Мохамад Махатхир - Путь вперед

Сотрудничество между партиями, входившими в Национальный фронт в ранние годы его существования, было наполнено реальным содержанием: ни в парламенте, ни в правительстве не велись ожесточенные препирательства. Члены законодательных собраний штатов, включая штат Келантан, где большинство принадлежало ИПМ, успешно работали как члены «команды» Национального фронта. ОМНО и ИПМ смогли наладить совместную работу даже на низовом уровне. Наладить сотрудничество между МКА и партией Геракан оказалось нелегко, но это не оказало серьезного влияния на эффективность Национального фронта как политической коалиции и дееспособность созданного ею правительства ни на уровне штатов, ни на федеральном уровне. Поскольку большинство политических партий Малайзии вошло в состав Национального фронта, правительство располагало в парламенте большинством более чем в две трети голосов, что позволило ему добиться принятия парламентом необходимого законодательства и создать разнообразные органы, необходимые для воплощения НЭПа в жизнь.

Возвращаясь к сказанному ранее, следует отметить, что ошибки в осуществлении НЭПа могли привести к возникновению политических проблем и способствовать разжиганию межрасовой розни. Чтобы добиться намеченного НЭПом увеличения доли малайцев в национальном богатстве страны до 30 %, существовало множество различных способов, но не все они были приемлемы для представителей всех рас, населявших Малайзию. Чтобы не увязнуть в решении политических вопросов, следовало тщательно проанализировать меры по осуществлению НЭПа, с тем, чтобы обеспечить полную поддержку со стороны всех расовых общин и представлявших их политических партий.

Суть коммунизма и социализма заключалась в проведении экономических реформ, направленных, в первую очередь, на создание общества, которое было бы более справедливым в экономическом и политическом плане. И при социализме, и при коммунизме проводилась экспроприация собственности имущих классов с целью ее передачи неимущим классам, что, естественно, вело к возникновению недовольства среди представителей имущих классов даже в тех случаях, когда им выплачивалась компенсация за экспроприированное имущество. Коммунисты даже не пытались представить экспроприацию делом справедливым, они просто убивали представителей имущих классов или насильственно лишали их собственности, чтобы передать ее государству. И в том, и в другом случае не удалось добиться ни политической гармонии, ни всеобщего благосостояния. Поэтому, в конце концов, обе идеологии утратили поддержку среди населения и были отвергнуты, а провозглашенная ими цель создания лучшего общества потерпела крах.

Американская система позитивной дискриминации была и остается более справедливым подходом, хотя слишком многие представители имущих классов отвергали ее философию, считая несправедливым предоставление льгот представителям определенных слоев населения: неграм и американцам испанского происхождения, которые, в силу исторических причин, оказались в неблагоприятном положении. В подобной ситуации попытки представителей имущих классов прикрыться ложным толкованием принципа всеобщего равенства перед законом выглядят крайне эгоистично. Они просто игнорируют тот факт, что закон всегда был дискриминационным по своей сути и, к примеру, создавал неравные условия в сфере налогообложения для бедных и богатых. В стране, где негры и американцы испанского происхождения всегда подвергались дискриминации, просто возмутительно доказывать, что позитивная дискриминация, направленная на исправление последствий дискриминации, допущенной по отношению к ним в прошлом, является несправедливой и противоречит требованиям Конституции.

Как это ни возмутительно, будущее позитивной дискриминации в США является неопределенным, что ведет к сохранению общества, в котором различия между неграми и американцами испанского происхождения с одной стороны, и белыми — с другой, продолжают сохраняться. Во всех сферах экономики негры и американцы испанского происхождения продолжают занимать подчиненное положение по отношению к белым, и существует вероятность того, что так будет всегда. Вполне возможно, что в будущем это неравенство только усилится.

Новая экономическая политика включала гарантии того, что ее осуществление не приведет к перераспределению собственности богатых в пользу неимущих. Но раз уж правительство отказалось от использования методов Робин Гуда, то необходимо было решить, как именно создавать то новое богатство, которое мы собирались распределить между неимущими. Если бы новые материальные блага по-прежнему создавались немалайцами, которые находились в более благоприятном положении, то увеличение доли малайцев в национальном богатстве до 30 % все равно являлось бы экспроприацией в той или иной форме. Кроме того, если бы мы просто разделили национальное богатство, отдав 30 % малайцам, а 70 % — немалайцам, то это не устранило бы неравенство, а увековечило бы его. Национальное богатство должно было создаваться совместными усилиями не только малайцев и немалайцев, но также и правительства, причем во многих случаях малайцы должны были бы получить куда больше, чем 30 %.

Мы шли путем проб и ошибок, ошибки были частыми и грубыми. Когда правительство выделяло акции малайцам, это вело к тому, что большинство из них продавало эти акции немалайцам, чтобы уплатить долги и получить легкую прибыль. Если бы мы использовали только этот метод, то неравенство не только не удалось бы ликвидировать, а, напротив, оно бы только усилилось. Правительствам штатов были даны указания учредить ГКЭР, которым был предоставлен статус малайских компаний. Они были наделены правом создавать крупные коммерческие предприятия, обычно путем выделения правительственных фондов, земли и участков леса для заготовки древесины. Им также выделялись предназначавшиеся малайцам акции новых и расширявших свой бизнес компаний. Подобный статус был предоставлен и другим государственным организациям, которые использовали похожую стратегию. Было создано значительное число корпораций и агентств, которые, в свою очередь, создавали дочерние компании и совместные предприятия. Эти методы были политически приемлемы, но они не слишком способствовали достижению целей НЭПа. Практически все эти государственные агентства и корпорации работали плохо и несли значительные убытки, растрачивая выделенные государством средства. Доля малайцев в национальном богатстве страны увеличилась, но их реальное участие в управлении бизнесом оставалось минимальным.

Затем правительство сделало упор на организацию инвестиционных фондов, чтобы распределять выделявшиеся малайцам акции крупных компаний среди максимального числа малайцев, в то же самое время, не позволяя им продавать свои акции немалайцам с целью наживы. Акции инвестиционных фондов нельзя было продать кому угодно, если же собственник акций хотел их реализовать, то их скупали управляющие инвестиционными фондами. Таким образом, акции, выделенные малайцам, оставались во владении инвестиционных фондов и могли быть проданы только покупателям-малайцам.