Моя жизнь и арматура - Олег Шпаков
В первое время становления ЦКБА в организации было пять отделов. Когда на организацию возложили ответственность за развитие отрасли, резко поднялся авторитет отдела перспективного развития, который возглавлял Михаил Дмитриевич Дмошинский. Ему выделили кабинет с сохранившейся мебелью Рихарда Лангензипена — рабочим столом, резным старинным, но прочным креслом, книжными шкафами, несгораемым сейфом. В этот кабинет приходили директора арматурных и привлеченных заводов, заинтересованные во включении в номенклатурные планы «выгодной» продукции. У Дмошинского трагичная судьба: врачи не доглядели аппендицит и в самом расцвете сил и возможностей Михаил Дмитриевич скончался от перитонита.
В обеденный перерыв
Быстрый набор новых сотрудников, не имеющих нужных навыков, вынудил руководителей ЦКБА организовывать проверку новых разработок опытными специалистами. Конструктор по образцу чертил на кульмане задвижку или клапан (который тогда называли «вентиль»). Комплект чертежей поступал в расчетный отдел. Способность выдержать нагрузку от давления среды при заданной температуре считалась главным достоинством арматуры. Расчетный отдел никогда не рекомендовал облегчить конструкцию; его задачей было дать заключение, выдержит ли арматура заданные нагрузки. Если да — чертеж визировался и подписывался начальником отдела. Для меня было откровением узнать, что арматура прочнее трубопровода. Для силовых и прочностных расчетов использовались нормали, разработанные известным арматуростроителем Давидом Павловичем Гуревичем, которого пригласили на работу по совместительству в ЦКБА в 1947 году. Гуревич еще до войны работал на заводе имени В. Молотова (ныне Армалит), поэтому об арматуре знал не понаслышке. В нормалях не приводились пошаговые расчеты. Автор понимал их сложность, поэтому включил в НТД конечные формулы, в которых уже были произведены упрощения и сокращения, мало влияющие на результаты. Тонкостями сложных гидравлических расчетов прекрасно владела Раиса Давыдовна Гинзбург, долгие годы выручавшая специалистов — гидравликов и конструкторов регулирующей арматуры.
Когда директором был А. З. Качкачев, коллектив ЦКБА был как одна семья. Вместе выезжали на карельские скалы, в обеденный перерыв играли в волейбол, участвовали в кроссах, поездках в лес за грибами и на «Лыжных стрелах» для прогулок по снежным трассам. Коллектив был очень дружным и благожелательным. Юрий Иванович Тарасьев руководил кинокружком, участники которого снимали сюжеты о сотрудниках работающих и находящихся на отдыхе. Устраивались вечера с концертами, на которых играл свой оркестр, состоящий из работников предприятия. Юра Клоцвог и Владик Бабушкин играли на саксофоне и кларнете, Игорь Бейрах — на ударных инструментах, Эдик Фатеев — на трубе. Устраивались веселые вечера отдыха.
Кросс
Через 35 лет после посещения бюро конструктор и изобретатель из горьковской компании «Африкантов» Владимир Евсеевич Евсеев рассказывал, как он впервые приехал в ЦКБА в 1967 году. В коридоре его увидела конструктор отдела клапанов Лариса Григорьева. Поняв, что приезжий с портфелем не знает, к кому обратиться с вопросами, она пригласила его в отдел, напоила чаем с бутербродами и помогла найти нужное подразделение. Владимир Евсеевич помнил об этом долгие годы. Главный конструктор Киевского арматурно-машиностроительного завода Владлен Ефимович Гельман рассказывал, как в отделе ЦКБА ему говорили: «Оставьте Ваше письмо, погуляйте по Ленинграду, сходите в Эрмитаж. Приходите через пару дней и заберите письмо с решением Вашего вопроса».
В 1968 году в деятельности ЦКБА были выявлены финансовые нарушения. Состоялся суд. К этому моменту Александр Захарович заболел и уже не вернулся к исполнению своих обязанностей. С уходом Качкачева закончился патриархальный семейный период жизни ЦКБА.
В 1968 году директора Ленинградского арматурного завода имени И. И. Лепсе Серафима Ивановича Косых назначили заместителем главного инженера ЦКБА. Вновь назначенный заместитель главного инженера не появлялся на людях вплоть до его назначения через короткое время директором головной организации отрасли. Первая встреча с новым директором состоялась в его кабинете, куда пригласили главного инженера, главных конструкторов и начальников отделов ЦКБА. Серафим Иванович сам представился присутствовавшим. Увидев, что по привычке некоторые участники совещания закурили, директор категорически запретил это, сказав, что сначала папироса, а потом водка. Совещание было посвящено знакомству с руководителями подразделений и тематикой работы отделов. Каждый начальник кратко рассказывал об особенностях изделий, специфике работы и стоящих перед подразделением задачах. Директора бегло знакомили с заказами, постановлениями правительства, состоянием дел. Он спокойно проводил совещание, чувствовалась его требовательность и твердость в осуществлении стоящих задач. Зная особенности фигуры борцов, про себя я отметил, что в прошлом директор, вероятно, занимался борьбой. Выйдя из зала совещаний, участники делились друг с другом впечатлениями: «Это вам не Качкачев. Новый директор, по-видимому, жесткий руководитель. Посмотрим, как будут развиваться события». Постепенно мы узнавали больше о новом директоре. Серафим Иванович, металлург по образованию, незадолго до этого назначения закончил модернизацию процесса термообработки отливок для получения ковкого чугуна в томильной печи, начатую им еще в должности главного инженера завода. Одним из основных элементов модернизации явилась механизация подачи отливок на конвейер, расположенный в длинной печи. Изготовление заводом арматуры из ковкого чугуна вместо серого дало возможность существенно увеличить финансовые показатели работы предприятия. Успехи завода под руководством С. И. Косых были отмечены Ленинградским обкомом партии и Министерством химического и нефтяного машиностроения. Сорокалетний директор арматурного завода стал авторитетным руководителем, к мнению которого прислушивались как в партийных, так и в хозяйственных структурах. В коллективе завода имени И. И. Лепсе Косых пользовался непререкаемым авторитетом у рабочих, приехавших в своем большинстве из провинции, и у инженерно-технического персонала. В этом я убедился уже позднее, когда на одном из итоговых совещаний услышал, как начальник цеха задвижек Николай Иванович Егармин в ответ на критику директора произнес: «Серафим Иванович, Вы как родной отец нам — поругаете за дело, а потом простите». Следует отметить, что ленинградцы, жившие в центре города и на окраинах, заметно отличались друг от друга даже внешне. Я видел это, проезжая на трамвае с Петроградской стороны на Охту. Когда трамвай проезжал мимо Марсова поля, цирка, Литейного проспекта, Некрасовского рынка, в вагоны входили и выходили из них пассажиры в костюмах с галстуками, часто в очках и с портфелями, и женщины в шляпках и с цветными косынками. А когда трамвай сворачивал к Большому Охтинскому мосту, вагоны заполняли мужчины в простой одежде и женщины в плюшевых куртках и теплых платках на голове. Так же отличались работники заводов «Знамя труда» и имени И. И. Лепсе.
Конец 60-х и начало 70-х — это время становления советского арматуростроения. В 1965 году было создано Министерство химического и нефтяного машиностроения, в состав которого вошло Главное
