Юрий Шабуров - Алехин

Всероссийский турнир мастеров проходил в зале Санкт-Петербургского Шахматного Собрания на Литейном проспекте, 10, в период с 22 декабря 1913 года по 17 января 1914 года при восемнадцати участниках.

Путь к первому месту, дающему право участия в международном турнире, потребовал от Александра Алехина, помимо других качеств, проявления большой силы воли. Уже на старте турнира его постигла неудача. Получив преимущество в партии с М. Ловцким, он на 42-м ходу делает, по самокритичному признанию, «удивительно плохой ход, сразу лишающий белых каких-либо надежд на выигрыш». Мало того, вслед за этим Алехин допускает в цейтноте целую серию слабых ходов, приводящих его вскоре к поражению.

Как воспринял молодой маэстро такое обескураживающее начало своего выступления в соревновании? Что за этим последовало? Какие мысли, выводы явились ему в те горькие часы?

Алехин тщательно анализирует партию, проигранную, как потом выяснилось, четвертому призеру турнира, приходит к оценке: «Исключая очень плохой эндшпиль, довольно интересная партия» и отправляет ее текст в Москву своему брату Алексею для публикации в журнале «Шахматный вестник». 15 января 1914 года партия появляется с примечаниями Александра Алехина во втором номере журнала. Именно с этой неудавшейся партии, а не с победной начал Алехин публичный отчет о своем выступлении во Всероссийском турнире мастеров. Характерный штрих!

О высокой психологической устойчивости Алехина уже в то время и о правильности сделанных им тогда выводов убедительно свидетельствовали последующие турнирные результаты. Он выигрывает подряд семь партий и среди них у А. Флямберга, занявшего в итоговой таблице третье место, и у Г. Левенфиша, взявшего пятый приз. Затем следует ничья с А. Смородским (6–7-й призы) и вновь две победы, в том числе над главным соперником — А. Нимцовичем. 9½ очков из 10!

Столь редкостную скорость трудно, конечно, выдержать на протяжении всей турнирной дистанции. Исподволь накапливается усталость, затормаживается восприятие позиции. И вот Алехин — кто бы мог предположить — проигрывает в 12-м туре Б. Грегори, занявшему последнее место в таблице.

К лидеру приближаются Флямберг — 9 и Нимцович — 8 очков. А до финиша еще пять долгих трудных туров… «Надо найти силы для нового рывка вперед, максимально собраться, отрешиться от всего, не имеющего отношения к шахматам», — внушает себе Алехин.

Он снова предельно сосредоточен и пытливо ищет скрытые ресурсы атаки в каждой позиции. Следует серия из трех побед. Но преследователи не отстают, идут по пятам.

И здесь происходит непредвиденное. В предпоследнем туре он, имея лишнюю фигуру, совершенно неожиданно проигрывает Ефиму Боголюбову, над которым в будущих соревнованиях будет почти постоянно брать верх.

Ситуация в борьбе за первое место крайне обостряется. Вперед вырывается с 13 очками Флямберг. Алехин и нагнавший его Нимцович отстают на половину очка. Все должен решить последний тур.

17 января 1914 года зал был переполнен. Все с большим интересом следили за партиями лидирующей в турнире тройки, ждали развязки. Ставка была велика: победитель получал право участия в международном турнире, который начнется в Санкт-Петербурге через два с половиной месяца. А там целое созвездие имен во главе с чемпионом мира Эм. Ласкером, X. Р. Капабланкой. Претенденты на участие в таком представительном соревновании не могли не испытывать огромного волнения в часы последнего тура.

Испытание выдержали двое: Алехин черными фигурами выиграл у С. Алапина и Нимцович — белыми у Левенфиша. Флямберг проиграл.

У Всероссийского турнира мастеров оказалось два победителя — Александр Алехин и Арон Нимцович.

А по условиям в международном турнире предоставлялось место только единоличному победителю. Для его выявления пришлось организовывать дополнительное соревнование — матч из четырех партий. Нимцович всегда отличался повышенной нервозностью, но на этот раз страсти накалились сверх всякой меры. Естественно, что игра в такой обстановке не способствовала творчеству. И хотя Алехин, выиграв первую партию, поместил ее в сборник лучших своих поединков, в ней все же чувствуются отзвуки чрезмерной накаленности матча. Во второй партии Нимцович отквитался и предложил тут же признать матч оконченным вничью. Устроители соревнований решили не искушать судьбу и допустить обоих победителей Всероссийского турнира мастеров к участию в международном турнире.

До начала главного события юбилейных торжеств Санкт-Петербургского Шахматного Собрания — международного турнира оставалось около трех месяцев. Некоторые из приехавших на это состязание зарубежных гроссмейстеров уже гастролировали по городам России, а Александр Алехин разрывался на части. Надо было посещать занятия в Училище правоведения, готовиться к выпускным экзаменам и в то же время спешно вести подготовку к встрече с именитыми маэстро.

В феврале 1914 года Александру Алехину доставили на дом конверт с иностранными почтовыми марками. В нем лежало приглашение приехать на шахматные гастроли в Буэнос-Айрес. Это было, конечно, очень заманчиво, но в то время Алехин не мог принять столь лестное предложение и ответил учтивым отказом.

Ему хотелось ускорить свое знакомство со знаменитостями, вступить с ними в полезное общение, и он решил хотя бы на несколько дней вырваться в родную Москву вслед за зарубежными маэстро.

Уже 15 марта 1914 года Алехин играл показательную партию с Ласкером в Московском Охотничьем клубе на улице Воздвиженка, 8.

«Барьеров вокруг игравших не было, — вспоминал X. К. Баранов, — но публика не подходила близко к столику и держалась дисциплинированно. Демонстрационных досок тогда тоже не было, и многие держали в руках карманные шахматы. Ходы передавались в публике шепотом, из уст в уста. Но когда Алехин пожертвовал слона, зал зашумел и замолк только под взглядом Алехина.

Сравнивая партнеров, можно было сказать — лед и пламень. Пожилой Ласкер с вечной сигарой, хладнокровный и выдержанный, был полной противоположностью своему юному противнику, беспрерывно вертевшему клок волос и нередко вскакивавшему после сделанного хода. Нам не нужен был комментатор: на его выразительном лице отражались все душевные переживания. Он был в хорошем настроении, и зрители были уверены, что его позиция хороша. После окончания партии быстро замелькали над доской тонкие руки Алехина, показывавшего бесчисленные варианты.

Следует отметить, что несколько лет спустя Алехин выработал иную, выдержанную манеру держаться во время партии. Популярность его росла стремительно…»