки в газете. Я чувствовал себя великим поэтом. Ровно пятнадцать минут. До тех пор, пока не пришел Нигмат Хашимов.
– Товарищ старший лейтенант, разрешите обратиться?..
Мои строительные увлечения не прошли даром – мой заместитель заболел какой-то странной экзотической болезнью. Болезнь называлась «трудоголизм». Одним из ее проявлений была необъяснимая тяга к трудовым подвигам. Это можно было ожидать. После наших первых строительных успехов Нигмат решил замахнуться на невозможное. Он задумал решить проблему с туалетом. Безумец! Есть проблемы, которые решить не может даже Бог. Что уж тут говорить о возможностях какого-то командира заставы.
Проблема с туалетом действительно стояла на заставе довольно остро. В скальном грунте практически невозможно было делать большие ямы. Ни вручную, ни взрывным способом.
С этим вопросом и обратился ко мне сержант Хашимов. Он почему-то возомнил, что я знаю все на свете. О способах решения проблем, связанных с канализацией. Такой кайф обломал! Ведь до того, как стать сантехником, я был поэтом. Целых пятнадцать минут!
Как хорошо, когда люди в тебя верят. В таком случае ты иногда делаешь вещи, о которых в любых других условиях не мог бы даже и мечтать. Я и не мечтал произвести на Нигмата впечатление эрудита. Знающего ответы на все вопросы.
Но ответ пришел сам собой. Вспомнилось босоногое детство. Когда родители каждое лето отправляли меня в ссылку в деревню. В эти годы в школе нам рассказывали о декабристах и царских репрессиях по отношению к ним. О женах декабристов, добровольно поехавших за мужьями в ссылку. Я не чувствовал себя женой декабриста. Готовой добровольно оставить в городе своих друзей. И когда меня на целый месяц отправляли в деревню без суда и следствия, это казалось ужасным беззаконием.
Из этих времен о деревне осталось два воспоминания. О том, как болела в первые дни голова от этого противного кислорода. И о ласточках, которые строили свои гнезда под крышей дома. И как опасно было сидеть под этими гнездами.
Мы занялись плагиатом. Все в этой жизни было изобретено уже до нас. Ласточками. С противоположной от кишлаков стороны мы укрепили на скале несколько бревен. На них закрепили аккуратную постройку. Настелили пол с характерными отверстиями. Глубина выгребной ямы была равна высоте горы Тотахан. 1641 метр.
Если бы вы были воробьем, вы бы поняли моих бойцов. Вы – большой воробей, парящий под облаками. А внизу под вами – маленькие-маленькие люди. Вы тоже представляете, как приятно чувствовать себя птицей? Гадить с высоты птичьего полета! Если еще представить, что на головы моджахедов, вы поймете, какой восторг у моих бойцов вызвало появление такого объекта на заставе. На протяжении многих месяцев он будет пользоваться повышенным интересом личного состава заставы. До самого вывода наших войск.
