Юрий Сушко - Я убил Степана Бандеру

Выполнив заказ, официант удалился, из глубины зала посматривая на посетителей: вдруг господа ещё что-либо пожелают?.. Мужчины дружелюбно разговаривали между собой. Потом любитель пива протянул своему собеседнику небольшую плоскую коробку (конфеты, понял кельнер), откланялся и быстро удалился.

Покинув «Атланту», этот человек заглянул в ближайший магазин, в котором торговали мужской одеждой, купил светлый плащ и шляпу в тон, а потом направился куда-то в центр, видимо по своим делам. Вскоре, минут через десять – пятнадцать, из ресторана вышел и давешний посетитель, придерживая под мышкой подаренную коробку. Он свернул в переулок и ненадолго остановился перед кинотеатром «Люмьер», привлечённый яркой афишей. В этот момент раздался сильный короткий хлопок, напоминающий звук лопнувшей шины, и над тротуаром взметнулся огромный клуб дыма, мгновенно покрывший всё вокруг.

– Справа и слева я видел летящие руки и ноги, – рассказывал случайный свидетель происшедшего господин де Йонг. – Чьё-то окровавленное человеческое тело шмякнулось передо мной на тротуар. Тут же раздается звон разбитого стекла. Спасаясь от осколков, я выбежал на проезжую часть дороги…

На место взрыва примчались полицейские, пожарные машины и кареты скорой помощи. Двое изувеченных прохожих и тело убитого сразу были отправлены в госпиталь. Позже среди вещей пострадавшего полицейские обнаружили залитую кровью визитку гостя отеля «Централь» и чехословацкий паспорт на имя Йозефа Новака, директора какой-то торговой фирмы.

Но уже на следующий день удалось выяснить подлинное имя погибшего – Евген Коновалец. Как оказалось, к коммерции этот господин не имел ни малейшего отношения, зато был хорошо известен в политических кругах как лидер тайной организации украинских националистов.

Провод ОУН откликнулся воззванием к землякам, в котором Коновалец именовался не иначе, как Вождём. Руководство призвало всех украинцев «быть готовыми к новым сражениям»: «Пусть бой ваш завершится победой, а победа будет честью!»

Взрыв в Роттердаме для Организации имел далекоидущие последствия. Взрывчатка, заложенная в коробку шоколадных конфет, стала детонатором бомбы, расколовшей оуновское движение изнутри на два враждующих лагеря. Пока одни терялись в догадках, кто именно убил Коновальца, другие (более прагматичные) вели торги у гроба: кому же теперь руководить обезглавленной Организацией.

Поначалу доморощенные оуновские дознаватели цепко взяли «польский след», будучи уверены, что мстительные ляхи так и не простили украинцам гибель генерала Перацкого. Однако спустя некоторое время дотошные следователи голландской полиции выяснили, что последним из тех, с кем перед своей гибелью общался Евген Коновалец, был странный пассажир советского судна «Шилка», который и вручил вождю конфеты, начинённые взрывчатым веществом. Нашлись и свидетели, и улики. Теперь ОУН во весь голос уже трубила о злодеях большевиках, обвинив в гибели Вождя «кровавую руку Кремля» [10] .

Распри, разгоревшиеся внутри ОУН в борьбе за «престол», пытались закамуфлировать под естественный, неизбежный процесс смены кадров. Пробный камень в пока ещё тихое, но мутное «болото», в котором в ожидании грядущих перемен барахтались лидеры Организации, бросил ближайший соратник Коновальца, его референт, интриган Ярослав Барановский. Узкому кругу лиц, который с каждым днём становился всё шире, он доверительно сообщал о том, что незадолго до своей кончины Проводник якобы передал ему «устное завещание», назвав своим наследником в случае непредвиденных обстоятельств полковника Андрея Мельника.

Андрей Мельник

Авторитета Мельника и его вклада в националистическое движение никто не оспаривал. Однако многих смущало, что после четырёхлетней «отсидки» в польской тюрьме свояк и кровный побратим Коновальца демонстративно отошёл от активной политической деятельности, словно приняв схиму. В последние годы Мельник, уединившись в поместье духовника ОУН Андрея Шептицкого, тихо-спокойно работал лесником. Тем не менее именно Андрею Мельнику было поручено исполнять обязанности головы Провода. Именно так: исполнять обязанности, ибо все нити руководства Организацией фактически удерживал в своих руках «серый кардинал» Ярослав Барановский. Хотя Бандера, конечно, тоже рассматривался как возможная кандидатура на должность Проводника. Но… Он по-прежнему сидит в Бересте.

…Утром 13 сентября 1939 года привычный, десятилетиями сложившийся распорядок дня в Берестской тюрьме был нарушен… тишиной. Ни грозного бряцания ключников, ни чавканья замков в открывающихся-закрывающихся металлических дверях камер, ни отрывистых команд охранников: «На выход! Руки за спину! Лицом к стене!..» – мёртвая тишина. Зэкам стало страшно.

Но потом даже сюда, в подземные каменные клетки, стали доноситься мощные раскаты далёкой канонады. Немцы, – догадаться было несложно. Тюремщики в панике разбежались, и хозяевами положения стали заключённые. Да здравствует свобода!..

Выбравшись из тюрьмы, Бандера вместе с несколькими товарищами окольными путями, пешком несколько дней добирался до Львова. Новая внешнеполитическая обстановка требовала срочно скорректировать все многажды продуманные, выношенные в одиночной камере планы действий и соотнести их с тем, что происходит сегодня на украинских землях. «Инкогнито в храме Св. Юра побывал Проводник КЭ ОУН на ЗУЗ Степан Бандера, – записывал в своих дневниках боевик Роман Малащук. – Он вызывал нас на беседы и совещания относительно текущей ситуации и – что делать дальше?..»

Только во Львове Бандере довелось побыть совсем недолго, лишь две недели. В городе уже вовсю хозяйничали «советцкие найманцы», и от них Степан Андреевич ничего хорошего, естественно, не ждал. Соратники, позже рассказывал он, настояли, чтобы Проводник немедленно отбыл за границу. Во второй половине октября Бандера вместе с братом Василем и ещё четырьмя членами Организации нелегально пересёк демаркационную линию и железной дорогой, а потом и пешком добрался до Кракова.

Обострившийся в тюрьме ревматизм не давал покоя. И опять-таки товарищи настояли на срочном лечении, отправив Бандеру в словацкое курортное местечко Пищаны. Вскоре туда же прибыли для поправки здоровья три десятка вчерашних политзаключенных. Но время поджимало, и медицинские процедуры пришлось перемежать с многочасовыми совещаниями, консультациями, выработкой стратегии. Единомышленники жарко спорили, обсуждая ситуацию в Европе, которая менялась с каждым днём. Никто не сомневался, что, поставив на колени Польшу, Гитлер пойдёт войной дальше, на восток. Хлебом-солью или винтовками со штыками должна встречать его ОУН?