Валерий Перевозчиков - Возвращение к Высоцкому

2004

Олег Савосин

Олег Иванович, когда и где вы познакомились с Высоцким?

У меня был очень хороший знакомый, который стал потом одним из самых близких друзей — Лева Кочарян. С ним мы познакомились давно — в 1947 году, когда вместе поступали в институт востоковедения. Мы поступили: Лева Кочарян, Юлиан Семенов и я, проучились год и ушли… Разошлись по разным институтам: Лева поступил на юридический в МГУ, Юлиан Семенов в конце концов попал в Литературный институт, а я стал заниматься рисунком. И всех нас объединял Лева — все наши ребята прошли через Большой Каретный.

И у Левы Кочаряна, в его квартире на четвертом этаже, я и познакомился с Высоцким. Вова был младше всех нас и, честно говоря, тогда никто не считал его гениальным. Но он был очень общительным, открытым и широким — моментально завоевывал симпатии. И страшно смешной… Вот что в нем действительно было феноменальным уже тогда — это умение подметить какую-то черту в человеке и показать ее. И подмечал он самое смешное, попадание было абсолютно точным.

И уже тогда у него было очень развито чувство справедливости. Я хорошо помню, как он чуть не до слез обижался, если при нем кого-то несправедливо задевали. Вова тянулся к нам, к старшим, и это было видно. Я хорошо помню его в то время: живой, подвижный, румянец во всю щеку… «Ребята, а давайте я сбегаю!»

А когда вы впервые услышали песни Высоцкого?

Мы сидели у Левы, и вдруг он включает свой магнитофон — старенький «Днепр»: «Ты еще не слышал?» А я тогда Володю еще и не видел… Действительно, было интересно, — текст очень своеобразный… Лева взял гитару и сам стал петь эти песни, а я говорю: «Нет, у тебя так не получается…»

Именно Лева сразу почувствовал, что у Володи — талант, он же первый стал записывать его песни. А потом, в один из дней, пришел и сам Высоцкий, и тогда я услышал эти песни в его исполнении.

Вы встречались только на Большом Каретном?

Да, чаще всего там. Понимаете, у Левы был открытый дом, а многие наши ребята жили с родителями, потом появились жены… Так что все это происходило у Левы: у него по тем временам была очень большая квартира. Три больших комнаты. И часто было неизвестно, кто у них еще сидит, когда мы с Левой разговаривали на кухне. Звонок в дверь. Лева говорит:

— Олег, я прошу тебя, открой!

Я открываю — стоит Шукшин:

— Это квартира Кочаряна?

Он тогда первый раз пришел, и пригласил его Артур Макаров.

У Кочаряна всегда были люди: кто-то остановился проездом в другой город, кто-то вернулся со съемок и не добрался до дома… Встречались сотни раз, но чаще всего — на Большом Каретном. Только потом, когда Толя Утевский переехал на улицу Строителей, бывали и у него. Иногда поздно вечером — звонок в дверь: стоит Володя… Заходил и оставался ночевать у меня.

В те годы мы и жили как-то по-другому… Знаете, я всегда говорю: мы успели пожить! Мы как-то умели радоваться друг другу, не было никакой зависти или озлобленности. И нам было очень интересно друг с другом. Может быть, это — чувство уже пожившего человека, но мне кажется, что наша жизнь была полнее, насыщеннее, чем у теперешней молодежи… Мы читали больше, знали больше… И Володя — он же был очень эрудированным человеком.

Бывало так. Сидим у Левы… Володя:

— Ребята, сейчас я допою — и в театр. У меня сегодня «Пугачев».

— Хорошо, ты спой одну, а я побежал за такси… Потом Володя — бегом в машину и — умчался в театр! Вот так — просто расстаться не могли друг с другом. Еще я помню, что Володя был на дне рождения у моего брата Вячеслава, и, конечно, все к нему приставали: спой то, спой это… И он вместо того, чтобы есть и пить, пел. И знаете: он никогда не отказывался. А потом как-то сам заводился:

— Ой, слушайте, ребята, у меня еще одна новая есть… А когда Володя пел, он так растрачивал себя, что у пяти здоровых мужиков не хватило бы сил.

Когда это было?

Это был 1965 год, незадолго до смерти моего отца. Могу точно сказать — 14 января 1965 года. Отец был уже очень больной, но сидел с нами и слушал Володю. И все время нам говорил: «Что он там на гитаре бренчит — это ерунда. Вы слова слушайте!»

Отец у меня был простой человек, прошел фронт… «Вы слова, слова слушайте!»

А на концертах вы бывали?

Один только раз, и дело было так… У Володи уже была громадная популярность. Я тогда работал в МВТУ, и ко мне пристали ребята из комитета комсомола института: попросите Высоцкого приехать к нам. Они знали про наши отношения, а я говорю:

— Да мне как-то неудобно пользоваться нашим знакомством… А потом, вы думаете, что у него мало таких приглашений?

Но отговориться мне не удалось. Мы приехали в театр перед спектаклем, стояла большая толпа, и все просили билетики. И конечно, многие обращались именно к нему — Володя не умел отказывать. Заходим через служебный вход.

— Попросите Высоцкого.

Там сидела такая очень суровая бабка.

— Высоцкого? Сейчас позовем.

Володя выходит:

— Кому я тут нужен? Ой, Циклоп! (Циклоп — это мое прозвище по Большому Каретному). Ты что, хочешь на спектакль? Пошли.

— Володя, я не по этому делу…

— Быстренько, а то нам уже надо одеваться…

— Вот секретарь комсомольской организации нашего МВТУ…

Володя все понял и сказал, что раньше марта у нас выступить не сможет…

— Смогу приехать в конце марта часа на полтора. Вот только ради этого человека вам и обещаю.

И показал на меня.

И Володя не подвел. У нас прекрасный Дом культуры, и студенты приняли его великолепно! Все сразу вытащили магнитофоны, и Володя говорит:

— Я вообще-то не люблю это дело, ну ладно, студенты, пишите.

Он пел без перерыва два часа, и студенты его буквально на руках вынесли!

Володя был у нас еще раз, но я ничего про это не знал. Смотрю — висит афиша. И ко мне со всех сторон начали обращаться, главным образом наши ребята-трюкачи, потому что попасть на этот концерт было невозможно. Я как снялся у Кеосаяна в «Неуловимых мстителях», так и стал работать в кино трюкачом-каскадером. Вошел во вкус и снимался в нескольких фильмах за год. Мы только начинали как каскадеры, и все было очень интересно. Вот я и привел своих ребят на этот концерт.

Ну а потом мы встречались редко, да и смерть Левы Кочаряна нас немного развела. Лева заболел очень серьезно, но все же вышел из больницы, встал на ноги, оклемался… Он даже был на премьере своей картины «Один шанс из тысячи». В это время Кеосаян поехал снимать «Новые приключения неуловимых», и Лева говорит: