Лада Акимова - Загадочная Шмыга

…В какой-то момент она вдруг обнаружила, что Кремер путается в местоимениях «вы» и «ты», но она стойко держала оборону и делала вид, что не замечает этого. Из ее же уст по-прежнему звучало: «Анатолий Львович» и на «вы». Дирижер! И никуда от этого не денешься. А он что только не делал, чтобы обратить на себя ее внимание. На одну из его «выходок» она прореагировала болезненно, но вида постаралась не подать. Он заметил это и больше подобного не позволял себе.

А произошло следующее. В той двухнедельной поездке они были в Ницце, Канне, добрались до Монако. Обедали в небольшом ресторанчике на побережье. Было холодно, дул ветер. И Кремер, демонстративно подозвав официанта, заявил, что суп остыл, и велел подогреть. Официант удивился, но виду не показал, тем более что заказ был сделан на идеальном французском языке. А когда принес обжигающий суп, получил новый — сто граммов водки. Дирижер Театра сатиры явно не вписывался в остальную компанию театральных деятелей — тратить суточные на водку в ресторане Монако! Непонятная роскошь по тем временам, граничащая с чистым выпендрежем.

— Таня! — услышала она шепот на ухо. — Явно ради тебя старается.

— Пижон! — вырвалось у нее. Чтобы не показать, насколько это ее задело, она попыталась улыбнуться. Он и сам уже понял, что переборщил.

По возвращении в Париж ее ожидал новый сюрприз.

— Таня! — ахнула Наталья Столярова, открыв дверь. — Иди сюда.

Она выбежала на зов и остановилась как вкопанная. На пороге их номера стоял Кремер собственной персоной. В руках у него была корзинка с клубникой.

— Ну вы и… — только начала она, как тут же услышала:

— …Пижон. Я знаю, Танечка! Но что же мне делать, если я действительно люблю очень горячий суп, и где же мне, как не во Франции, практиковаться во французском?

Ох, видимо, не зря придумано про «частицу черта», которая сидит в любой из нас. Она четко поняла, что следующий шаг за ней, и… пригласила Кремера на ночную прогулку по Елисейским Полям.

А на следующий день она… исчезла. О том, что ее пригласили в гости, она сообщила лишь руководителю группы (что поделать — такие были порядки), а Кремеру — «забыла». Муж ее подруги детства работал в посольстве Франции, так что никакого криминала в ее походе в гости не было. Хуже было другое — она не пришла в отель ни вечером, ни на следующее утро. А когда появилась, возбужденная и от воспоминаний, и от репетиции в «Казино де Пари», куда ее пригласила подруга, — вдруг отчетливо увидела, насколько испуган и… рассержен Анатолий Львович.

И так же отчетливо поняла, что в ее жизни что-то происходит. Ее неудержимо влечет к этому человеку, а его — к ней. Она, взрослая женщина, прекрасно понимала, что это не мимолетное увлечение, а нечто большее. Сколько раз она проживала подобное на сцене — ее героини, девочки, девушки, молодые женщины, любили и были любимыми. И она с головой от лица своих героинь окуналась в столь волшебное чувство. А вот что касается жизни… Не думала не гадала, что ей и в жизни придется испытать то, о чем написаны монбланы литературы. Когда-то очень давно молоденькая девчонка влюбилась в мужчину старше себя, приняла влюбленность за любовь. Но она ни о чем не жалеет. Сердечное помешательство — самое лучшее, что может быть на свете. Но ей уже не 28, и она отдает себе отчет в том, что это больше, чем просто влюбленность. И это серьезно. Только вот что теперь делать дальше? Оставить все как есть — уже невозможно. А иначе как? Оба они не свободны.

Почему-то вспомнилось, как Канделаки однажды чисто интуитивно приревновал ее к Кремеру. Во время съемок фильма «Эксперимент» Кремер пару раз заходил к ним домой. В один из таких визитов ее помощница по хозяйству — добрый ангел Манечка приготовила любимый суп Владимира Аркадьевича — грибной кулеш. И подала к столу. Как раз в это время домой из театра вернулся муж.

