Барбара Аутланд Бейкер - Арнольд и я. Жизнь в тени Австрийского Дуба

С этого дня мне придется мириться со своим новым статусом, который, однако, совершенно парадоксальным образом будет заставлять меня идти вперед к достижению своей цели.

Пока я обдумывала свое новое положение, Арнольд приподнялся на локтях, снял с себя мои руки, встал с постели и пошел в ванную. Первые его слова после только что свершившегося полового акта были такими:

– Ну, вот и все, Бар-бар-ха, ты больше не девственница!

– И это все, что ты можешь сказать? Я первый раз в жизни занималась сексом, и это все, что ты можешь мне сейчас сказать?

Арнольд запрокинул голову и рассмеялся так, словно ничего серьезного не произошло. Такое его поведение мигом притушило солнечный свет, которым я только что восхищалась, и тьма окутала меня. С горечью я признала поражение и куда-то глубоко запрятала свои романтические чувства. Конечно, легко обвинять во всем нечувствительного Арнольда, но ведь это же я позволила ему использовать себя: без остатка отдала всю себя человеку, который даже не понимает всю важность этого момента для меня. Реальность была такова, что я потеряла девственность с человеком, который не подходил под мои моральные принципы и эмоциональный настрой. Также я прекрасно осознавала, что попала в зависимость от Арнольда, и для собственного успокоения стала считать его своим «виртуальным мужем».

После утреннего душа я привела свои мысли в порядок и притворилась счастливой. Однако мне было совсем не до смеха, и я казнила себя за то, что совершила ошибку, расставшись с девственностью. Пока мы завтракали в ресторанчике Зака, я всем своим видом показывала, что мы с Арнольдом стали более близки, но при этом завела достаточно серьезный разговор о наших дальнейших отношениях. Мы обсудили волнующие меня вопросы, и в ходе разговора он уверил меня в своей преданности. Впервые за день с момента наших занятий любовью я почувствовала себя уверенно.

Прилетев обратно домой, я попала в объятия своей соседки по комнате и в большей степени с радостью, чем с горечью, поделилась с ней новостью: «Мария, мы с Арнольдом занимались любовью! Как ты и говорила, это было очень здорово, хоть и необычно. Я уверена, что он сделает мне предложение!»

Всю следующую неделю я наслаждалась новыми для себя ощущениями – мне даже казалось, что я стала выглядеть несколько иначе, ходить и говорить более уверенно и властно. Один из самых необычных людей, с каким я только встречалась в жизни, был моим любовником, и я была на седьмом небе от счастья. Тем не менее на встрече с девушками из студенческого братства в моей голове пару раз мелькнула мысль о родителях и о Христе: «Что они обо мне сейчас думают?»

Когда в следующую пятницу Арнольд забирал меня из аэропорта, мы уже не потерялись и встретились там, где он меня обычно поджидал. После крепких объятий мы поехали поужинать в большой торговый центр, расположенный в Санта-Монике, и наше общение происходило легко и непринужденно. После ужина мы направились в квартиру Арнольда, втайне надеясь, что Франко не будет дома. К большому нашему сожалению, он был там и готовил себе протеиновый напиток. Сказав пару дежурных фраз, мы извинились и пошли переодеваться, но нам все же не удалось отделаться от Франко таким способом. Он последовал за нами, и его присутствие отбивало у нас всякое желание.

Наше примирение активно обсуждалось приятелями Арнольда, и, понимая, что его друзья могут быть мне полезны, я старалась сойтись с ними поближе. Той осенью нашими обычными развлечениями, помимо секса, стали посиделки с приятелями, походы на пляж, в кино и по магазинам, совместные ужины, фотосессии, занятия в спортзале и деловые переговоры.

Арнольд всегда брал инициативу в свои руки и составлял планы на день. Зачастую ему приходилось убеждать не только меня, но и своих друзей. Собрав своих приятелей, он развлекал их тем, что рассказывал всякие истории и передразнивал других людей. Многим нравились пародии Арнольда, но некоторым, в том числе и мне, казалось, что временами он перегибает палку. Однако бóльшую часть времени Арнольд откровенно валял дурака: пародировал Никсона, передразнивал неудовлетворенного сделкой Джо Уайдера или фотографа Арти Зеллера, недовольного солнцем, случайно попавшим в кадр. Куда бы Арнольд ни приходил, он всегда мог вызвать смех. Неудивительно, что многие хотели присоединиться к Арнольду в его развлечениях. В число этих многих входила и я сама.

Еще мне нравилось, что Арнольд с уважением относился ко мне. Он часто интересовался моим мнением, прекрасно зная, что мы были воспитаны по-разному и у нас могут быть разные взгляды. Для того чтобы лучше понимать свои перспективы в Америке, Арнольд всегда просил своих друзей делиться наблюдениями. Арнольд особенно прислушивался к мнению двух евреев – Джо Уайдера и Арти Зеллера. С Джо Уайдером Арнольд обсуждал принципы ведения бизнеса или то, «как же, черт побери, Гитлер пришел к власти». Арти Зеллер, в свою очередь, объяснял Арнольду принципы работы страховых и почтовых компаний и рассказывал про свое детство, которое он провел в Бронксе. Добытые от Джо и Арти сведения Арнольд сравнивал с информацией, полученной от других людей, и формировал свое собственное мировоззрение, которое начало складываться у него по приезде из австрийской глубинки.

Подобно ворону, строящему свое гнездо на самой безопасной верхушке дерева, Арнольд всячески стремился упрочнить и обеспечить свое положение. Как ворон с бережливостью и упорством отбирает самые лучшие веточки для своего гнезда, так и Арнольд тщательно подбирал «строительный материал» для себя: Джо, ставший для него примером успешного во всех отношениях отца; Франко, заменивший ему родного брата, которого можно контролировать и о котором можно заботиться; Барбара, идеальная мать, которую можно любить, уважать и направлять. Так получилось, что на американской земле он зависел от нашей троицы.

Моей же главной задачей стало успешное окончание обучения в колледже. Недавно пережив свой первый сексуальный опыт, я теперь постоянно предавалась фантазиям во время занятий в колледже, а сильные мускулистые руки Арнольда будоражили меня. С надеждой я ждала каждого его звонка в своем общежитии, а после этого летела к нему, и мы встречались у стойки получения багажа. Мы оба знали, что наши первые крепкие объятия в аэропорту были лишь прелюдией к жаркой ночи.

К весеннему семестру у меня, моей соседки по комнате Марии и еще двух девушек из нашего студенческого братства появилась возможность пожить отдельно от своих товарок. Наша четверка могла на один семестр избавиться от многих условностей созданного по греческому образцу студенческого братства и необходимости пользоваться одной общей ванной комнатой в общежитии. К тому времени у меня по-прежнему не было машины – да и откуда ей было взяться, если я могла позволить себе покупать разве что лакричные леденцы. Тем не менее из своих скудных доходов и небольшой финансовой помощи от родителей я потихоньку откладывала часть денег на различные нужды, включая поездку в Европу.