Владимир Шигин - Герои Черного моря

Из рапорта командира парохода «Великий князь Константин» капитан-лейтенанта Макарова главному командиру Черноморского флота и портов: «Окончив выгрузку провианта и фуража в Сочи, потребовавшую почти двухнедельного крейсерства у кавказского берега, я, согласно инструкции вашего превосходительства, отправился к неприятельскому берегу, для нанесения возможного вреда неприятелю.

На этот раз, я предполагал употребить в дело мины Уайтхеда, только что приспособленные, по вашему приказанию, для спуска с катеров вверенного мне парохода.

Вечером 15-го декабря при заходе солнца я подошел к Поти, где узнал, что в юго-восточном углу Черного моря замечено до шести судов, из них два в тот же день бомбардировали укрепление св. Николая, два видимо были у Цихидзире и два должны были быть в Батуме. Суда, стоящие у Цихидзире, по показанию людей кабулетского отряда, остаются там на целую ночь. Хотя нападение на них легче, чем на суда, стоящие в Батуме, но я предпочел этот последний порт, где вернее мог рассчитывать найти турецкие суда.

В 7 часов вечера с вверенным мне пароходом снялся с якоря и пошел к Батуму. Погода чрезвычайно благоприятствовала для атаки: дувший в течение дня свежий SO стих и зыбь совершенно улеглась, а небо было покрыто облаками. Зная хорошо как переменчивы здесь погоды в зимнее время, я решился подойти к Батуму, как можно ближе, для того чтобы катера легче могли найти рейд.

В 9 1/2 часов в расстоянии одной мили от Батумского мыса, я остановил машину и спустил катера: «Чесма» с миной Уайтхеда (командир лейтенант Зацаренный, волонтер минный офицер поповки «Вице-адмирал Попов», мичман Залесский); «Синоп», также с миной Уайтхеда (командир лейтенант Щешинский, волонтер гардемарин Твердомедов и вольный механик Красноштанов); «Сухум-Кале» (командир мичман Нельсон-Гирст, волонтер штурман Максимович) и «Наварин» (командир мичман Вишневецкий, волонтер дворянин Беликов).

В 3/4 10-го катера отвалили от борта. Ночь была так темна и тени от гор так изменяли расстояние до берега, что нужна была большая опытность в ночных вылазках, начальствующего отрядом катеров, лейтенанта Зацаренного, чтобы найти Батумский рейд. Приходилось иногда идти очень близко к берегу, так что слышны были разговоры и перекликивания часовых.

Только после полуночи катера вошли на Батумский рейд и, обогнув мыс, внезапно увидели в очень близком расстоянии черную полосу, обозначавшую судно; подойдя ближе, лейтенант Зацаренный хорошо различил большой трехмачтовый броненосец, по-видимому, «Махмудие», флагманский в этой эскадре и другой фрегат меньшего размера. Избрав для нападения «Махмудие», лейтенант Зацаренный подошел к фрегату и, не торопясь, прицелился на трубу броненосца и спустил самодвижущуюся мину. Яркая фосфорическая полоса показала совершенно прямое направление мины, которая в пять, шесть секунд прошла расстояние между катером и броненосцем и взорвалась как раз под трубой его. Взрыв был очень глухой, и столб воды поднялся приблизительно на 1/2 вышины борта броненосца.

Вот подробности первого боевого взрыва мины Уайтхеда, результаты которого определят ту роль, какую предстоит играть этим минам в будущих морских сражениях. На броненосце послышались крики отчаяния, и с берега открыт был ружейный огонь. Взрыв первой мины произошел в 12 часов 28 минут пополуночи по судовым часам.

Вслед за катером «Чесма» подошел лейтенант Щешинский на катере «Синоп». Этот бравый и хладнокровный офицер, действуя под выстрелами неприятеля, направил свою мину на грот-мачту броненосца и пустил ее. Мина пошла также прямо к цели, не уклоняясь в сторону. Взрыв казался еще более глухим и вызвал на броненосце новые сильные вопли отчаяния.

Затем катера соединившись, вышли из-под ружейного огня, который прекратился в 12 ч. 40 мин. пополуночи. Во время атаки неприятелем было сделано только два пушечных выстрела: один с береговых батарей, другой, кажется, с броненосца. По-видимому, турки не стреляли из орудий боясь попасть в своих. Все четыре катера, бывшие под огнем, благодаря Бога, остались целы, убитых и раненых нет.

Заметив сигналы с катеров, я пошел к ним на встречу полным ходом. Катера приняли меня за турецкое судно, входящее на рейд и уже приготовились к атаке, но окликнутые своевременно часовыми они убрали свои мины и были тотчас же подняты. Другие два катера, увидя пароход, и, приняв его также за неприятельский, направились к берегу. До пяти часов я их искал, но напрасно.

В пять часов утра, находясь близ берега, заметил к S-юйду от форта Святого Николая огни, вероятно того судна, которое было видно с рассветом с Потийского маяка.

Не желая сталкиваться с турецкими судами, перед рассветом, я пошел в море. Я был совершенно уверен, что не отысканные мною катера, благополучно придут, потому что погода, видимо, установилась очень хорошая, что же касается до машин, то в их исправности я всегда уверен, потому что механик Красноштанов, наблюдающий за этими машинами, исправляет их всегда ранее, чем они успеют повредиться. К заходу солнца следующего дня, принял катера и направился в Севастополь, куда и прибыл утром 18-го декабря благополучно.

Я ставлю себе в приятную обязанность высказать чувства глубокой благодарности нашим учителям по части мин Уайтхеда, лейтенанту Рончевскому, подпоручику Максимову, которые научили нас обращаться с этим сложным орудием войны. Приписывая же удачное действие мин Уайтхеда, спущенных посредством катерных приспособлений, главным образом вниманию, хладнокровию и распорядительности лейтенантов Зацаренного и Щешинского, я в тоже время, осмеливаюсь донести, что горячее участие к этому делу старшего офицера лейтенанта Давыдова и механиков: Павловского и Красноштанова, много содействовали устранению тех недостатков, которые так присущи новому делу. Я очень счастлив, что ваше превосходительство назначили ко мне лейтенанта Щешинского и разрешили волонтером мичмана Залесского, оба оказались отличными минерами.

Главное же внимание вашего превосходительства, покорнейше прошу обратить на начальствовавшего отрядом катеров, лейтенанта Зацаренного, бравость и энергия которого решительно выше всяких похвал. Рапорт его при этом представляю».

Вскоре в Севастополе стало известно, что потопленный Зацаренным пароход именовался «Интибахом». Победу праздновали в лучших севастопольских ресторациях.

Вскоре капитан-лейтенант Макаров уже знакомился с ордером на постановку мин в Босфоре. В то время русские войска, перевалив Балканы, начали свой стремительный марш к Стамбулу. Когда до турецкой столицы оставалось всего несколько верст, султан поспешил заключить перемирие. Война за свободу болгарского народа была завершена.