Ее словами. Женская автобиография. 1845–1969 (СИ) - Мартенс Лорна
Дальше следуют другие автобиографии американского еврейского детства. Бестселлер Антин, возможно, вдохновил Роуз Голлап Коэн – русско-еврейскую иммигрантку в США на один год старше Антин – опубликовать в 1918 году трогательную автобиографию детства и юности рабочего класса «Из тени». Это более прямолинейно написанная история о переезде ее семьи в Нью-Йорк, где с двенадцати лет Коэн работала в пошивочных мастерских до четырнадцати часов в день, что в итоге подорвало ее здоровье. Горячо проамериканская книга Элизабет Гертруды Стерн «Моя мама и я» (1917) поражает нотками, знакомыми по книге Антин, но была ли Стерн еврейкой, а тем более иммигранткой из России, доподлинно неизвестно90.
Женская автобиография в 1900‑х
Если в XIX веке западный мир начинал все больше интересоваться детством, то немецкоязычные страны оказались в авангарде этого процесса. На рубеже XVIII–XIX веков швейцарец Иоганн Генрих Песталоцци под влиянием Руссо и идей романтизма совершил революцию в начальном образовании. Он ставил целью развивать врожденные способности ребенка и делал упор на совместной деятельности. Одновременно немецкие писатели-романтики, такие как Жан-Поль и Новалис, идеализировали детскую невинность и близость к природе. Детство превозносили как золотой век или рай91. В 1837 году уроженец княжества Шварцбург-Рудольштадт Фридрих Вильгельм Август Фребель, вдохновленный идеями Песталоцци, основал первый детский сад. В конце XVIII – начале XIX века Пруссия начала проводить образовательные реформы92, а к 1830‑м годам прусская система образования считалась самой прогрессивной в мире. После объединения Германии в 1871 году начальное образование стало бесплатным и обязательным по всей Германии, как это было раньше в Пруссии. Для сравнения: бесплатным и обязательным в Великобритании и Франции начальное образование стало между 1880 и 1882 годами. В 1870 году немец Вильям Прейер начал вести научные наблюдения за своим маленьким сыном, результатом которых стала его основополагающая работа «Душа ребенка» (1882). Прейера часто называют родоначальником современной психологии развития.
Учитывая то значение, которое стали придавать детству и раннему образованию в немецкоязычных странах, неудивительно, что в последние десятилетия XIX века немецкие писательницы начали публиковать автобиографические рассказы о детстве. Как и в Англии, сначала эти рассказы принимали форму детских книг, семейных хроник и мемуаров, а не автобиографий. Сами названия отражают отсутствие намерения рассказывать о своей личности. Мы видим, например, «Из юности» Изабеллы Браун (1871); «Из моего детства» Хелен Адельман (1892); «Что я пережила в детстве» Тони Шумахер (1901); «Кадры одной юной жизни» Чаритас Бишофф (1905) и «Из моего детства: воспоминания о юности» Маргарет Ленк (1910). Слово aus [из] предполагает выдержки – фрагменты, а не окончательный или исчерпывающий отчет. В сочетании с такими словами, как Jugendzeit [юность], Kinderzeit [детство], Jugendleben [юная жизнь] и Jugenderinnerungen [воспоминания о юности], это создает у читателя ожидание мемуаров о детстве и/или юности, а не автобиографии. Однако в действительности названия произведений более единообразны, чем сами произведения.
Так, детская писательница Изабелла Браун в книге «Из юности» явно обращается к молодой аудитории. Она превращает эпизоды из своего детства и юности до окончания школы в истории, иногда написанные в стиле «мы», знакомом нам по Хоувит. Браун не только не фокусируется на себе, но и почти никак не характеризует себя. Тем не менее ее истории полны сильных эмоций, поскольку они вместе с братом и сестрой совершают драматические, зачастую озорные подвиги и страдают от поучительных последствий своих проделок. В одном эпизоде Браун настолько погружается в рассказ о своей внутренней жизни, что вспоминает о том, что ей мерещилось в лихорадке. Для родителей она находит добрые слова и заботится о том, чтобы каждая из ее историй имела счастливый конец, как и подобает детской книге. Как рассказчица она оглядывается на свое детство через сорок лет и пользуется случаем, чтобы поблагодарить многих людей (например, своих учителей) за вклад в ее развитие. Ее текст содержит некоторые интересные свидетельства о гендерных ролях времен ее юности. Будучи девочкой, она обязана заниматься вязанием; для нее приемлемо проявлять любопытство, потому что так уж устроены девочки; и она пользуется меньшей свободой, чем ее брат. Она не жалуется, а просто констатирует эти факты.
