Ю. Барабанщиков - Воспоминания о академике Е. К. Федорове. «Этапы большого пути»

Федоров Е.К. придавал большое значение международному сотрудничеству.

Впервые в 1964 году по линии научного туризма в «верхах» было решено направить советскую делегацию в Швецию на международный симпозиум по радиоактивному и химическому загрязнению атмосферы. Е.К. Федоров предложил мне возглавить делегацию, в которую вошли специалисты Главной геофизической обсерватории им. А.И.Воейкова, ИПГ, Центрального института прогнозов (нынешний Гидрометеорологический центр). При этом, стоимость поездки составляла сумму, превышающую примерно в два с половиной раза мой месячный оклад. Когда я сказала, что не приму участие в поездке, Евгений Константинович спросил, чем вызвано такое решение. Я ему честно ответила: "А где я возьму такие деньги?" (такая же ситуация была и у других сотрудников). Тогда Е.К. Федоров сказал, что нам будет оплачена стоимость перелета из Москвы в Швецию и обратно, а уж остальное мы возьмем на себя. Таким образом, наша поездка в те далекие годы состоялась. Члены делегации выступили с интересными докладами, и вообще мы в Швеции имели успех.

В 60-е годы было налажено сотрудничество по линии Совета экономической взаимопомощи с социалистическими странами. А в 1974 году советская делегация была направлена в США для ознакомления с работами по нашей линии. Полученный во время этой поездки опыт в дальнейшем пригодился при организации в нашей стране работ по инвентаризации и нормированию выбросов в атмосферный воздух, сбросов в водные объекты, а также при создании и оборудовании станций фонового мониторинга в биосферных заповедниках.

С приходом Е.К. Федорова в ГУГМС, на Службу возлагались все новые и новые задачи.

В 1969 году постановлением Совета Министров СССР «О порядке проведения работ на континентальном шельфе», на ГУГМС были возложены задачи центрального органа, осуществляющего контроль за радиоактивным загрязнением континентального шельфа. Научно-методическое обеспечение этих работ было поручено преобразованному к тому времени из Обнинского филиала ИПГ Институту экспериментальной метеорологии.

В связи со строительством Байкальского целлюлозно-бумажного комбината (БЦБК) и Селенгинского целлюлозно-картонного комбината во второй половине 60-х годов, ЦК КПСС и Совет Министров СССР поручили Главгидрометслужбе подготовить прогноз загрязнения озера Байкал от этих предприятий и осуществлять контроль за их сбросами в озеро и выбросами в атмосферный воздух. Прогноз, выполненный специалистами Государственного гидрологического института и Гидрохимического института, впоследствии оправдался.

Вспоминаю такой случай. На Байкал была направлена специальная комиссия, в состав которой входили академики, министры, другие высокопоставленные лица. Евгений Константинович взял меня с собой. По ходу работы комиссии я готовила ему необходимые материалы.

Вообще, для регулярного выполнения различных гидрологических и гидрохимических работ на Байкале Главгидрометслужбе необходим был большой корабль. Мы же в то время располагали лишь судном водоизмещением 100 тонн, на котором невозможно было выполнять указанные работы качественно и в полном объеме. Когда я сказала об этом Е.К. Федорову, он то ли в шутку, то ли всерьез, предложил мне попросить необходимый для работ корабль у принимавшего участие в работе комиссии, тогдашнего Министра рыбного хозяйства СССР А.А. Ишкова, принадлежащий министерству сейнер. Он, мол, Вам не откажет. Как я не отнекивалась, Федоров Е.К. настоял на своем, и мне пришлось обратиться к Министру. И вот, во время завтрака в столовой БЦБК, я подсела за столик к Министру, изложила суть просьбы и попросила о помощи. Вопреки моим опасениям, как ни странно, А.А. Ишков вник в суть проблемы, распорядился передать нам с баланса на баланс сейнер водоизмещением 370 тонн, а также дал задание переоборудовать его для наших исследований в Листвянке (небольшой порт на западном побережье Байкала). Этот корабль, который получил название «Меркурий», верой и правдой служил нам более 40 лет и лишь недавно был списан на металлолом. До сих пор для меня остается загадкой роль в этой операции Е.К. Федорова, но, думаю, без его помощи здесь не обошлось.

В декабре 1972 года вышло постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «Об усилении охраны природы и улучшении использования природных ресурсов».

Этим постановлением ГУГМС поручалась организация «Общегосударственной службы наблюдений и контроля за уровнем загрязнения атмосферы, почвы и водных объектов по физическим, химическим и гидробиологическим (для водных объектов) показателям и обеспечение экстренной информацией о резких изменениях уровня загрязнения атмосферы, почв, вод суши и морей». То есть, на организуемую службу возлагалось обеспечение заинтересованных организаций информацией и прогнозами о загрязнении природной среды.

В республиканских и территориальных УГМС начали создавать Центры по наблюдению и контролю природной среды.

В центральном аппарате было создано Управление наблюдений и контроля природной среды. На работу в это управление были приглашены опытные, очень хорошие специалисты и прекрасные люди: С.Г. Емшанов, М.Н. Иванов, Е.С. Кузнецов, В.С. Таиров, Ю.С. Цатуров, И.В. Цветков, а также молодежь: М.Н. Попов, Т.Д. Хамазюк, В.В. Челюканов, А.А. Шеховцов, Т.В. Юхнина и другие. Меня назначили начальником этого управления. Этот коллектив обеспечивал организацию новой в стране Службы.

Е.К. Федоров заботился не только о работе, но и о людях, с которыми он работал и оценивал их по деловым качествам, а не по личной преданности. При Евгении Константиновиче, в том числе и благодаря его усилиям, многие сотрудники центрального аппарата получили новые квартиры.

Е.К. Федоров принадлежал к тому редкому типу руководителей, который всегда думал о «Деле», абсолютно не заботясь о том, какие впоследствии за это будут получены награды или порицания.

В 1974 году Евгений Константинович передал руководство Главгидрометслужбой своему ученику Ю.А. Израэлю, ставшему впоследствии академиком Российский Академии наук.

Глава VIII

Воспоминания А.Ф.Трешникова

Писать о Евгении Константиновиче Федорове для меня оказалось и легко, и трудно. Я много встречался с ним в путешествиях, на работе, на научных собраниях, международных конференциях. Часами мы летали на самолетах. Жили вдвоем в экспедиционных условиях в палатке или домике. Много говорили о жизни, обсуждали разные планы. Многолетнее общение помогло мне оценить этого человека – его человечность и доброту, широту взглядов на жизнь и дела.

Вместе с тем это был человек замкнутый, державшийся несколько официально, умело скрывавший свои чувства и страсти. Его редко можно было «разговорить» на воспоминания о жизни, своей семье, о пристрастиях. Трудность жизнеописания заключалась и в том, что уж очень разнообразной была его жизнь: ученый, крупный организатор, политик, путешественник – все это соединялось в одном лице. К тому же его деятельность пришлась на чрезвычайно сложный период истории нашей страны, когда никто не был застрахован от репрессий, когда все дела находились под „колпаком" строгой секретности. Поэтому многое из его деятельности осталось незафиксированным, и практически никаких доступных архивных источников найти не удалось.