Дэвид Годман - Воспоминания о Рамане Махарши. Встречи, приводящие к трансформации

Все расхохотались над тем, какая чаша миновала Бхагавана.

Я никогда не обсуждал с Бхагаваном философские вопросы, вообще не задавал никаких вопросов. Но когда другие докучали ему своими сомнениями, он с бесконечным терпением давал им объяснения, и я слушал очень внимательно. Как ни странно, несмотря на то что у меня с ним был контакт на эмоциональном уровне, я не мог петь в его присутствии. Как я ни пытался, из моего горла не выходило ни звука. Это было странно, потому что в других обстоятельствах я пел очень хорошо. Другие люди пели перед ним, и не только искусные музыканты – люди, никогда не учившиеся петь, в его присутствии вдруг начинали петь. И только я сидел перед ним, как глухонемой.

Однажды Мадхава Свами пел на тамильском языке. На середине песни он вдруг остановился и спросил: «Почему Кришнаяя не поет?»

«Продолжай петь. Не беспокойся о Кришнаяе», – строго сказал Бхагаван.

После этого Мадхава Свами не мог петь и все время сбивался. Как Бхагаван умел подавлять спесь своих учеников!

Были и другие вещи, которые я совершенно не мог делать в присутствии Бхагавана. Я носил воду для ашрама, собирал цветы и помогал везде, где было нужно, но когда рядом был Бхагаван, у меня всё валилось из рук. Кроме того, Бхагаван никогда не позволял мне работать с ним. Однажды, когда он резал овощи, я попросил у него разрешения помочь. Три раза я брал нож, и три раза он говорил мне, чтобы я положил его.

Когда я стал настаивать, он сказал: «Ты режешь овощи дома?»

«Нет, дома мне не нужно делать это».

«А разве здесь ты не дома?»

Для меня Бхагаван всегда был великим человеком, он был мне как отец. Я полностью ему доверял. Он наставлял меня, а я следовал за ним. Я знал, что я в надежных. У меня не было забот. Я просто любил его всем своим существом, и моя жизнь проходила рядом с ним – мы ели в одном помещении, спали в одном холле, разговаривали и шутили, и всё это время я был крепко привязан к нему его огромной любовью и вниманием. Я чувствовал, что день и ночь он думает обо мне, держит меня под своим крылом, знает обо мне всё и своим искренним интересом ко мне делает меня духовно выше. Я говорю это без гордости, потому что ко всем остальным он относился так же. Все чувствовали свою особую, необъяснимую связь с Бхагаваном. Все мы чувствовали себя особенными. Бхагаван любил нас всех, но каждого по-своему, и в его безмерной любви к нам мы открывали для себя свою истинную суть.

С ним я был как ребенок с матерью – абсолютно защищенным, абсолютно счастливым. Всегда, когда мне было тяжело, я обращался к нему. И он легко решал мои проблемы. Даже когда я был далеко от него, мне достаточно было произнести «Рамана», чтобы увидеть его во сне и почувствовать его руку, его помощь, рассеивающую все мои тревоги и заботы – как внутри меня, так и вовне.

Однажды я сказал ему: «Бхагаван, раньше, каждый раз, когда я думал о вас, ваш образ появлялся у меня перед глазами. Но сейчас этого не происходит. Что мне делать?»

Бхагаван посоветовал мне: «Ты можешь вспомнить мое имя и повторять его. Имя выше образа. Но со временем даже имя исчезнет. До этого момента повторяй имя».

Сколько внимания я получал, когда приезжал повидаться с ним! Он спрашивал меня, где я приготовил себе постель, что положил себе под голову в качестве подушки. Мы использовали вместо подушек деревянные колоды – они помогали сохранять прохладу в душные летние ночи. Однажды ночью я проснулся и вскочил без видимой причины. Похоже, он не спал, поскольку я сразу же услышал его успокаивающий голос: «Ничего страшного, можешь спать». Я почувствовал себя маленьким мальчиком, которого успокаивает отец.

В ночь полнолуния несколько преданных планировали совершать круговой обход горы – это путь примерно в тринадцать километров. Девараджа Мудальяр попросил меня пойти с ними, но я сказал, что не могу идти из-за астмы. Перед выходом они собрались вокруг Бхагавана. Среди них был д-р Кришнамурти, который страдал от астмы больше, чем я.

«Если он может идти, почему я не могу?» – подумал я и попросил у Бхагавана разрешения пойти с ними.

Девараджа воскликнул с удивлением: «Ты же сказал, что не сможешь пойти!»

«Я увидел, что д-р Кришнамурти идет с вами, и передумал».

«Когда вы собираетесь вернуться?» – спросил Бхагаван.

«Примерно через три часа».

«Идите медленно. Даже если вы вернетесь в два часа ночи, это неважно. Если пойдете не спеша, никто не устанет. Идя спокойно и медленно, вы даже сможете без напряжения подняться на вершину».

Мы пошли молча по дороге, освещенной луной, и вернулись в два часа, как и сказал Бхагаван. Когда мы появились перед ним, он спросил: «Как там Кришнаяя? Он не слишком устал?»

В его голосе слышались любовь и забота. Мне никогда не заслужить такого. Его любовь была незаслуженной, необусловленной.

Был еще один случай, когда я непрерывно чувствовал его заботу и внимание. В ашрам приехала одна ортодоксальная верующая женщина из Неллора. Она ожидала, что я буду там и всё для нее организую, но не написала мне заранее. Не желая иметь с ней дела и нервничая из-за этого, я поехал к друзьям в Колар [97]. Я никому не сказал о своем отъезде, кроме Бхагавана. Когда она приехала, никто не мог сказать ей, куда я пропал.

Она спросила Бхагавана: «Где Кришнаяя?»

«Там», – ответил Бхагаван, указывая на то место, где я обычно сидел.

Она посмотрела туда в недоумении и снова спросила: «Где?»

«Как, неужели вы не видите? Там».

Она чуть не упала в обморок, когда ей сказали, что я куда-то уехал.

Бхагаван вдруг вспомнил, куда я поехал, и сказал: «Он уехал в Колар».

Что означали его слова: «Он там, разве вы не видите?» Может быть, я, ехавший в поезде, оставался для него преданным, по-прежнему сидящим у его ног? А может быть, он своим божественным видением следил за мной, пока я был в пути?

Не всегда Бхагаван был столь добрым и заботливым. При случае он мог без промедления выказать гнев. Однажды вечером, когда в холле были всего пара человек, Мадхава Свами массировал Бхагавану ноги. Один человек из Какинады попросил у Бхагавана разрешения тоже помассировать ему ноги. Бхагаван не ответил.

Этот человек повторил свою просьбу, добавив: «Дома я каждый день молюсь Бхагавану, а сейчас у меня есть возможность послужить ему».

Внезапно Бхагаван ответил с гневом: «У вас есть возможность служить мне дома. Зачем вы пришли сюда?»

Мужчина так испугался, что не мог продолжать разговор. Таким образом Бхагаван учил нас не выставлять напоказ свою преданность.

Если приходили агрессивные посетители, Бхагаван часто молчал и полностью игнорировал всё, что они говорили, но иногда демонстрировал гнев людям, чьи мотивы для визита были сомнительны.