Последние бои на Дальнем Востоке - Сергей Владимирович Волков
В заключение мы отметим, что эта операция в восприятии ее участников – белых бойцов – имела своей задачей одно лишь разрушение железнодорожного моста, а не его захват и удержание. Нам думается, что количество войск, двинутых на ст. Уссури, соответствовало скорее второму, а не первому положению. Отсутствие приказа – задания генералу Никитину – лишает нас возможности разрешить данный, я сказал бы, весьма интересный вопрос.
Сибирская казачья рать на прикрытии основного пути сообщения земрати и ее поход на Анучино
Сибказрать, по замыслу воеводы, должна была, видимо, объединить в себе «каппелевские» казачьи части, то есть те, что проделали в свое время Сибирский Ледяной поход, в то время как Дальневосточная казачья рать должна была включить в себя «семеновские» казачьи и стрелковые части. Вместе с тем генерал Дитерихс не хотел допустить наличия в этих двух ратях частей одного и того же казачьего войска. Поэтому казакам «семеновского» направления образа мыслей и симпатий, но, так сказать, «каппелевского» происхождения предлагалось примириться со своими станичниками. Исключение из этого правила воевода сделал одному лишь генералу Глебову с небольшой группой близких ему чинов. Этот генерал, сибирский казак по происхождению и службе, был поставлен во главе дальневосточных казаков, так как был только год тому назад командующим «семеновской» Гродековской группы войск.
Итак, Сибказрать должна была объединить казаков-«каппелевцев», то есть оренбуржцев, сибиряков и енисейцев, к которым были приданы «нейтральные месопотамцы» – уральцы, и, наконец, к этой казачьей семье оказалась приписанной артиллерийская стрелковая «глудкинская» дружина, носившая, как то мы уже знаем из вышеизложенного, наименование «Восточно-Сибирской артиллерийской дружины». У оренбуржцев не было деления на группы, эта бригада под начальством своего командира, генерал-майора Наумова, так и продолжала существовать, как она существовала до прибытия в Приморье генерала Дитерихса. Перемена произошла лишь в наименованиях: раньше была бригада, теперь это стал полк. Раньше был Конный полк под командой генерала Зуева{129}, теперь это стала Конная дружина под командой того же генерала Зуева. Раньше был Пластунский дивизион – теперь это Пластунская дружина. Впрочем, даже эти изменения последовали главным образом на бумаге и разговорном лексиконе старших начальников, в среде же рядовых бойцов и младших офицеров по инерции продолжали жить «бригада», «полк», «пластунский дивизион». Но если дело было так просто у оренбуржцев, то у сибиряков и енисейцев оно оказалось посложнее.
Читатель знает уже из наших книг о Хабаровском походе о том, на какие отряды раскололись и без того небольшие войсковые части сибиряков и енисейцев. Не будем поэтому повторять здесь всего этого, а просто укажем, что сибирцы и енисейцы должны были создать две войсковые дружины под начальством войсковых старшин Бологова (енисейцы) и Афанасьева (сибирцы). Все это было хорошо, но по личным мотивам некоторым «ярым каппелевцам» неудобно, нелегко или невозможно было оказаться под командой того лица, от которого, скажем, они «дезертировали» годика полтора тому назад или около того. В общем, в Сводном отряде генерала Блохина действительно получался «винегрет»: сам генерал Блохин был «каппелевцем», оба командира дружин (Енисейской и Сибирской) были «гродековцами», командир Сибирской казачьей батареи (подполковник Яковлев) был тоже «каппелевцем», к тому же он не был природным казаком, но обыкновенным пехотным офицером, служившим с некоторых пор в казачьей артиллерии. Бывшая же правая рука генерала Потанина Енисейского войска сотник Вербицкий должен был вернуться в подчинение войсковому старшине Бологову, тому самому, от которого он так неудачно пытался увести весь дивизион. Это было невозможно не только из-за личного самолюбия, но также и ради пользы службы. Выход был найден: енисейцы и сибирцы, самые неприемлемые командирам своих войсковых дружин, оказались в рядах Сибирской казачьей батареи, которая благодаря этому почти что потеряла дух и вид артиллерийской части, но духовное единство в этой «артиллерийской» дружине было не меньшим, чем в «конных» войсковых дружинах.
Перевод Восточно-Сибирской артиллерийской дружины из Сибирской рати в Сибказрать был воспринят господами офицерами этой дружины с каким-то смешанным чувством известного облегчения и неопределенного беспокойства о благополучии совместной боевой жизни и службы с «казачками». Если генерал Смолин и был многим не особенно приятен как человек и начальник, то, во всяком случае, «омцы» являлись надежными боевыми соратниками, на которых всегда можно будет положиться, а «казачки»? Бог их ведает. Впрочем, боевая и строевая репутация обоих командиров войсковых дружин Сводного отряда была известна «глудкинцам». Опасения возникали главным образом из-за оренбуржцев, вера в которых была невелика.
По своем же прибытии в Сибказрать командир и все чины Восточно-Сибирской артиллерийской дружины очень быстро убедились в самом благожелательном и корректном к ним отношении со стороны всех коренных чинов Сибказрати, начиная от командующего ею и до последнего оренбургского казака. После же того как дружина оказалась включенной в состав Сводного отряда и чины ее познакомились с бесстрашными удальцами-енисейцами и молодцами-сибирцами, то артиллеристы-«глудкинцы» вполне успокоились за грядущую судьбу своих орудий и не стали о чем-либо больше жалеть.
Короче говоря, Сибказрать представила собою достаточно дружную боевую семью, душой которой явился гарнизон села Ивановка – енисейцы, сибирцы и «глудкинцы»-артиллеристы. Лучшим же боевым начальником являлся войсковой старшина Бологов – командир енисейцев, с которым читатель также может хорошо познакомиться по книгам о Хабаровском походе.
Командующий ратью, генерал-майор Бородин, был высоким, рослым, представительным мужчиной во цвете лет и сил, чрезвычайно спокойный, выдержанный, обладающий незаурядной личной храбростью и доблестью, благожелательный ко всем своим войскам, простой и доступный в обращении в отношении рядовых казаков, таких же рядовых солдат и господ обер-офицеров. В общем, с ним чрезвычайно легко и приятно было служить.
Сибказрати был передан под охрану участок железной дороги от разъезда Дубининский до села Халкидон. По прямой линии это примерно будет верст сорок. На запад от железной дороги расстилается более или менее открытая равнина с рядом крупных населенных пунктов, соединенных многочисленными дорогами. На восток же от нее идут покрытые лесом сопки. Селения тут встречаются редко, они малы и бедны. Дорог здесь тоже очень мало, собственно говоря, только одна (тракт Никольск – Анучино) соединяет заселенные Никольск-Уссурийский район и Приханкайле с таким же заселенным районом долины реки Даубихэ. Несколько других дорог и троп соединяют лишь наиболее восточные селения, раскинутые по реке Лефа и ее притокам. Далее на восток они не идут, теряясь в лесистых и крутых сопках. Таким образом, центр тяжести обороны этого участка лежал на южной его части – округе сел Осиповка – Ивановка – Тарасовка.
Штаб Сибказрати расположился на ст. Ипполитовка. Тут же находилась и Уральская казачья дружина.
