Стивен Кинг - Болельщик

Когда мы снова проверяем, как идут дела, на табло 7:7, идет первая половина пятого иннинга, и Педро все еще подает. Что за черт? (После удара Палмейро мяч попал на площадку для разминки питче-ров «Сокс», и сразу три игрока добрались до «дома».) Педро сегодня что-то очень щедро раздает пробежки. Его давно пора убрать с поля!

Понсон уходит после четырех иннингов, и Маласка выходит за нас в первой половине шестого. «Ученик» в этот день заканчивается, и мы два часа, переключая каналы, наблюдаем череду сменных питчеров: Лопес, Уильямсон, Тимлин, Райан, Фолк, Эмбри.

«Ученик» закончился, и мы успеваем к кульминационному моменту игры. Вторая половина десятого иннинга, базы заполнены и у Билла Миллера два страйка. Он поднимает мяч высоко, левее центра, и, похоже, мяч долетит до трибун. Я вскакиваю, счастливый, убежденный, что игра наша (и это должно придать нам уверенности перед встречами с «Янкиз»), но ветер опускает мяч вниз. Бигби бежит к нему слева, Матос — от центра, вроде бы они должны столкнуться, но Бигби чуть впереди, Матос отстает и хватает мяч перед самым табло. На том иннинг и заканчивается.

Эрройо начинает одиннадцатый иннинг против Техады. Следует крученая подача, и Техада отбивает мяч к подножию осветительной мачты, после чего следует его первая круговая пробежка на «Монстре» в этом году. 8:7, «Иволги» впереди. Этим дело не заканчивается, мы отбиваемся, догоняем, они снова выходят вперед, и все это продолжается четыре с половиной часа, но победа вновь за ними, как в изнурительном марафоне на прошлой неделе в Балтиморе.

Нет, не этого мы ждали перед завтрашней первой игрой с «Янкиз». В итоге спать я ложусь поздно и в крайнем раздражении.

16 апреля

«Сокс» открывает сегодня памятник Теду Уильямсу[42] у ворот «В» (которыми никто давно не пользуется), выходящих на Ван-Несс-стрит, за правой ограничительной линией поля. Этот памятник — часть программы по украшению города. Мы уже расширили тротуары и посадили деревья, чтобы облагообразить Ван-Несс. Я удивлен, что около стадиона до сих пор не было статуи Теда, учитывая, что болельщики «Ред Сокс» его боготворят. Во время дуэли Педро — Холладей я наткнулся на круглый деревянный постамент с бронзовой табличкой, поставленной на него в честь Теда. Похоже, из далекого прошлого, возможно, шестидесятых годов, потому что табличка уже позеленела. Я нашел постамент в коридоре за воротами «А», рядом со старым электрическим органом, на котором никто давно уже не играл. Никогда не видел его раньше и еще подумал, чего это он лежит на боку. В Питтсбурге, при входе на «Форбс-Филд», стояла статуя Хонаса Вагнера, а когда «Буки» перебрались на стадион «Три реки», они взяли статую с собой и прибавили к ней памятник Клементе. Теперь же в «Пи-эн-си-парк» к первым двум прибавилась статуя Уилли Старгелла. Я вот думаю, сколько времени потребуется «Сокс», чтобы воздвигнуть памятник Язу?[43]

Поскольку игру показывает «Фокс», ее начало сдвинули на 20.05 и у меня есть время на пробки, которых в пятницу больше, чем в любой другой день недели. На шоссе 84 и на Массачусетской автостраде я вижу множество автомобилей с номерными знаками Нью-Йорка и Нью-Джерси. Я заезжаю на стоянку за Гарвардским медицинским центром за час до открытия ворот стадиона, а она уже наполовину заполнена.

Я иду к Ленсдаун, но РБ еще не начиналась. Около «Бочки-бутыли»[44] фотографируются болельщики «Янкиз», тощие студентки в бейсболках и розовых футболках с изображением крепкого парня в свитере с надписью «А-Род». Телевизионщики бродят среди людей, снимают тех, кто ест сосиски, купленные в павильончике «Сосисочный король». Над стадионом кружат легкие самолеты и вертолеты с транспарантами.

Я шагаю вниз по Ленсдаун, мимо ночных клубов, решив, что успею посмотреть на памятник. Группа «Фьюэл» играет сегодня в «Авалон болрум». Их поклонники уже сидят у стены, чтобы первыми попасть в зал, и им, похоже, не нравится, что во время выступления их любимцев со стадиона будут доноситься жуткие вопли. Когда я поворачиваю за угол на Ипсвич, нахожу еще одну очередь молодых людей, которые стоят у въезда на автостоянку. У каждого на груди табличка с именем и фамилией, словно они из одной туристической группы. Только потом я замечаю под куртками и пиджаками желтые рубашки «Арамарка». Это лоточники, которые готовятся к работе. Но в тени уже холодно, и я очень сомневаюсь, что на стадионе во время игры кому-то может захотеться мороженого.

Я ожидаю, что около памятника Уильямсу будет толпиться болельщики, фотографироваться или прикасаться к нему (как в Питтсбурге, где считают, что прикосновение к статуям Клементе и Старгелла приносит удачу), но он стоит в гордом одиночестве, а в тридцати футах очередь ждет у окошечка кассы, в которой продаются билеты в день игры.

Памятник не впечатляет. Высокий мужчина наклоняется, чтобы надеть свою большущую бейсболку на маленькую бронзовую голову ребенка. Не то чтобы Тед не любил детей (наоборот, много занимался благотворительностью, связанной с помощью детям), просто я ожидал чего-то более динамичного в памятнике величайшему в истории бейсбола хиттеру. В Питтсбурге Клементе только-только отбил мяч и готовится отбросить биту и помчаться к первой базе. Он приподнялся на цыпочки, пойман в движении, и удивительная легкость огромной статуи передает скорость и изящество Клементе. Старгелл сгруппировался и ждет подачи с высоко поднятой битой: вы буквально видите, как ее свободный конец чуть ходит взад-вперед у него за головой. А этот Вильямc статичен и скучен, нет в нем никаких личностных особенностей. На его месте легко представить какое-нибудь чмо с картины Нормана Рокуэлла,[45] решившее подарить свою бейсболку малышу.

Я все равно сделал пару фотографий, а потом направился к воротам «Е» дожидаться моего приятеля Лори. Перед такими играми многое раздают бесплатно, вот я и взял номер «Бостон глоуб», чтобы что-нибудь почитать (ну хорошо, хорошо, из-за постера Номара). Я покупаю пакетик с орешками, отираюсь у ржавых ворот, а когда появляется Лори, мы первые в очереди, первыми проходим, когда ворота открываются, и первыми добираемся до левого угла, чтобы сразу заполучить мяч, который бросает мне Дэвид Маккарти. Потом я ловлю земляной мяч после удара Каплера, а позднее — мяч после неудачного броска разогревающего тренера «Янкиз» (и бывшего игрока «Пиратов») Уилли Рендольфа.

А-Род выходит на разминку, и болельщики недовольно гудят. Некоторые приходят из других секторов, чтобы крикнуть что-то обидное, вроде «Эй, одолжи мне сотню баксов, а?», или «И как тебе нравится играть третьего бейсмена?», или «Эй, А-Род, сломай ногу, и я это серьезно!»