Ирвинг Стоун - Страсти ума, или Жизнь Фрейда

Зигмунд пожал руку Штейнера, глубоко тронутый щедрым жестом.

Когда Шандор Ференци впервые вошел в кабинет, Зигмунд сказал сам себе: «Что за шарик этот человек!» Ференци был низкого роста – всего полтора метра, – круглоголовый и круглолицый, с выпуклым животом и оттопыренным задом. Скорее слабый мускулатурой, он был весь в движении, в разговоре он выкладывался физически, эмоционально и духовно. Он бывал попеременно то уродливым, то привлекательным.

Тридцатичетырехлетний Шандор Ференци был пятым ребенком в семье, где насчитывалось одиннадцать мальчиков и девочек. Его отец владел процветающей книжной лавкой и библиотекой в городе Миклош в ста километрах от Будапешта. Глава семьи издавал также оппозиционную газету, за что австрийцы отправили его на короткий срок в тюрьму в наказание за чрезмерный венгерский патриотизм. С книжной лавкой было связано объединение деятелей искусств, выступавшее в роли посредника, подбиравшего по просьбе городских властей музыкантов и других исполнителей, благодаря чему семья Ференци имела обширные связи с деятелями культуры. В какой–то мере неудачник, Шандор рано понял, что надо обратить на себя внимание. Вместо того чтобы идти напролом, он старался завоевать любовь старших и одновременно защищал младших. Книжная лавка играла такую же роль в воспитании, как семья. Шандор рос, поглощая книги, поступавшие в лавку. Подобно Отто Ранку, Альфреду Адлеру и другим молодым людям – членам кружка Зигмунда, он был ненасытным читателем. Получив аттестат зрелости в гимназии Миклоша, он выбрал Венскую медицинскую школу, получил в 1896 году медицинскую степень с удовлетворительной оценкой, поскольку в годы учебы тратил излишне много времени на сентиментальную поэзию и посещение дневных концертов. Он отслужил год в армии и в канун нового столетия вернулся в Будапешт, мечтая заняться неврологией.

В Будапеште он работал в муниципальной больнице, в женских палатах скорой помощи, где было немало покушавшихся на самоубийство. Другая его обязанность состояла в обследовании будапештских проституток на предмет гонореи и сифилиса. Он снял номер в отеле «Руаяль», а свободное время и вечера проводил в соседнем кафе, постоянном месте встреч артистов, писателей и музыкантов. Ференци подружился с издателями медицинских журналов, начал составлять обзоры медицинских книг и статей, а затем отчеты на темы, в которых, по его словам, соприкасались медицина и психиатрия.

– Сразу же должен признаться в моем откровенном идиотизме, господин профессор. Редактор медицинского журнала дал мне ваше «Толкование сновидений» для обзора. Я прочитал около тридцати страниц и решил, что это скучный материал. Затем я вернул книгу, сказав, что не хочу терять время на обзор. Такова была моя точка зрения, пока несколькими годами позже, прочитав хвалебный отзыв Карла Юнга, я не купил эту книгу. Этот день стал поворотным в моей жизни. – Он широко развел руками. – Дело, господин профессор, во вводной главе! Там на сотне страниц вы приводите высказывания других психологов, никогда не слыхавших о подсознании, и только ради того, чтобы доказать ошибочность их представлений. Не будь это преступлением, я обошел бы все книжные лавки и собственными руками вырвал бы эту главу!

Зигмунд рассмеялся и заметил про себя, что следовало бы рассказать Марте, насколько она была права, предлагая сократить эту главу.

– Такова уж моя судьба, Ференци, быть в науке точным. Но первое издание распродано. Сейчас я просматриваю текст для второго. Я получил сотни писем от врачей и неспециалистов, подтверждающих справедливость тезисов моей книги. Некоторые из них войдут в расширенный вариант.

Ференци наслаждался холостяцкой жизнью, посещая в компании друзей небольшие будапештские рестораны, смаковал токайское, слушал цыганскую музыку. Он занял пост главного невролога в Елизаветинском доме для бедных и к 1905 году приобрел достаточную известность, чтобы получить назначение на должность эксперта–психиатра при королевском суде.

Стремясь добиться всеобщей любви, Ференци проявлял внимание и привязанность ко всем окружающим: официантам, клеркам, торговцам, правительственным служащим, связанным с судами и больницами. К тому времени, когда он появился у Зигмунда Фрейда, его уже знали как «будапештского врача». Всех врачей называли «господин доктор», а Ференци – просто доктором, что тогда казалось невероятным. Он обладал двумя выдающимися способностями: умением побудить людей рассказать о себе и интуитивной мудростью добраться до сути их проблем. Он слыл компанейским человеком, и чувствовалось, что эта его особенность была результатом воспитания в большой семье, где было много детей.

В 1906 году Ференци узнал об опытах Карла Юнга в Цюрихе, о методе словесной ассоциации и работах, указывавших на то, что эмоциональная реакция поддается измерению с помощью хронометра.

– Во время моих экспериментов с хронометром, – шутил он, – в Будапеште никто не чувствовал себя в безопасности, даже гардеробщики.

Ференци написал Зигмунду заблаговременно, за две недели, спрашивая разрешения на встречу в Вене:

«Не только потому, что я жажду встретиться с вами, господин профессор, и уже год изучаю ваши работы, но и по той причине, что надеюсь получить полезную и поучительную помощь от этой встречи… У меня есть намерение представить ваши открытия медицинской аудитории, которая отчасти несведуща, а отчасти неверно информирована…»

За час беседы Зигмунд обнаружил, что Ференци тщательно проработал книги и его творческий ум пошел дальше в теории, опробованной на пациентах и подтвердившей правоту суждений Фрейда.

Это была любовь с первого взгляда. Ференци был на семнадцать лет моложе, как раз в таком возрасте, который позволял Зигмунду думать о нем как о любящем сыне, шедшем по стопам отца и постепенно снимающем бремя с плеч старшего. Они углубились в обсуждение предстоящих лекций Ференци, задуманных с целью представить психоанализ медицинскому миру Венгрии. Зигмунд понял, что Ференци уже обдумал всю лекцию, решив начать с основных идей «Трех очерков к введению в теорию сексуальности». Ференци просил Зигмунда рассказать ему о методах лечения, примененных к дюжине последних пациентов, раскрыв прекрасную работу ума, связанную со свободной ассоциацией; широкие и остроумные ресурсы сдерживания в подсознании; значение отказа пациентов признать находящееся в подсознании вроде эдипова комплекса; ценность переноса, когда врач становится для пациента тем, кого он любил или с кем у него были в прошлом трения, давая возможность проследовать назад, к глубинам памяти.

Зигмунд обнаружил, что Ференци удивительно быстро схватывает суть дела.