В садах Эпикура - Алексей Леонидович Кац
Гришков, Шелике и я уезжали из Фрунзе хорошим сентябрьским вечером. На площади перед вокзалом собрались многочисленные провожавшие: преподаватели института, знакомые, студенты. Все говорили сразу, давали советы. Петр Иванович Харакоз рекомендовал мне заняться гимнастикой йогов. Мусин был искренне расстроен. Студенты принесли водку. Пришло время расставаться. Меня попросили произнести речь, я не сумел и сказал какую-то чушь. Потом выпили, обнялись. Хатмулла Мусин плакал. Сжималось у меня сердце: правильно ли решил? Все ли продумал? Казалось, что все сделали верно. Поезд тронулся. Гришков, Шелике и я разместились в купе и заговорили о чем-то совсем будничном. Впрочем, кажется, Иван Григорьевич заметил: «Ну вот, кончился еще один этап в жизни». Он был прав. Мы ехали в Ош с большими надеждами и честными намерениями. Конечно, мы построили Исторический факультет заочного института, оказали немалое влияние на всю работу этого учреждения. Результаты наших трудов разрушены. Но теперь мы едем на новые места, и задачи еще более крупные: большой институт, стационарный факультет, и очень хотелось жить в хороших квартирах. Я надеялся на две комнаты. Гришков и Шелике не хотели слушать ни о чем, кроме трех комнат. Поезд стучал колесами. Я рисовал в уме картины замдиректорской деятельности. Честолюбием меня судьба не обделила. Но ведь это не так уж плохо.
Какой же итог фрунзенскому периоду жизни? Преуменьшить его невозможно: я сумел почти полностью опубликовать диссертацию, стал доцентом, написал книгу «Древний Рим», набрался опыта административной работы. Выяснилось, что я умею срабатываться с разными людьми. Вот лежит печатная продукция: «Методические указания и контрольные задания для студентов – заочников географического факультета». М. Х. Ганкин надписал: «Дорогому Алексею К. от Ганкина». В 1957 году вышла его лекция «Египет», и ее он подарил: «Дорогому Алексею Леонидовичу». Преподаватель Истории КПСС Н. П. Нехамкин опубликовал в 1958, 1959 гг. свои две лекции. Дал мне с надписью: «А. Л. Кац. На память о совместной работе в КГЗПИ». Один из преподавателей Заочного Пединститута Е. И. Кацура выпустил работу «Борьба КПСС за создание основ национальной государственности Киргизского народа». Я читал рукопись, кое-что редактировал. Кацура тоже подписал свою книгу: «А. Л. Кац. В знак искреннего уважения и признательности автора». Ленивый малый Скляр под большим нажимом Гришкова и меня написал хорошую брошюру «Возникновение феодальных отношений у восточных славян. Образование Древнерусского государства». В беседах со мной уточнил некоторые особенности развития классовых отношений у народов, миновавших рабовладение. В дарственной надписи констатировал: «А. Л. Кацу от обокравшего его грешника. Да здравствует плагиат». В 1959 году А. Э. Измайлов защитил докторскую диссертацию. В подаренном мне реферате писал: «Дорогому другу Алексею Леонидовичу – в знак глубокого уважения». Шло время, а товарищи помнили. В 1962 году Х. Мусин опубликовал книгу «Профсоюзы Советского Киргизстана». Прислал мне ее в Ош: «Алексею Леонидовичу Кацу – товарищу по перу в знак глубокого уважения и памяти». Шура Эсенгараева, начавшая работу над диссертацией, еще работая в КГЗПИ, защитила ее в 1965 году. Не забыла прислать мне в Ош реферат: «Дорогому Алексею Леонидовичу Кац от автора». Леня Шейман дарил свои превосходные работы. Вот одна из них – «Пушкин и Киргизы», вышедшая в 1963 г. И он надписал: «Дорогим Леше и Жене с искренним новогодним приветом от автора». И я тоже дарил друзьям и коллегам свои работы. Все это – плоды труда фрунзенского периода жизни. С. Умурзаков написал мне к 1 мая 1966 г. письмо. В нем идет речь обо мне, Гришкове, Шелике: «Люблю вас, дорогие друзья, видимо, у нас что-то было общего, что-то нас объединяло и связывает поныне». Он прав. Была большая и честная работа, мы с ней справлялись.
20.1.1972–19.2.1972 г.
Часть шестая. Конец
I
Мы ехали до Кара-Су почти двое суток. Поезд прибыл где-то около 11 утра на замызганную, раскаленную солнцем станцию. Мы вышли из поезда и огляделись: было пусто, грязно, уныло. Предстояло добираться до Оша, т. е., проделать несколько десятков километров. Мы не знали, на чем ехать, то ли на автобусе, то ли на такси, то ли нанять упряжку с ишаком. С тяжелыми чемоданами потащились по железнодорожной насыпи. К нашему удивлению, на встречу к нам устремились несколько человек, представились: заместитель директора Института по учебной и научной работе Ферран Назибович Заитов, заведующий Кафедрой Иностранных языков Василий Тимофеевич Ковальчук, главный бухгалтер Вадим Григорьевич Нуруллин. Любезно пригласили нас в полуторку: другой машины в институте не было. Мы удивились: откуда вы узнали о нашем приезде? Заитов – невысокий, полнеющий, лысеющий, застенчивый человек – молча протянул телеграмму: «Едут три кандидата наук. Обеспечьте встречу. Тургунов». Мы переглянулись: такой резвости ума от нашего министра мы не ожидали. Значит позаботился. Вот он, человечный стиль работы, вводимый Н. С. Хрущевым! (Радость была преждевременной. Как выяснилось потом, телеграмму дал Ю. Л. Луканцевер. Он рассуждал так: нужно, чтобы их встретили. Толкнуть на такой подвиг может только министр. Министр безусловно послал бы телеграмму, если бы догадался. Дойдя до такого вывода, Луканцевер, проводив нас во Фрунзе, отправился на телеграф и сделал то, что следовало бы сделать министру. Незаменимых людей нет!)
Мы ехали по пыльной дороге Кара-Су – Ош. Ковальчук сказал, что в Оше трудно с квартирами. Мы ответили: «Квартиры нам дадут!» Ошане воскликнули дружно: «Этого не может быть!» Мы не менее дружно утвердили: «Еще как будет». Бухгалтер Нуруллин улыбался скептической улыбкой Мефистофеля, хотя сам и не подозревал, на кого он похож.
Пыльная дорога бежала вдоль хлопковых полей и коротко подрезанных тутовых деревьев. Вдали показалась знаменитая Сулейманка, и мы въехали в пределы города, овеянного славой многих веков. (Местные историки типа Касымова и Айдашева выяснили все: когда был основан Ош. Куда и откуда проходили здесь караваны, как ценили живительный воздух реки Ак-Буры знаменитые ханы. Более того. Археолог – неудачник Чайлытко обнаружил в Оше следы нижнего палеолита. Неизвестно доподлинно только одно: когда, как и зачем образовалась Ошская партийная организация. Над этой проблемой бьется до сих пор исследователь В. С. Зимогляд, но пока безуспешно!)
Нас поместили в гостиницу, где не нашлось отдельной комнаты для женщин. Влияние ислама давало о себе знать не только тем, что по ошским улицам ходили женщины в черных чадрах, а главный антимагометчик Петраш только развертывал свою бурную пропагандистскую деятельность. Нас троих поместили в
