Феликс Керстен - Пять лет рядом с Гиммлером. Воспоминания личного врача. 1940-1945

После этих слов Гиммлера я вспомнил о тех грудах документов, которые он просматривает каждый день, о его трудолюбии, о том бремени, что лежит на его секретаре Брандте, – все это оставляет немного возможностей для расслабления в соответствии с ритмами жизни. И я сказал:

– Прекрасная теория, господин Гиммлер, но ни вы, ни те, кто вас окружает, ни правящий класс Германии в целом не следуют ей и никогда не следовали. Именно поэтому в Германии так неуютно иностранцам. То, о чем вы только что рассказали мне, вам бы следовало сделать законом своей жизни и устраивать себе длинный уик-энд каждую неделю или – как делают шведы – в пятницу вечером уезжать в деревню и не возвращаться до понедельника. Вы увидите, как это скажется на ваших решениях и на ваших мыслях.

– Очевидно, мы не можем делать ничего подобного в военное время, – посетовал Гиммлер. – Даже фюрер не отдыхает. Но впоследствии мы обязательно примем решения на этот счет. Длинный уик-энд устроить относительно несложно, так как все готовы к нему. Всеобщее согласие также вызовет еще один вариант: фюрер намеревается устроить места для совещаний в самых привлекательных уголках рейха. Там вожди рейха будут встречаться для принятия важных решений – в мире и спокойствии, вдали от повседневных забот они смогут прийти к наиболее взвешенным заключениям. Каждое министерство получит в свое владение подобное легкодоступное место. Успех этого предприятия более чем оправдает затраты. Наши вожди уже привыкли, что процесс идет и в их отсутствие, когда всем руководят заместители.

Но нам придется решать еще более важную проблему. Те же законы, которые управляют природой и личностью, обязательны и для нации в целом, и для ее правящего класса. Взгляните на ведущие семейства: они приходят к власти, удерживают ее на протяжении нескольких поколений и вымирают в результате полного истощения. Такого не могло быть предусмотрено в плане Создателя.

– Напротив, это кажется мне законом жизни, господин рейхсфюрер, – ответил я. – Человек, становящийся вождем, втягивается в борьбу, из которой не может выйти. Она поглощает все его жизненные силы. Более того, народы в этом отношении похожи на леса, как вы сами любите замечать. Старые деревья еще стоят, но лес непрерывно обновляется, порождая из накопленных им бесчисленных богатств все новые и новые деревья. У нации должна быть возможность влить свежую кровь в свое руководство.

– Вы правы, но это только одна сторона проблемы, – ответил Гиммлер. – Я восхищаюсь тем, как ее решили англичане. Они так устроили свою жизнь, что их правящий класс все время рекрутируется из рядов растущего класса. Особо заслуженные и выдающиеся люди становятся пэрами, и таким образом старая родовая аристократия укрепляется и преобразуется под влиянием новой аристократии действия.

Я испортил эту красивую картинку, заметив, что подобные почести были оказаны выдающимся британским евреям: Бенджамин Дизраэли стал лордом Биконсфильдом, Руфус Айзекс – лордом Редингом, Альфред Монд – лордом Мелчеттом; и все они трудились на благо Англии. Гиммлеру мои слова, естественно, не понравились, и он сказал, что это можно понять лишь в свете близорукого безразличия англичан к расовым законам.

– Англия не знает евреев, они попадают туда из вторых рук, в то время как мы получаем их сразу с Востока.

Английский правящий класс как образец

21 декабря 1940 года

Сегодня Гиммлер вернулся к теме английского правящего класса. Он сказал:

– Нам следовало бы осторожно взять на вооружение английскую систему укрепления знати; тогда наша знать сегодня наверняка бы не настолько выродилась.

Англия послужила примером для указа фюрера, по которому только часть детей лидеров СС могла занять места отцов; оставшиеся должности в верхних эшелонах оставались доступными для тех, кто проявит себя как лучшие представители нации. Благодаря этому начнется систематическое производство новой аристократии действия. На фюрера произвел сильное впечатление еще один английский обычай. В Англии только старший сын наследует титул и имение; остальные сыновья и дочери включаются в жизнь нации и вливают в нее свою добрую кровь. Можно назвать это сознательной расовой селекцией. С другой стороны, в Германии каждый пятый или шестой человек называется графом или бароном, что не означает ровно ничего, а графы, бароны и князья кишат на каждом шагу. Обычно у них нет денег и так мало самоуважения, что они пытаются извлечь капитал из своих титулов и пользуются ими как дешевой рекламой для страховых компаний, банков или придворных портных. Публика же настолько глупа, что клюет на такие приманки и предпочитает пользоваться услугами графа фон Танненфельса вместо простого господина Фрица Танненфельса.

После войны следует принять энергичные меры. Только фактический владелец поместья в будущем сохранит за собой титул. О бывшем правящем классе следует судить по его надежности и тому, как он проявляет себя во время войны. Более того, старший сын вступит во владение наследством точно на тех же условиях, которые уже действуют в отношении наследования собственности. Те представители аристократии, которые неэффективно управляют своими поместьями, будут отстранены точно так же, как некомпетентные фермеры, и владельцем поместья станет ближайший наследник. Другим наследникам будут предоставляться наделы. В будущем останется лишь один граф фон Танненфельс для поддержания традиций фамильного имени. Другие ветви семьи станут простыми Танненфельсами; но они могут называться по своему поместью, как принято у фермеров в Восточной Германии. Бывший граф фон Танненфельс, которому принадлежит поместье в Блуменау, получит имя Фриц Танненфельс цу Блуменау.

– Это звучит очень неплохо, и самое главное, люди знают, что это означает.

– Значит, вы хотите создать на востоке новый правящий класс, господин рейхсфюрер? – спросил я.

– Вот именно, мой дорогой господин Керстен, настоящую земледельческую аристократию, в которой старая знать займет место рядом с нашими тамошними фермерами. Они смогут проявить там себя, обеспечить вливание новой крови и спокойно жить в течение нескольких поколений, пока их снова не призовут под знамена. Доселе знать начинала разлагаться, как только теряла связь с землей, на которой была взращена. Тот же самый ритм труда и отдыха присущ семьям в той же степени, как отдельным людям и временам года. Мы должны жить по законам природы.

Государственные фермы

23 декабря 1940 года

Мы продолжали разговор. Гиммлер сказал:

– Этому принципу также подчиняется правящий класс страны. Наши ученые и промышленники обычно происходят из деревни, из семей мелких фермеров или ремесленников. Они работают, процветают в продолжение двух или трех поколений, затем вырождаются или вымирают. Если семья существует более долгое время, то вы обычно обнаружите после соответствующего исследования, что здесь вмешались особенно благоприятные обстоятельства. Например, дома протестантских священников в биологическом смысле слова оказываются просто фонтанами молодости. Хотя я не желаю иметь никаких дел с ограниченным духовенством, должен признаться, что они творят чудеса в этой области: у них есть досуг, обычно они выбирают таких жен, которые им подходят, и сидят в своих приходах подобно юнкерству.