Дэвид Годман - Воспоминания о Рамане Махарши. Встречи, приводящие к трансформации

Однажды, когда Бхагаван выходил из холла, чтобы идти обедать, кто-то обратился к нему с вопросом: «Определяется ли каста человека его происхождением или его характером?»

Бхагаван резко обернулся к нему и ответил: «Раз вы задаете такие вопросы, у вас есть для этого какой-то мотив. Вы хотите разжечь ссору, чтобы доставить людям неприятности. Вы считаете, что своими вопросами можете исправить этот мир. Кто вы такой, чтобы вторгаться в мир? В первую очередь следите за собой. Вы знаете себя? Вы знаете, чего вы хотите на самом деле? Как вы можете знать, что нужно миру, если вы в слепоте своей не видите даже свои собственные истинные цели? Сначала приведите в порядок себя».

Поскольку в ашрам приходили самые разные люди, обычно не живущие вместе, у которых очень сильно различаются представления о необходимых формальностях, сопровождающих прием пищи, Бхагавану часто приходилось вмешиваться в споры, то и дело возникающие на почве таких разногласий. Примерно в 1931 г., когда британское правительство заключило соглашение с Махатмой Ганди, были освобождены многие политические заключенные из числа деятелей Конгресса. Когда брата Вишванатхи Свами выпустили из тюрьмы, он приехал в ашрам. Хотя он был брахманом, он сел обедать с небрахманами[98]. Управляющий ашрама Чиннасвами возражал против этого, так как брахман не может принимать пищу с не-браманами – это противоречит правилам ашрама, и добавил, что если посетитель хочет нарушать правила, пусть нарушает их где-нибудь в другом месте.

Конгрессмен возразил ему: «Я несколько лет принимал пищу с людьми всех каст, и теперь я уже не могу считаться брахманом».

Он категорически отказался сидеть с брахманами. Спор продолжался какое-то время, пока в столовую не вошел Бхагаван.

Когда ему сказали, о чем спор, он сказал Чиннасвами: «Этот человек отказывается быть брахманом. Зачем ты заставляешь его сидеть с брахманами?»

Затем он повернулся к конгрессмену: «Ты тоже неправ. Эти люди думают, что они небрахманы, а ты так не думаешь. Почему ты навязываешь им свое мнение? Я единственный человек здесь, который не считает себя ни брахманом, ни небрахманом. Поэтому иди сюда и сиди рядом со мной».

Обедающие рассаживались таким образом, что брахманы сидели в южной части холла за занавесом, а небрахманы – в северной. Бхагаван сидел лицом на запад, чтобы видеть и брахманов, и небрахманов. Когда Бхагаван пригласил конгрессмена сесть рядом с собой, тот смутился и сел с брахманами.

Хотя обычно Бхагаван уважал ограничения и обычаи посетителей, связанные с приемом пищи – разумеется, если они были вегетарианцами, – иногда он ставил людей в ситуации, в которых им приходилось выбирать: соблюсти свои формальности или взять его прасад.

В день новолуния из города в ашрам пришли несколько крайне ортодоксальных брахманов. Они хотели сначала выразить свое почтение Бхагавану, а затем совершить омовение и вернуться в город для участия в тарпанам – церемонии почитания предков, проводимой в новолуние. Поскольку ашрам был расположен между несколькими местами погребения, это место считалось оскверняющим. После посещения такого места требовалось омовение. Также из-за ограничений, предписанных для новолуния, церемонии тарпанам и близости мест погребения, им нельзя было принимать пищу в ашраме. Бхагаван поприветствовал всех и пригласил их позавтракать с ним. Как они могли отказаться? Они пошли в столовую и сели там. Им подали кофе и уппуму – блюдо из пшеницы, которое готовится со специями и жареными овощами. После завтрака Бхагаван рассказывал про то, как полезен и питателен лук. Кто-то заметил, что лук придает специфический запах любой пище.

«Вовсе нет, – сказал Бхагаван. – Если пожарить его в касторовом масле, он полностью теряет запах. Вы почувствовали запах лука в уппуме? Неужели мне не удалось устранить его?»

Бедные брахманы, никогда не касавшиеся лука и чеснока, были потрясены[99]. От серьезных проблем, связанных с их кастой, их спасло только то, что они делали всё это по просьбе Бхагавана!

Мне вспомнился еще один пример, даже более экстремальный, чем предыдущий. Однажды один преданный принес Бхагавану дорогую халву. Сладости разложили на большом подносе и поставили перед Бхагаваном на земле. Пришла собака и дотронулась до сладостей носом. Один из обитателей ашрама рассердился и попытался прогнать ее.

Бхагаван встал и закричал на этого преданного: «Отойди! Какое ты имеешь право прогонять эту собаку? На каких основаниях ты не даешь собаке есть? Разве эта твоя халва?»

Он разрезал халву на кусочки, съел немного сам и остальное раздал своими руками. Все присутствовавшие вынуждены были съесть ее как прасад, независимо от того, хотели они этого или нет.

Но Бхагаван не всегда был таким настойчивым. Мой младший брат однажды пришел в ашрам. У него не было привычки пить чай или кофе, и когда ему их предлагали, он обычно отказывался. Когда раздавали кофе, он попросил, чтобы ему его не давали. Ему сказали, что он должен выпить его, поскольку вся пища, подающаяся в ашраме, – прасад Бхагавана, и от нее нельзя отказываться.

Мой брат пошел прямиком к Бхагавану и сказал: «Мне говорят, что кофе – ваш прасад. Я не привык пить кофе, он мне не нравится».

Бхагаван ответил: «Я никогда не прошу кофе. Нравится мне или нет, меня заставляют его пить – они говорят, что это мой прасад, а потом пьют его в свое удовольствие. Мало того, они заставляют и других пить кофе, утверждая, что, отказываясь от него, кто-либо отказывается от моего прасада».

Эта история напомнила мне еще один случай с кофе. Один из преданных обиделся на администрацию ашрама. Он громко заявил, что в ашраме практикуется дискриминация по отношению к гостям.

Он сказал, что по отношению к нему не проявляют такого же гостеприимства, как к другим. Он пришел жаловаться Бхагавану, захватив с собой свою чашку кофе. После этого кружку подали и Бхагавану.

Этот человек воскликнул: «Видите? Даже Бхагавану дают особый кофе! Посмотрите на мой, какой он жидкий!»

Бхагаван ничего не сказал – просто взял чашку этого человека, а вместо нее дал ему свою кружку. Недовольный отпил из нее. Это оказался горький отвар трав, собранных в джунглях! Только Бхагавану хватало смелости пить его. Больше никто не мог вынести этот вкус. Бедняга оказался в нелегком положении, поскольку сам попросил этот напиток и получил его из рук Бхагавана. Для него как индуиста это был прасад, священное подношение. Никогда в его жизни прасад не был таким горьким!