— Владимир Аркадьевич! Вы как раз к обеду. Садитесь.

— Не хочу! — Муж был явно не в духе. Едва кивнув Кремеру, он скрылся в своей комнате.

За столом она пыталась разрядить обстановку. А сама никак не могла понять, что послужило причиной недовольства мужа. Что-то в театре? Или же присутствие за столом Кремера? Второе — глупо — они же знакомы еще со времен работы Анатолия Львовича в Театре оперетты.

Ответ на так и не заданный вопрос она получит в тот момент, когда вернется домой после того как в ресторане будет отмечать окончание работы над фильмом.

— Ты помнишь, когда у нас Кремер был в гостях?

— Да.

— Так вот, как только я увидел, что он сидит за столом и ест МОЙ грибной кулеш, сразу все про вас понял…

— По-твоему, я должна была оставить человека без обеда? — Она попыталась все свести к шутке. Но муж шутить не был расположен. — Володя, что ты понял? Зачем ты меня оскорбляешь своими подозрениями?

Пройдет какое-то время, и она узнает, что перед той поездкой супруга Кремера Роза Давыдовна почему-то сказала ему: «Ты домой не вернешься».

Но это будет потом, а тогда, увидев ее в аэропорту, она обратила внимание на то, что женщина не очень хорошо выглядит. И даже сказала Кремеру: «У Розы что-то случилось».

Они разъехались по своим домам. А на следующий день в ее квартире раздался телефонный звонок. Она почему-то сразу поняла, что это Анатолий Львович. С тех пор они встречались почти каждый день. Однажды она, садясь в машину, не выдержала и, звонко рассмеявшись, произнесла: «Смешно! Ведь не девочка уже, а бегаю на свиданку!»

Она решилась раньше Кремера. Владимир Аркадьевич улетел в Хабаровск ставить спектакль в местном музыкальном театре. «Это судьба!» — почему-то промелькнуло в ее голове. Уйти именно сейчас, когда муж в длительной командировке. Так она сможет избежать выяснения отношений, ненужных объяснений. Ведь и так все давным-давно ясно. Любовь прошла, и живут они вместе скорее по привычке. В один из дней, оставив мужу записку, она собрала кое-какие свои «тряпочки» и ушла из дома на Котельнической набережной. Единственное, что она взяла, — рояль, и то только потому, что подруга буквально заставила ее это сделать. Какое-то время она жила у актрисы Театра оперетты Татьяны Саниной, а потом, сняв крохотную квартирку на первом этаже в районе Бескудниково, переехала туда.

Юридически разводиться с Канделаки ей было не надо — когда Владимир Аркадьевич предложил официально оформить отношения, она отказалась. Зачем? И так все знают, что они муж и жена. Наверное, если бы были дети, тогда имело бы смысл оформлять отношения, но детей у них с Канделаки не было.

У Кремера все было иначе. Расходился он долго и мучительно. Ему приходилось резать по живому. Уходил из дома к ней, потом через какое-то время возвращался вновь в ту семью. «Я не знаю, что мне делать, — сказал он ей однажды. — Я люблю тебя и люблю Розу». Одно дело уходить от женщины, которую хоть в чем-то можно упрекнуть, и совсем другое дело — от жены, к которой нет ни одной претензии. Она все знала. Ни в чем не упрекала, ничего не требовала. Лишь однажды не выдержала и разрыдалась в машине. Они возвращались из дома отдыха, где вместе провели несколько дней. Чтобы уехать с ней, Кремеру пришлось придумать историю, что он уезжает в Ленинград на переговоры с режиссером Театра имени Ленсовета Игорем Владимировым. Роза поехала провожать его на вокзал. Ему пришлось сесть в поезд Москва — Ленинград. Сойдя на первой же станции, где останавливался скорый, он вернулся в Москву, приехал в Бескудниково, где оставил свою машину (дома сказал, что она в ремонте), и на ней они уехали в дом отдыха.