Андрей Жариков - Крушение Кантокуэна

Спуск на Центральную Маньчжурскую равнину оказался более коварным, чем подъем на перевал. Хлынул ливневый дождь. На крутых участках танки и колесные машины спускались на тросах. Медленно и небезопасно. Рядом глубокие расщелины. Малейшая оплошность - и нет танка.

Преодолев Хинганский хребет сквозь горные теснины, советские войска широким фронтом растекались по Маньчжурской равнине. Однако погода не позволяла наращивать темпы наступления.

Высохшая земля размокла, как сухарь в воде. Колонны автомашин с горючим и боеприпасами безнадежно отстали. Танкисты испытывали острую нужду в топливе. Колонны растянулись на многие километры. Одна надежда на авиацию. На подвижных командных пунктах танкистов постоянно находились оперативные группы авиаторов 12-й воздушной армии маршала авиации С. А. Худякова. Они не только нацеливали бомбовые удары по японским гарнизонам и узлам сопротивления, но и обеспечивали танковую армию горючим и боеприпасами.

Используя успех танкистов Забайкальского фронта, общевойсковые армии наступали быстрыми темпами, охватывая с юга всю группировку японских войск в Маньчжурии. Подобного окружения миллионной группировки вражеских войск в истории войн еще не было.

Положение японских войск оказалось незавидным: средства телефонной и радиосвязи выведены из строя, авиация парализована, транспортное сообщение нарушено... Командование самураев было лишено возможности маневрировать резервами и оказать столь желаемое сопротивление на перевалах через Большой Хинган да и на подготовленных оборонительных рубежах. Ответные действия японских гарнизонов были слабыми и неорганизованными. Враг, бросая все имеющиеся боевые части и резервы, пытался, но уже не мог задержать продвижение советских войск.

Наступление 1-го Дальневосточного фронта маршала К. А. Мерецкова развивалось также успешно. Войска 1-й Краснознаменной армии генерала А. П. Белобородова и 5-й армии генерала Н. И. Крылова, проломив на широком фронте полосу пограничных укреплений противника, преодолевая обширные болота, озера, тайгу, сопки, спешили выйти в район Чанчуня, чтобы соединиться с ударной группировкой Забайкальского фронта и тем самым, как и намечалось, взять в кольцо Квантунскую армию.

Под ливневым дождем, сокрушив мощные долговременные сооружения японцев, войска 2-го Дальневосточного фронта генерала М. А. Пуркаева вместе с пограничниками и моряками форсировали реку Уссури и Сунгари, также успешно продвигались вперед, рассекая группировки врага ударами с севера.

По западным отрогам и долинам, сбивая внезапными лихими атаками вражеские заслоны, быстро продвигалась на юго-восток военно-механизированная группа советско-монгольских войск. Советский конник и монгольский цирик мчались рядом на своих горячих боевых скакунах с обнаженными клинками, наводя на врага ужас...

Быстро вошли в солдатский разговор слова: цирик (солдат) и батор (богатырь).

- Привет, цирик-богатырь! - говорил русский солдат.

- Сайн байну, солдат-батор! - отвечал монгольский воин.

В пустынных и горных районах после изнурительных жарких дней не прекращались дожди. Дороги и степи превратились в непролазное месиво. Даже на едва заметных подъемах машины буксовали, сползали вниз. Всюду застрявшие грузовики, артиллерийские тягачи и даже танки.

Обступив со всех сторон застрявшую машину, солдаты сталкивали ее в сторону, чтобы не попала под танк. Дороги в горах стали опасными. Того и гляди, сорвешься с крутизны на каменные гряды или в ревущий дождевой поток. А это - конец. Шансов выбраться живым нет.

Еще совсем недавно вода, мелодично булькая во фляге, была спасением и солдат берег каждую каплю, а теперь одно желание - избавиться от воды. Хотя бы на час выглянуло солнышко, чтобы отогреться и просушить одежду...

Когда вытаскивали застрявший грузовик, ефрейтор Колобов потерял в грязи левый сапог. Да что там сапог, едва сам не оказался под гусеницами. Залез в кузов грузовика в одном сапоге...

- Эй, водитель! - крикнул Колобов на полном серьезе, перевалившись через борт. - Одолжи левый сапог... Зачем тебе сапоги в кабине?

В ответ из кабины - хохот. Колобов - ротный балагур. Не поймешь, когда он шутит, а когда говорит всерьез. Что ни скажет, все смешно получается, а сам при этом не улыбнется.

- Что ни говорите, братцы, а на танке лучше, - вмешался в разговор сержант Котин. - Подогревает, и не приходится подталкивать. А тут неизвестно, кто на ком едет: мы на машине или она на солдатах.

- Кому как, - возразил Колобов, - а я чуть не испекся на танке. Только и думал, как бы во сне не свалиться.

- А как же мы без тебя жить будем? - послышался голос повара. - Кому котелок завещаешь?

- Не беспокойтесь, братцы, - не унимался Колобов. - Меня если и сам черт проглотит, я выход найду. Я что хочу сказать: на танке трудно. Сидеть неудобно. А здесь все же кузов, брезент над головой, и ветерком продувает, и не боишься, что свалишься, как старый дед с печки.

И опять хохот. Без таких весельчаков в роте скучно было бы. Но на этот раз Колобова сдерживала тряска. Машина на ухабах подпрыгивала, и ефрейтор, не дотягиваясь до лямок под тентом, чтобы держаться, плюхался на колени сидевших солдат.

Позади скалистые вершины гор, поросшие кустарником сопки, побелевшие солончаковые долины и необъятная степь. Вдали сливаются с небом синеватые хребты, справа показались хлебные поля.

У Колобова заныло в груди. Он вспомнил свою родную Рязанщину. Там в августе самая жаркая погода в поле. И на огороде дел много. В это время созревают огурцы, помидоры. Он ощутил на губах привкус кваса из ржаных отрубей с душистыми огурцами и укропом. Что может сравниться в жару с домашней окрошкой и кусочком вяленой рыбы? А до чего вкусный хлеб выпекает его жена...

Трем автомашинам с солдатами удалось опередить танки, и под вечер, когда опять задождило, они выскочили на шоссе. Вдали виднелись подернутые беловатой дымкой крыши. Еще через пять - десять минут открылись небольшие неуклюжие шалаши. "Неужели в них живут люди?" - подумал Колобов, хотел что-то сказать, но из шалашей ударили пулеметы.

Котин и Колобов первые выскочили из кузова и, отбежав от дороги метров на десять, прижались к липкой земле и открыли огонь из ручного пулемета.

Еще не все солдаты покинули грузовик, как вражеский снаряд угодил в радиатор подошедшего командирского грузовика. Взметнулся белый пар. Капитан, сидевший в кабине, был убит, водитель - ранен.

Котин заметил еще одну вспышку орудийного выстрела. Полоснул из пулемета. Неожиданно "шалаши" оголились, и обнажились вражеские танки. Их было десять. Они быстро приближались к грузовикам, а за ними шла пехота.