«Из моего детства» Хелен Адельман – это мемуары, состоящие из коротких эпизодов. То, что в ряде этих эпизодов речь идет о наивных детских убеждениях (рождественских подарках, пасхальном кролике и о том, откуда берутся дети), лишь подчеркивает, что книга ориентирована на взрослую аудиторию, на читателей, которые могут улыбнуться вместе с автором и которые, кроме того, знают, кто она. Адельман была уважаемой общественной фигурой, в 1876 году она основала Verein Deutscher Lehrerinnen (Ассоциацию немецких гувернанток) в Англии. Будучи педагогом, Адельман, как и многие немецкие женщины своего времени, несколько лет работала в Англии гувернанткой. Ее собственный опыт был хорошим, но она видела, как агенты бесстыдно эксплуатировали многих ее соотечественниц, и она основала свою ассоциацию, чтобы помочь коллегам. Энергичная идеалистка, на родине она поддерживала немецкое женское движение. Ее мемуары отражают, с каким энтузиазмом она рассказывает об аспектах своего деревенского детства. Каждому из них она посвящает небольшой эпизод: Рождество, коза, гуси, священник, урожай и так далее. Некоторые фрагменты касаются ее собственных злоключений, но это не автобиография: она не рисует автопортрет и даже не рассказывает свою историю в хронологическом порядке. В кратком предисловии она сообщает, что напишет о своих впечатлениях от восстаний 1848–1849 годов*, которые могли бы представлять для читателей особый интерес.
Книга Тони Шумахер «Что я пережила в детстве» – это семейная история. Шумахер была одной из самых известных детских писательниц своего времени, но это не детская книга. Ее название также вводит в заблуждение. Во введении Шумахер объясняет, что она не считает собственный детский опыт достаточным для привлечения широкой читательской аудитории. Так, в первой половине этих объемных воспоминаний она рассказывает историю своей известной и прославленной семьи. Во второй половине она обращается к своим детским воспоминаниям. Однако она следует завету своего двоюродного дедушки Юстина Кернера, согласно которому собственная судьба – это просто нить, на которую можно нанизать жизни других, которые важнее. Так что вторая часть ее книги – это тоже прежде всего семейная и социальная история. Ее книга поистине так богата рассказами о других людях, что она снабжает ее указателем. Что же о ней самой? Шумахер создает продуманную комбинацию мемуаров и личных эпизодов, чередуя то, что она называет «главные события» – история ее семьи военной аристократии – и «личное» (дела «нас, детей», семерых братьев и сестер, из которых она была младшей). Она приводит некоторые собственные мысли, чувства и злоключения. Несмотря на вводную главу о «первых воспоминаниях» и заключительный рассказ о необходимости медицинского лечения, чтобы исправить ее плохую «подростковую» осанку, изобилующие подробностями рассказы о местах, обычаях и людях значительно перевешивают саморепрезентацию.
«Кадры одной юной жизни» Чаритас Бишофф, в отличие от работ Браун, Адельман и Шумахер, являются подлинной автобиографией детства и юности. Название этой книги тоже обманчиво, потому что это не сборник Augenblicksbilder [кадров] или коротких рассказов, а непрерывная история о ранней жизни Бишофф. Необыкновенная история Бишофф оправдывает ее написание, и она искусно рассказывает ее, обрамляя эпизоды о своем раннем детстве другой линией – повествованием о путешествии на поезде, которое она предприняла сорок лет спустя вместе со своей дочерью в поисках мест и людей из ее детства в сельской Саксонии. Бишофф была единственным ребенком в семье ботаников, зарабатывавших на жизнь, собирая растения, минералы и насекомых, из которых формировались коллекции на продажу. Она немало страдала от того, что родители имели обыкновение оставлять ее с другими людьми на продолжительные периоды времени, пока они путешествовали. В конце концов семья распалась из‑за отсутствия денег, и она, юная девушка-подросток, оказалась у людей, которые усердно принялись за ее воспитание. В конце концов ее мать, к которой Бишофф была очень привязана, нашла новый дом и вызвала дочь к себе в Гамбург (в этот момент рассказчица останавливает повествование о поездке с собственной дочерью), но только для того, чтобы оставить девочку на попечении богатой, образованной и доброжелательной семьи, а самой на десять лет уехать в Австралию заниматься ботаникой. В этой последней части книги создается впечатление, что за Чаритас все решают и никто не утруждает себя рассказать ей, каков план и что будет дальше. Автор не жалуется открыто ни на что из этого, но она много рассказывает о собственных переживаниях того времени и реконструирует свои мысли, иногда в виде несобственно-прямой речи. Книга Бишофф, хоть и соответствует определению автобиографии, не является ни самосозерцательной, ни самоаналитической. Автор описывает свою внешность, но не дает психологического автопортрета.
